Лэйни Тейлор - Муза ночных кошмаров [litres]

– Тише, – грубо шикнула девочка на младенцев. Руки Сарай и Ферала были сжаты в невероятно крепкой хватке. Пальцы Миньи соскальзывали; ей приходилось держать крепче. Это было больно. Сарай попыталась вырваться, но Минья развернулась и требовательно спросила, свирепо прорычав: – Вы тоже хотите умереть? Хотите?

И в эту секунду все стало по-настоящему. Эти слова были как прут, помогающий взломать дверь. Сарай уже слышала их пятнадцать лет назад, прямо на этом месте. Ее охватил ослепляющий ужас. Теперь она чувствовала себя так же, как тогда. В словах звучала угроза. Минья тянула их с Фералом. Их маленькие ножки путались. Они хотели остаться в единственном месте, которое знали. За дверью скрывалось что-то ужасное. Но Минья их не отпускала.

Чтобы добраться до двери и какой-либо надежды на спасение, им пришлось карабкаться по препятствию, распластавшемуся на полу. Вот в чем аномалия, запотевшее стекло, сбой сна. Сарай не могла увидеть, что там лежало, но сейчас ей удалось. Это Эллен, и она почувствовала, как проседают их мягкие тела, пока ползла через них. Женщины были скользкими, и ее руки окрасились в алый, как и рука Миньи. Поэтому она была такой скользкой. Сарай думала, что это пот, но то была кровь.

Наконец все вышло из-под контроля. Сарай отдернула руку. Отдернула во сне и наяву, где сидела рядом со спящим телом Миньи. Сделала то, чего не могла девочка: сбежала из кошмара. Лазло ждал, обхватив ее руками, его дыхание и голос ласкали ухо:

– Все хорошо, – бормотал он. – Это просто сон. Я с тобой. Все хорошо.

Но это не просто сон, и ничего не хорошо. Это воспоминание, и Минья все еще заперта в нем.

Сарай потребовалось некоторое время, чтобы унять дрожь, но она пока не могла обсуждать увиденное, поэтому послала Лазло в дождевую комнату за водой и тряпкой, а потом очень нежно умыла Минье лицо и шею, плечи и руки, почти так же, как омывала собственное тело всего несколько часов назад. Она даже уложила голову девочки себе на колени, как раньше свою. Зачесала волосы назад, вылила несколько чайных ложечек воды в рот, разбавив ее каплей сонного зелья Леты – ведь как бы ей ни претило задерживать Минью в том кошмаре, она не могла позволить ей выйти и руководить собой и угрожать Плачу. Пока что придется оставить ее там.

Но Сарай просто обязана как-то помочь.

Когда взошло солнце, она разбудила Спэрроу, чтобы та сменила ее на дежурстве.

– Как все прошло? – поинтересовалась девушка.

Сарай просто покачала головой:

– Позже расскажу.

Дальше они с Лазло пошли по руке «декстер» обратно в ее спальню. Он закрыл дверь и спросил:

– Что я могу сделать? – Ему было невыносимо видеть ее такой потрясенной и не иметь возможности помочь.

– Можешь поспать.

– Я хочу помочь тебе.

– Так помоги. – Сарай повела его к скрытой нише. – Тебе нужен отдых, а мне нужны твои сны. Засыпай, а там встретимся.

Это он мог устроить. О большем и мечтать нельзя. Не важно, что солнце уже встало. Дар Сарай избавил их от подобных ограничений. Ее мотыльки были ночными созданиями, но их не стало, и она подозревала, что еще будет по ним скучать, но не сейчас. Так даже лучше: тело к телу. Гораздо лучше. Она растворила свою сорочку и белье, а потом легла на кровать.

Лазло замер, разглядывая ее. В ушах гудело. Волосы девушки рассыпались по подушке закатными спиралями. Кожа была цвета кобальта, а луна и звезды серебряными. Губы и соски – розовыми. Его разум перепрыгивал с одного цвета на другой, поскольку едва ли мог принимать их целиком. Красота Сарай буквально уничтожала Лазло. Как она может принадлежать ему? Ее существо взывало к нему – к нему, и только к нему. Его кожу притягивало к ней магнитом, как силой, выводящей из равновесия. Он снял с себя рубашку, спустил бриджи, а это что-то новенькое – стряхивать их и стоять перед Сарай голым, а потом запрыгивать на кровать и ложиться вместе с ней, чувствовать изгибы ее фигуры всем телом и узнавать, как они подходят друг другу лучше всего. Лазло был осторожен. Сейчас не время для дикого пламени. Она желала его снов, а он хотел окружить ее такой безопасностью и великолепием, какие только мог создать, и не в реальности, а вне ее, в их мире. Лазло закрыл глаза и лег на спину, а Сарай устроилась у него под боком и переплелась с ним ногами, прижавшись щекой к сердцам. Их удары отдавались в ее теле. Лазло позволил ощущению тепла от ее кожи пойти по себе рябью, подобно музыке, и повезло, что он сильно устал, поскольку это было так приятно.

Через некоторое время – нереальное бархатно-шелково-серебряно-небесное время тихих вздохов, внезапного щекотания ресниц и мельчайших движений, вызывающих бурю эмоций – они успокоились и погрузились в сон, где встретились вновь в маленькой комнатке в Плаче. Там Сарай впервые и обнаружила спящего Лазло: незнакомца со сломанным носом. Ее мотылек опустился на него, и вдвоем они одолели Скатиса прямо у этого окна. Сюда они приземлились, когда упали со звезд. Лазло знал, что здесь Сарай чувствует себя в безопасности. Она сама выбрала это место в последнюю ночь своей жизни.

– Куда хочешь пойти? – поинтересовался он.

Лазло знал, что существует столько всего, что она хотела бы увидеть, как настоящее, так и воображаемое. Драконы и дирижабли, левиафаны и океаны. Сарай никогда не видела море.

– Мне и тут хорошо, – ответила девушка, подступая ближе. – Прямо здесь. Идеально.

Во сне его губа была целой. Сарай не нужно было осторожничать. «Осторожно» – вообще не ее метод.

Позже она поведала ему о сне Миньи. Они сидели в чайной на рынке Плача мечтателя с коврами вместо стен и фантастическим самоваром в форме слона – с опалами вместо глаз и бивнями из демонического стекла. Чай был черным и ароматным. Сферы тоже были темными – редкие карминовые камни, которые отбрасывали багровое сияние. Парочка расположилась вместе на одном кресле. Оно больше походило на гнездо, образованное из двух гигантских, полых, агатовых яиц – одно для сиденья, другое для спинки. Их кристальные изгибы сверкали в рубиновом свете и полнились пледами и подушками. Сарай закинула ноги на колени Лазло. Он побарабанил пальцами по костяшкам лодыжек, провел ладонями по стопам, поднялся по икрам к теплым изгибам колен.

Оба нарядились в одежду Плача. Помогли друг другу подобрать наряды прямо в маленькой спальне, когда были готовы выходить. Они представляли облачения прямо друг на друге, меняя одну рубашку на другую тунику, нет, на эту, обнажаясь снова и снова, чтобы начать процесс заново, поскольку всегда оставалась какая-то деталь, требующая доработки. Во всяком случае, так они оправдывались, но в конце концов подобрали наряды. Ребята выглядели прекрасно и любовались друг другом. Закончив, они поклонились или присели в реверансе. Браслеты на их предплечьях прекрасно сочетались – серебряные с голубыми камнями, Сарай надела на голову тонкую серебряную цепочку с ниспадающим драгоценным камнем. Он тоже был голубым и мерцал в сиянии сфер, но не шел ни в какое сравнение с ее глазами.