Оксана Букия - Серебряный. Отголоски Судьбы [СИ]

— Садитесь. мы едем.

— Я все же не понял, Грегори, — спросил Димостэнис, когда извозчик с силой дернул поводья, и сани понеслись вперед, — зачем они помогают нам?

Лейтенант бросил на него ошарашенный взгляд из темного провала капюшона.

— Ваш отец проявил человечность по отношению к мирным поселениям аборигенов, не пустив их всех под меч. Они отплатили добром.

Дим фыркнул в воротник и сильнее укутался в куртку. Если бы нынешний глава Дома Иланди знал, чем закончится его милосердие и Вольные спасут его непутевого сына, сохранив ему жизнь, скорее всего лично провел бы карательную акцию. Человеколюбие и политика — вещи не совместимые.

Повозка неслась. Ветер выл и свистел, забирался под одежду, сковывая холодом все тело, забирая остатки тепла.

С самого детства Димостэнис привык считать своего отца героем. А то как же: подавил самый крупный за последние сотню аров бунт, усмирил мятежников, вернул мир на земли Астрэйелля. То же самое говорили книги по истории, которые изучали в общеобразовательных классах. И только много времени спустя, когда он научился на многие вещи смотреть под другим углом, Дим задался довольно-таки кощунственным вопросом.

Зачем нужно было участие самого Лауренте Иланди для подавления очередного локального восстания регулярно случавшихся в северных квотах? Аборигены никогда не наносили большого урона своими набегами. Да, нападали на поселения, грабили, убивали нескольких жителей. После чего обычно высылались несколько отрядов гвардейцев одного из Домов, либо карателей во главе с офицером не самого высокого ранга и на этом дело закрывали до следующего случая.

Он нашел ответ на свой вопрос здесь, среди занесенных снегом Мерзлых Земель.

Потому что главы Великих Домов знали, что это не восстание Первых. Их подняли на бунт и использовали в своих целях. Люди с татуировками.

Кто они?

Самостоятельно образовавшееся формирование, которое выступило против существующих порядков? Разбитое пополам сердце — скорбь, горечь несправедливости. Еще одни идеалисты, мечтающие о совершенстве мира?

Их проводник сказал, что пришедшие к ним люди были опытными воинами и сильными одаренными. Дим вспомнил свое первое знакомство с человеком, имеющим эту отметку. Того самого здоровяка, одного из напавших на его штаб. Еще тогда он заметил и оценил высокую воинскую выучку, отличное владение телом, оружием. Такому нигде не учат, кроме как в закрытых классах Великих Домов. К тому же тот владел непривычными, необычными гранями дара. Так же, как и те другие на пустыре.

Или меченные — созданное Великими Домами оружие для осуществления своих целей? И когда они вышли из-под контроля советники просто уничтожили их, противопоставив более мощную силу.

Сани резко остановились. Дим едва успел вцепиться в края повозки, чтобы не полететь кубарем в снег. Тоже самое сделал Грегори, выругавшись сквозь зубы.

— Здесь, — беловолосый обернулся, протянул им карту, — вход найдете сами до ночи. еще есть время.

— И все же почему вас оставили здесь? — Димостэнис, терзаемый своими мыслями не мог не попытать счастья в поисках ответа.

Местный уже натягивал поводья, давая Диму в полной мере осознать тщетность этих попыток, когда вдруг ответ сам свалился как снег на голову. Как он не понял этого сразу?!

— Вас оставили охранять! — воскликнул он, пораженный этой мыслью и как легко стали складываться новые кирпичики. — Приюты на границах Мерзлых Земель. Вы — стражи!

Проводник не сводил с него тяжелого взгляда.

— Это не наша война, — он ткнул пальцем в направлении, где расположился лагерь мятежников, — Первые чтут договоренности.

С этими словами он резко дернул поводья, и через несколько мен саней уже не было видно в облаке поднятого снега.

— Если это аборигены, — произнес Стэл, не отрывая глаз от следов, оставленных лапами собак и полозьями саней, — то, кто же тогда напал на нас?

Димостэнис тяжело вздохнул. Хотел бы он дать лейтенанту ответ на этот вопрос.

Нельзя было списать со счетов их беспокойного соседа. Не зря Мюрджен столько миноров сеял хаос и беспорядки на землях Астрэйелля. Подготавливал людей, обучал, внушал мятежные мысли. Пришло время выступить с более серьезными претензиями? Отвоевать север, укрепиться с этой стороны Мерзлых Земель, когда никто не будет дышать в спину и отсюда начать завоевательную экспансию вглубь империи.

Собственно, именно об этом он предупреждал императора и Совет. Согласно этой теории, в ближайшее время стоит ждать удар с востока, и даже объединенные войска не смогут сдержать натиска с двух сторон.

Тогда почему их войско столь немногочисленно? Вряд ли они всерьез думают, что могут взять границы Астрэйелля с наскока. К тому же откуда им было знать, что Великие Дома не выставят против мятежников всю свою военную мощь?

С другой стороны, нельзя забывать и о самих советниках. Недовольных тем, как для них складывается ситуация в последнее время. Вышедший из-под опеки император, утрата власти, неизбежное отстранение. Почему бы самим не организовать маленькую победоносную войну?

Кстати, такой расклад хорошо объясняет почему они выделили так мало воинов для этого похода. Зачем им воевать с самими собой? А если вдруг сотворенных мятежников окажется мало, то можно выслать им подмогу. Дома Пантерри и Олафури имеют выход к морям, и каждый располагает силами своих собственных флотов.

Хороший вопрос задал лейтенант. Только вот ответить на него может лишь время. Надо будет ждать, с какой стороны быстрее придет подкрепление.

Если все это затеяли советники, то помощь защитники Эшдара так и не дождутся.

Лаз в тоннель был так же защищен. Путники это уже предвидели и, наученные опытом, не стали лезть очертя голову в темный провал подземного хода.

— Здесь плетения, скрученные из энергии льда. Хьярт аж сводит от холода, — Дим в который раз пожалел, что не изучил эту грань стихии воды. — Грегори, выставляйте щит, а я попробую разорвать. Здесь надо быть более осторожными. Если действовать только силой, то камни обрушатся и лаз завалит.

Льду пришелся не по вкусу огонь, он ощерился острыми иглами и больно жалил каждый раз, когда Дим пытался отыскать очередную вязь. Пару раз так хорошо тряхнуло, что правая рука отнялась почти до плеча. Нащупывая немеющими пальцами нити и аккуратно расплетая каждый узелок, он боролся с плетением, отдавая неуступчивой стихии, большую часть своих сил, которые удалось собрать за ночь и половину следующего дня.

Наконец проход был открыт. Димостэнис провел дрожащей от усталости рукой по мокрому лицу.

— Зато согрелся, — усмехнулся он и первым вступил в непроглядный мрак.