Фёдор Быханов - Сильнее пламени

Спрятав, не нужный более, телефон обратно в нагрудной карман всё той же ветровки, надетой на него под негнущимся брезентом пожарной куртки, Борис Иванович привёл себя в полный порядок.

Он исправно и старательно застегнулся на все крючки и бросился оказывать содействие туда, откуда уже раздавались истошные крики о помощи и метались на фоне огня темные силуэты спасателей.

Третий взрыв он даже посчитать не успел.

Потому, что просто потерял сознание. Так как был сначала подхвачен, а потом и отброшен тугой волной раскалённого воздуха в противоположную сторону от пожарных машин, начавших, в свою очередь, как по команде, взрываться яркими гигантскими петардами. Словно по адской очереди — одна за другой.

Чего, впрочем, Борис Круглов уже не видел.

Известие о страшной промышленной катастрофе, внезапно разразившейся, ближе к полуночи, на их полигоне по утилизации некондиционной продукции, застало директора Химзавода на привычном для него в это время суток месте. За рабочим столом.

Академик Дмитрий Окуневич как раз занимался тем, что уверенно визировал синими чернилами своей любимой авторучкой с золотым «паркеровским» пером важную техническую документацию:

— На выпуск самой первой, пусть пока еще малой серии, твёрдотопливных блоков крайне перспективной, не имевшей себе аналогов в мире, баллистической ракеты «Кистень».

От того на душе большого учёного и признанного организатора оборонного производства было приподнято и светло.

В том числе и от чувства, что появилось в душе от начала восхождения к новому несомненному успеху:

— Выдающемуся творению уже двадцать первого века!

Для обеспечения этого прорыва к вершине технического прогресса, на предприятии уже освободили некоторые производственные площади от неудачных изделий по предыдущей, ныне серьёзно доработанной, рецептуре твёрдого топлива.

И теперь ничто не могло помешать развёртыванию в ведущих цехах технологических мощностей по освоению будущего государственного заказа, сулившего не только почёт и уважение сограждан, но и немалую материальную выгоду.

Директор в академической мантии уже занес было, своё драгоценное перо над очередным документом, как вдруг тревожно замигала кнопка на пульте селекторной связи.

Сигнал был из командного защитного бункера на полигоне.

— Откуда, — как точно знал Дмитрий Сергеевич. — Сейчас должны были руководить процессом полной утилизацией предшественницы настоящего «Кистеня».

Поэтому, даже ради того, чтобы просто поинтересоваться ходом сжигания, не пригодившихся твёрдотопливных блоков, стоило оторваться даже от столь важных бумаг, без всякого сомнения, надёжно гарантировавших в самом ближайшем будущем авторам проекта «золотой дождь» их всех мыслимых наград и существующих почётных званий.

Академик уверенно поднял с рычагов трубку и буквально похолодел, услышав истошный из неё какой-то истошный, панический крик своего ближайшего помощника Виталия Бокарева:

— Дмитрий Сергеевич, беда!

Из дальнейшего доклада подчинённого стало отчётливо ясно то, что произошло непоправимое:

— На одной из заводских установок сжигания, имевшимися там штатными креплениями твердотопливного блока, так и не удалось удержать, самопроизвольно запустившуюся на маршевый ход, сверхмощную реактивную установку.

— Что могло быть после этого на их полигоне дальше? — Дмитрий Окуневич догадывался и без пояснений руководителя службы безопасности предприятия.

Но то, что было произнесено в дальнейшем сообщении непосредственным очевидцем событий, Виталием Бокаревым, превышало самые худшие прогнозы академика:

— Сорвавшись со своего «стола», рассчитанного для сжигания такого опасного продукта химии, многотонная туша, состоявшей из крайне высоко насыщенного, предельно энергетически ёмкого ракетного топлива, извергающей огонь ступени, перелетела через защитный земляной вал, окружавший территорию опасного участка.

Да так неудачно это получилось у неё для завода и всего города, что рухнула там прямо на площадку складирования утилизируемых твёрдотопливных ускорителей ракет специального радиуса наведения, еще только приготовленных к уничтожению.

Гладкий череп основного мыслителя Химзавода от подступившего к его душе чувства страха покрылся каплями холодного пота.

— Не может быть?! — только и произнёс он шёпотом.

Словно подписывая тем самым, смертный приговор большому числу людей, еще не знающих о своей страшной участи.

Ответом ему, однако, стали вовсе не звуки из опущенной вместе с поникшей рукой, телефонной трубки, а необычайно мощный рёв. Вместе с разгоравшимся на горизонте хищным заревом, он донёсся в окна кабинета со стороны полигона.

— Следовало немедленно принимать решительные меры по ликвидации, как самой аварии катастрофического уровня, — понимал директор. — Так и её возможных негативных последствий.

О чем и обязан был, в первую очередь, лично побеспокоиться главный ответчик за всё, что могло произойти на территории, руководимого им, промышленного объекта.

— Наши пожарные, надеюсь, сами справляются с поставленной перед ними задачей! — более утвердительно, чем вопрошая у Виталия Павловича, рявкнул директор Химзавода в, снова поднятую прямо к лицу, трубку служебного телефона.

И опять оказался в промашке.

— Ничего они поделать не могут! — уже панически вопил на той стороне провода Виталий Бокарев, явно, не справляясь с растерянностью и страхом, полностью охватившими всё его естество. — Крайне и незамедлительно необходима сторонняя помощь!

Его просьба была тут же удовлетворена.

Из директорского кабинета последовал незамедлительный приказ диспетчеру предприятия:

— Срочно поднять все имеющиеся в городе противопожарные силы на ликвидацию пожара, случившегося на территории завода!

И спустя всего несколько минут в пожарных подразделениях Обска и пригорода объявили общий сбор на боевую работу там:

— Где прежде были задействованы только их коллеги из собственного специального подразделения Химзавода.

Не мешкая, строго в силу своих возможностей, десятки машин собрались тогда на подступах к разгоравшемуся пожару, грозящему испепелить не только то, что было на полигоне, но и соседние постройки.

Пена и вода, подаваемые на источники огня, лились непрекращающимся потоком, позволив в душах у руководителей операции пожаротушения родиться надежде на то, что пламя поддаётся такому дружному и профессиональному натиску:

— И вот-вот сам очаг возгорания сначала будет локализован, а там и полностью потушен.