Эмили Сувада - Эта смертельная спираль [litres]

Сердце сбивается с ритма.

– Этот код атакует мою кожу.

Дакс кивает:

– Он запускается, если на панель загружается приложение, которого нет в списке разрешенных. Это ужасно, но оно не сможет убить тебя. Думаю, твой отец написал его, чтобы сымитировать приступ гипергенеза.

Я вспоминаю морщинистые рубцы, которые тянутся вдоль моего позвоночника, и снова пристально вглядываюсь в код.

– Папа не стал бы…

Замолчав, я вонзаю ногти в ладони. «Он не стал бы причинять мне боль», – я хочу сказать это, но сама понимаю, как наивно звучит.

Конечно, он мог причинить мне боль. Я же видела, что он сделал с Коулом. Он вскрывал тела пятерых детей и проводил над ними эксперименты. Так с чего я решила, что он не навредит мне? Почему не задумывалась об этом? Я закрываю глаза, чтобы не видеть подтверждение этого на экране генкита.

– Принцесса, – зовет Дакс.

Он касается моего плеча, но я отворачиваюсь от него. Не хочу, чтобы меня утешали. Мне не нужно его сочувствие. Я хочу выбраться отсюда, вернуться в хижину и сжечь ее дотла.

Я открываю глаза и смотрю на экран генкита. Боль, сковывающая меня, перерастает в ярость. Дыхание учащается, а зрение затуманивается. Давление все еще низкое, и мне необходима капельница. Мне нужно лечь или перевязать руку, но сейчас я могу думать лишь об одном.

– Разве ты не понимаешь? – спрашивает Дакс. – Что бы ни сделал твой отец, чтобы вылечить гипергенез, он пошел на многое, чтобы скрыть это. Скорее всего, там было что-то незаконное. Вот почему он оставил тебя в хижине. Он сделал это, чтобы скрыть код от «Картакса».

– Мне плевать на «Картакс», – огрызаюсь я и сама удивляюсь тому, как злобно звучит мой голос. – Он скрывал это и от меня тоже, Дакс. Он лгал мне. Заставлял верить, что у меня гипергенез, а сам спрятал код в руке…

В голове вспыхивают последние слова, и я чувствую, как леденеет кровь. Схватив генкит, я подтягиваю его к себе.

– Что такое? – спрашивает Дакс.

Я так сильно сосредотачиваюсь на курсоре, который мигает на экране генкита, что мир вокруг просто в расфокусе. Я начинаю пролистывать папки на операционной системе панели и запускаю несколько вариантов поиска файлов.

– Коул рассказал мне, как создавался «Картакс», – говорю я, продолжая печатать. – Папа пытался создать вакцину еще до вспышки, верно?

– Он пытался создать вакцину гидры более двадцати лет.

– А значит, у него были десятилетия на то, чтобы придумать, как распространить ее и убедиться, что «Картакс» не сможет это контролировать. Он видел, как они зашифровали вакцину гриппа и знал, что они так же поступят и с гидрой. Но не хотел, чтобы это повторилось. – Здоровой рукой я вбиваю еще одну строчку команд в генкит, а затем запускаю еще один поиск. – И сейчас мы следуем этому плану. Просто он намного глобальнее, чем мне казалось.

Дакс хмурит лоб:

– Что ты проверяешь?

Я поднимаю голову и смотрю на него. От этого движения все плывет перед глазами. Медленно выдохнув, я заставляю себя собраться с силами.

– Я смотрела на все с неверной точки зрения. Мне казалось, папа заботится обо мне.

– Так и было, принцесса. Он любил тебя больше всех на свете.

– Дай мне закончить, – огрызаюсь я.

На мгновение на лице Дакса отражается шок, но тут же исчезает. Я запускаю еще один поиск и встречаюсь с ним взглядом.

– Я думала, что он любит меня так же, как большинство людей любят своих детей. Но это не так, Дакс. Потому что он не походил на большинство людей. Когда Коул появился в хижине, он не собирался следовать папиному плану, но я воспользовалась его чувствами к Цзюнь Бэй, чтобы надавить на него. Мне казалось, что именно этого хотел от меня папа, и, наверное, так и было, но мне было противно манипулировать Коулом.

Дакс медленно кивает. Перед глазами снова плывет, и я опускаюсь на пол, стараясь собраться с мыслями.

– Но именно это папа и делал. И теперь я понимаю это, Дакс. Он манипулировал людьми и использовал их словно инструменты. Весь этот план по расшифровке вакцины напоминает шахматную партию, и даже после смерти он продолжает передвигать фигуры. Моя единственная ошибка заключается в том, что я думала, что играю вместе с ним. – Я с трудом сглатываю. – Но это не так, Дакс. Я всего лишь фигура на поле.

– Что ты имеешь в виду? – тихо спрашивает Дакс.

Я перевожу взгляд на экран генкита. Последний запущенный мной поиск еще не завершен, и генкит анализирует содержимое моей панели.

– В своем сообщении папа сказал мне использовать заметки, которые он оставил. Но, думаю, он говорил не о бумаге. Он оставил скрытые файлы на панели Коула и отправил такие же тебе и Леобену. Но я даже не задумывалась о том, чтобы поискать их у себя.

Дакс замирает. И на его лице медленно проступает понимание того, до чего я сама дошла несколько минут назад. Я никогда не искала на своей панели скрытые файлы. У меня не было для этого причин. Но если папа уже давно сформировал этот план, то он мог и мне оставить что-то… пароль, резервную копию, ключ. Что-то, что он встроил в алгоритм, когда создавал вакцину.

И тогда, если бы руководство «Картакса» заставило его зашифровать вакцину, у него был бы человек, неподвластный им, который мог бы подобрать ключ. Даже если они упрятали бы папу в тюрьму. Даже если бы они убили его.

Он оставил меня в хижине именно из-за этого.

Поиск завершается, и на черном экране появляется яркий белый текст – список скрытых файлов. Я ожидаю увидеть системные журналы и списки обновлений, но не процедурный файл. Он был загружен на следующее утро после вспышки, когда папа в последний раз обновлял программное обеспечение на моей панели.

«ЗАПИСЬ_ПРОЦЕДУРЫ. txt, 184 MB» – светятся на экране белые, равнодушные слова. Это ключ к вакцине. Я чувствую зуд в основании черепа. Трясущейся рукой я тянусь к генкиту и открываю файл. Экран мигает, и появляется первая страница кода. Поначалу это выглядит как обычный нечитаемый код в четверичной системе, но когда я прокручиваю его ниже, то понимаю, что он написан папой. Файл содержит больше тысячи страниц, но я, пытаясь справиться с головокружением, запускаю поиск комментариев и наклоняюсь ближе, чтобы прочитать их.

– Это какой-то алгоритм, – говорит Дакс, читая код на своей панели по беспроводной связи. – Но я не могу понять, что он делает.

Дыхание перехватывает, когда математика и химия смешиваются в моем сознании в единый алгоритм. В этом коде переплетены миллионы переменных, миллионы типов клеток и отдельных генов, которые соединяются вместе в едином ошеломляюще сложном танце. Это генетический балет, где каждая танцовщица является частью огромного, грандиозного рисунка, но настолько красивого и элегантного, что мне трудно дышать.