Лэйни Тейлор - Муза ночных кошмаров [litres]

«Серафимы», – подумал он. И иджи, чудовищная раса, которую они, предположительно, истребили и сложили в костер, размером с луну. Тион фыркнул, когда Стрэндж рассказал эту историю в ночь перед прибытием в Плач. Но зато потом, когда они поднялись на Пик, который, без всяких сомнений, был тем самым костром, никакого фырканья уже не осталось.

Открыв книгу, Тион увидел, что внутри тоже есть гравюры, изображающие монстров и ангелов. С тем же успехом они могли появиться прямиком из сказки Стрэнджа.

– У нас перерыв на чтение? – осведомился Руза. – Или, если точнее, перерыв на рассматривание картинок?

Тион закрыл книгу и отвернулся.

– Что, даже не хочешь узнать, что там написано? – полюбопытствовал воин.

– Нет, – отрезал алхимик. Он собрался положить книгу к остальным, но в последнюю секунду спрятал ее в щель между ящиками, чтобы найти позже. Он еще с ней не закончил.

Они снова загрузили тележку, и Каликста с Царой вылезли из ямы. Каликста уже не прыгала, и даже Цара выглядела изможденной. Тион чувствовал себя потным и грязным. Слишком утомившись, чтобы мыслить здраво, он закатал рукава до локтей.

– Что с тобой случилось?! – воскликнула Каликста, глядя на его руки.

Тион спешно опустил рукава:

– Ничего.

– Это ничего? – вздернула брови девушка. – А выглядит так, будто ты учил охотиться котят равидов.

Но на самом деле выглядели они иначе. Отметины на руках Тиона были шрамами – слишком упорядоченными, чтобы догадаться об их происхождении. Казалось, их делали под линейку, настолько точными они были – каждый длиною в пять сантиметров, с расстоянием в шесть с половиной миллиметров. Некоторые выглядели свежими: корочки от старых рубцов испещряли красные линии, словно новые порезы сделали поверх затянувшейся кожи.

– Ты сам это сделал? – ошеломленно спросил Руза.

– Это алхимический эксперимент, – соврал Тион напряженным голосом. Подумал о секрете, который знал только Лазло Стрэндж, – что он вытягивал шприцом собственный дух и использовал его для создания азота. От этого тоже остались синяки и маленькие ранки, покрытые струпьями, но шрамы от чего-то другого. Даже Стрэндж не знал этого секрета. – Вам не понять.

– Конечно нет, – кивнул Руза, – я же тупой варвар.

– Не поэтому. Только алхимик может понять. – Тоже ложь. Тион был уверен, что его никто бы не понял.

Руза фыркнул:

– Но я все же тупой варвар?

– Разве я так сказал?

– Твое лицо сказало.

– Да у него просто лицо такое, – встряла Каликста, якобы защищая его. – Он не виноват, что у него такие возмущенные ноздри. Правда, Ниро? Наверное, ты потомок древнего рода возмущенных ноздрей. Аристократам выдают их при рождении, наряду с высокомерными глазами и осуждающими скулами.

– Осуждающими скулами? – переспросил Руза. – Скулы могут быть осуждающими?

– Ну, его скулам удается.

К удивлению Тиона, Цара приняла его сторону.

– Оставьте его в покое. Он же здесь, верно? А мог бы сбежать, как остальные, – толкнула она Рузу в плечо. – Ты просто завидуешь, что он гораздо красивее тебя.

– Вовсе нет! – возразил воин. – И это неправда. Посмотри на него! Он даже не настоящий человек.

– Что? – искренне изумился Тион. – И что это значит?

Но Руза не ответил. Просто показал на него рукой, обращаясь к девушкам:

– Он выглядит так, будто кто-то создал его и доставил в коробочке, обитой бархатом. Могу поспорить, что он выщипывает себе брови. Не представляю, как вы находите это привлекательным.

– Мы? – расхохоталась Каликста. – Он едва ли в моем вкусе.

– Слишком красивый, как по мне, – прокомментировала Цара, группируясь для напускного удара по бедру от Каликсты.

– Хочешь сказать, что я некрасивая? – требовательно осведомилась та с преувеличенной обидой.

– Не настолько красивая, слава богам. Иначе я бы боялась к тебе прикасаться.

Тион потерял дар речи. Он хорошо знал о собственном совершенстве – и его брови такие от природы, спасибо за беспокойство, – но никогда не слышал, чтобы это обсуждали так открыто, и уж тем более как порок. Но к негодованию примешалась небольшая крупица облегчения, поскольку все полностью забыли о порезах на его руках.

– Именно! – кивнул Руза. – Он как новая льняная салфетка, которой боишься вытирать рот.

Девушки рассмеялись от абсурдности подобного сравнения. Тион нахмурил брови. Салфетка?

– Буду очень признателен, если спрячешь свой рот подальше от меня, – сказал он, и девушки засмеялись пуще прежнего.

– Можешь не волноваться об этом, – ответил Руза с видом полного отвращения.

Но Цара быстро его осадила, добавив с озорными нотками:

– По-моему, ты слишком много отнекиваешься, мой друг.

Что бы она ни подразумевала под этим, щеки Рузы вспыхнули, и он смотрел куда угодно, только не на Тиона. Сосредоточившись на осле, парень кисло поинтересовался:

– Так мы доставим эту партию или нет? – запрыгнул он на место возницы. – Не знаю, как вы, а я бы с удовольствием поспал.

«Ну наконец-то», – подумал Тион, сомневаясь, что смог бы выдержать погрузку еще одной партии книг.

– И я, – ответила Цара. – Но нам нужно отрапортовать в гарнизон.

– Не мне, – злорадствовала Каликста. – У меня нет господина. Сплю, когда захочу. Стойте…

Тележка начала отъезжать. Каликста рванула вперед и что-то достала.

– Одна книга не попала в ящики. О, эта… Выглядит великолепно.

Это оказалась та, которую отложил Тион. Он открыл было рот, но остановился. Что тут скажешь? В голову закрались непрошеные слова, и ему захотелось стереть их из сознания.

Я подумал, что Стрэндж захочет на нее посмотреть.

С каких пор ему не плевать, чего хочет Стрэндж? Не поэтому он отложил ее в сторонку!

– Она о серафимах? – поинтересовалась Каликста.

Цара оглянулась через плечо, и Тион застал ту секунду, когда выражение ее лица изменилось и вся усталость сошла.

– Милосердные серафимы, – восторженно выдохнула она. – Это «Такранаксет»!

– Что? – Руза спрыгнул с места возницы, и все трое встали плечом к плечу, пожирая книгу жадными взглядами.

Тион, стоя напротив, ощутил укол зависти и, что нелепо, потери, словно книга была его открытием, а теперь его отобрали.

Как он отобрал книги у Стрэнджа в Зосме? Нет. Конечно, то было гораздо хуже. При мысли о тех неряшливых рукодельных книгах, трудах любви, наполненных годами знаний, которые были заработаны тяжким потом библиотекаря, ему скрутило живот от стыда. Книги по-прежнему лежали в розовом мраморном дворце, погребенные в секретном месте. Тиону внезапно пришло в голову, что он мог бы взять их с собой и вернуть Стрэнджу по дороге сюда. Одну книгу, которая будет знакома Стрэнджу, он все же взял. «Чудеса на завтрак» – том сказок, который мечтатель принес к его двери, когда им было по шестнадцать. Но Тион не мог ее вернуть, не признав, что взял ее с собой. Что подумал бы Стрэндж, узнай, что Тион читал ее так часто, что выучил практически наизусть?