Ольга Романовская - Ледяная магия

– Дорогая бумага! – Инквизитор показал мне лишь слегка пожелтевший лист. – И до сих пор пахнет духами. Прости, но твой отец был еще тот ходок!

Пожала плечами. Будто я верила, что мама у него единственная! Однако версия Адрии пока подтверждалась – вряд ли любовница мещанина станет душить писчую бумагу. В том, что духи принадлежали ей, на не Яну, не сомневалась – не на своей же бумаге анонимки строчить.

Перебралась к Гордону, надеясь, что содержимое папки преподнесет еще сюрпризы. И оно действительно порадовало, только со знаком минус. В папке явно не хватало листов. По описи числилось сто сорок, в итоге оказалось девяносто. Места пропажи страниц легко высчитали по нумерации. Примечательно, если сначала вынимали по одному листу, то потом целый блок. Отчего-то я не удивилась, что материалы дела начали пропадать после подшитой анонимки. Та же история повторилась в следующей папке, она и вовсе начинались с двадцать восьмого листа. В остальных страницы оказались на месте, но никакой ценности не представляли.

– Ну, что делать будем? – Со вздохом оперлась локтем о стол. – Кто-то явно стремился стереть память о Яне Дэе.

– Навестим помощницу следователя. – Гордон ткнул пальцем в неприметное имя внизу описи. – Может, она что-то вспомнит. Если нет, придется идти в Ратушу и напрямик спрашивать о твоем отце. Не удивлюсь, если увидим там его портрет.

Вопреки опасениям, помощница покойного следователя не умерла и не уехала из города. Она вышла замуж и целиком посвятила себя дому, даже дверь открыла с младенцем на руках. За ее спиной маячили двое подростков. Покосилась на Гордона. Может, стоит прийти позже, мы явно мешаем. Но инквизитор уже вошел в прихожую и начал разговор. От меня не укрылось, что пока он представлялся и обменивался скупыми приветствиями, Гордон успел обежать взглядом обстановку, даже заглянуть в гостиную, где спрятались мальчишки.

– Да, – недоуменно подтвердила женщина, – некогда я действительно работала во Втором отделе и знала Сайруса Мила.

– У него были проблемы со здоровьем?

Нахмурилась, пытаясь понять, куда клонит старший следователь. Он намекал, что его коллегу убили? Впрочем, из архива бесследно исчезло несколько десятков страниц, а ведь инквизиция не проходной двор.

Женщина задумалась. Ребенок у нее на руках заплакал, и она позвала одного из сыновей, чтобы он унес младенца.

– Простите, я думала, это дочка вернулась, – извинилась она и спохватилась, посторонившись: – Проходите, располагайтесь, мастер. Сейчас я сделаю чаю.

Анита Бейз жила в собственном доме, но скромно, прислуги не держала. Гордон навел справки и выяснил, она замужем за клерком из Ратуши. Трое детей, размеренное существование, не за что зацепиться, только Сайрус и имя Аниты на папках.

Гостиная оказалась под стать прихожей, то есть чистенько, аккуратно, ничем не отличается от других мещанских домов, даже вязанные салфетки имелись. На одну из таких Анита и водрузила небольшой латунный поднос с чайником и двумя чашками. С розочками. Отчего-то полагала, помощница следователя обладала вкусом, ан нет. Я бы лучше выбрала белые, а не этот аляповатый яркий ужас.

– Столько лет прошло!

Женщина вытерла руки о передник и присела рядом на один из стульев с высокой спинкой. На рассчитанном на двоих диванчике с кучей подушек разместились мы с Гордоном. С разрешения Аниты взяла на себя обязанности хозяйки и разлила чай: вдруг руки женщины от волнения дрогнут? Она явно нервничала, хотя пока это скрывала. Но ее выдавали мелочи: тот же фартук, желание занять чем-то руки, фразы, призванные потянуть время. Видимо, она надеялась, что вернутся муж или дочь, и ей не придется отвечать на неприятные вопросы.

– И все же?

От Гордона невозможно отделаться, проверено на собственном опыте.

– Никаких особых проблем, только возраст.

– Пятьдесят шесть лет – не глубокая старость, – заметил инквизитор. – Во Втором отделе можно спокойно работать до восьмидесяти.

– Это уже не мое дело, – немного резко ответила Анита и спрятала руки под передником. – Устал он.

– Так вам и сказал?

Гордон пожирал собеседницу взглядом, словно препарировал. Она ерзала на стуле, то краснела, то бледнела. Чьи нервы окажутся крепче? В итоге следователь победил.

– Ничего он не говорил, – скороговоркой, глядя строго перед собой, выпалила раскрасневшаяся Анита. – Вам в столице хорошо, а у нас другие правила. Сказано: «Уходи», уйдешь. Нечего было Сайрусу с Дэем связываться, работал бы себе спокойно дальше. Нет же, он правды искал, мол, несправедливо, если одних сожгут, а другой на свободе останется. Вот и поплатился.

– Он сам умер, госпожа Бейз? – с напором повторил вопрос Гордон.

Я затаила дыхание и подалась вперед. Пальцы нетвердо сжимали ручку, и я предпочла от греха поставить чашку обратно на поднос. Сердце замерло, заныло. Скажет про лед или нет? Колдун уничтожил бы опасного свидетеля.

– Понятия не имею. С вашего позволения.

Анита быстрым движением подхватила мою чашку и отхлебнула. Тени прошлого терзали ее, воспоминания давались дорогой ценой.

– В горле пересохло, – виновато улыбнулась она. – Можно и себе чашку принести, но…

– Ничего страшного.

Тепло улыбнулась женщине и накрыла ее руку своей. Анита вздрогнула, подняла на меня испуганные бегающие глаза.

– Как его нашли? – как можно мягче спросила я.

Все внутри сжалось, холодело, но сейчас не время для слабости. Ты догадывалась, что тогда, двадцать три года назад, не произошло ничего хорошего, зачем ждать сказки? Истории о ледяных колдунах и ведьмах всегда пахнут дымом и кровью.

– Дома, – немного помолчав, ответила Анита. – Я принесла ему пирожков, по дороге купила творога и молока. Мастер Мил приболел, подагра замучила, а мне нетрудно. Заодно поболтали бы. Я тогда еще работала во Втором отделе, делилась разными сплетнями. Мастер ведь жил бывшей работой, у него ни семьи, ни друзей. Вы не подумайте, – она метнула быстрый взгляд на Гордона, – никаких тайн! Я подписку не нарушала.

– Даже не сомневаюсь, – кивнул инквизитор. – Дальше!

Он весь обратился в слух. Пальцы впились в стол, согнулись, словно когти хищной птицы. Похоже, Тонер ждал еще один громкий процесс.

Анита продолжила не сразу, пару минут она собиралась с духом, выравнивала дыхание. Ни я, ни Гордон не торопили ее, понимали, женщине сейчас тяжело.

– Ну, постучалась, никто не ответил. Тогда я толкнула дверь, вошла. Сначала решила, мастер спит, Сайрус иногда засыпал в кресле-качалке. Подошла, а он мертвый.

Хозяйка дома судорожно вздохнула и закрыла лицо руками. Прошлое ожило, поникло в гостиную, воскресило былые эмоции. Она будто снова замерла перед бывшим начальником. Корзинка выпала из рук, крынка с молоком чудом не разбилась. Мерно тикали часы, за окном смеялись дети, а остекленевший взгляд Сайруса буравил стену.