Лэйни Тейлор - Муза ночных кошмаров [litres]

А что потом? Что будет дальше? Существует ли жизнь после смерти или только вечная пустота? Загадка. Как говорится: те, кто знает, сказать не могут, а те, кто может, не знают.

В сердце Новы загорелся маленький огонек. Ее охватила странная легкость. Она увидела со стороны, как делает это, – шажок за шажком в смертельные воды. Почувствовала холод вокруг лодыжек, после – голеней. Даже уверилась, что это действительно происходит, пока не раздался крик Скойе:

– Да поможет мне Такра, ты до сих пор там стоишь? Тебе что, мозг повредили внутри того корабля?

Нова моргнула. Она по-прежнему находилась на пляже. Ей почти стало жаль. Девушка послушно повернулась к мачехе. Другие женщины бросили свои дела, чтобы послушать. Одна сочувственно покачала головой – но не из-за Скойе, а из-за Новы.

– Не знаю, как ты ее терпишь, – сказала другая.

– Я и не терплю, – ответила Скойе. – Никогда.

– Только посмотрите на нее, – подала голос еще одна. – Неудивительно, что ее не забрали.

– Она думала, что окажется такой сильной, – фыркнула Скойе, – а они выплюнули ее, как хрящ.

Женщины решили, что ее дар оказался слабым, как у всех. Полагали, что она такая же, как они.

Нова совсем не такая.

– Вы ошибаетесь, – прорычала она. – Может, они меня и выплюнули, но не потому, что я слабая. Меня оставили, потому что я слишком сильная. Слышите? – Девушка оглянулась. – Они оставили меня, потому что боялись. И вам советую.

Нахмуренные лбы. Издевательский смех. Никто ее не боялся. Она выглядела как безумная. Скойе с отвращением покачала головой.

– Хватит устраивать трагедию. Ты считала себя особенной, и зря. Пора с этим смириться.

Нова посмотрела на этих злобных женщин в крови и вытащила улыбку из глубокого тайника внутри себя. Это улыбка девушки, которую загнали на край мира, готовой развести руки, как крылья, а дальше взлететь или упасть.

– Я особенная, – сказала она со страстью, добытой из тех же глубин. – И однажды вы об этом узнаете.

Слова походили на клятву, и Нова хотела ее исполнить. Море всегда поблизости – ледяное, надежное, полное зубов. Если понадобится, она к нему вернется. Но не сегодня.

После Убоя, в то время как сайры объедали кости уулов, а стаи мух умирали от первых зимних заморозков, Нова вышла замуж за Шергеша – или ее выдали за него; церемония не требовала согласия невесты. Тем утром, до начала, она спустилась к пляжу. В подвенечном платье, среди скелетов и кружащих стервятников, она замерла и задумчиво посмотрела на море.

Акулы покинули мелководье. Скорее всего, она утонет прежде, чем они до нее доберутся. Если вдохнуть воду, все закончится быстро и почти безболезненно.

Подобные фантазии были лишь игрой. Нова не собиралась этого делать, но таким образом успокаивала себя. Каждый день ей помогала мысль, что у нее есть такая возможность.

Она вернулась по извилистой тропке и в одиночестве пошла на свою свадьбу. Никто не боялся, что она не появится. В конце концов, куда ей идти? На протяжении всей церемонии, где ей не предоставили и слова, Нова смотрела на мужчину, купившего ее за пять монет. Смотрела безо всякого выражения, почти не моргая, ни разу не улыбнувшись, и мысленно обращалась к нему, будто они вели разговор:

Некоторые вещи нельзя купить, старик, ни за пять монет, ни за пять тысяч.

И:

Я не та, кем ты меня считаешь. Я – пират. Что ты на это скажешь? Ты в курсе, что я украла силу у кузнеца из Мезартима?

Он боялся меня.

Я видела.

Он ударил меня.

Я помню.

Ненавижу его.

Ненавижу тебя.

Я не боюсь его.

И не боюсь тебя.

Если повторить это много раз, станет ли это правдой?

Я не боюсь тебя, не боюсь.

Я. Не. Боюсь.

Шергеш плевать хотел на ее тяжелый взгляд. Позже он погрузил комнату в кромешную темноту, чтобы не видеть, открыты ли у нее глаза. А они были открыты, все время, и он чувствовал ее взгляд, как она чувствовала вес его тела и тошнотворное дыхание у себя на лице.

Прошли недели. Дни стали короче, а значит, как это ни парадоксально, ночи стали длиннее. Нова продолжала по возможности играть с морем. Это тоже превратилось в диалог. Когда Кора жила здесь, у нее всегда был собеседник. Но теперь, оставшись в полном одиночестве, она разговаривала с чем угодно, но только в своей голове.

Доброе утро, море, ты по-прежнему тут?

Она представляла его соблазнительный голос. Оно знало ее только по старому имени, и Нова его не исправляла. «Кораинова», – манило оно, и тогда Нова закрывала глаза и улыбалась.

Пойдешь ко мне сегодня?

Нет, спасибо. Думаю, я останусь на берегу. Видишь ли, я жду сестру.

«Слишком поздно», – отвечало море, но Нова не слушала. Она знала – знала, знала, – что Кора ее не бросит. Поэтому каждый день девушка поворачивалась к морю спиной и поднималась по тропинке, ведущей в деревню, к труду и старому мужу, которые ныне превратились в подобие жизни. И с каждым днем утро наступало все позже, пока солнце лениво не осело на горизонт, едва выглядывая, а затем и вовсе погрузилось вниз. Наступил канун Глубокозимья – день, когда Кора с Новой всегда взбирались на горный хребет, чтобы попрощаться с солнцем на целый месяц.

В этом году Нова пошла одна. Дорожка стала скользкой ото льда, солнца не было, сумерки заливали деревню и окрестности. Путь освещало ледяное сияние звезд. Нова остановилась в паре сантиметров от края хребта, подняла голову и выбрала звезду. Выбрала одну из тысяч и, как уже вошло в привычку, заговорила с ней.

«Она вернется? – спросила девушка. – Ты-то должна знать. Могу поспорить, оттуда ты видишь все. Передашь ей от меня послание? Не знаю, сколько еще я продержусь. Передай ей это. Скажи, что море знает наше имя. Скажи, что я жду. Скажи, что я умираю. И передай, что я люблю ее».

Появился кусочек солнца. Еще никогда оно не казалось таким хрупким: эта корка света единственное, что стояло между Новой и месяцем тьмы. Она знала, что не стоит смотреть напрямую – все-таки это солнце, хоть и тоненькое, – но не могла удержаться. Нова посмотрела. И, должно быть, смотрела слишком долго. В ее глазах начал расцветать белый ореол. Нова моргнула, но не смогла отвести взгляд. Что-то в нем…

Солнце исчезло, но не белый ореол. Наверное, он отпечатался в ее глазах. Он находился прямо по центру и постоянно увеличивался. Девушка снова моргнула. Он приближался. Прищурилась. Появилось очертание.

И тогда Нова увидела что это – если осмелиться поверить ее измученным солнцем, жаждущим глазам.

После она всегда будет верить, что звезда все же передала послание Коре. Потому как силуэт, приближающийся к ней, оказался большим белым орлом, покинувшим грудь ее сестры. Как он тут оказался? Значит ли это, что Кора тоже здесь?