Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов [litres]

– Так, значит… Эти ножи были у тебя еще при жизни?

– Ага, последние пять-шесть минут. – Она стала вертеть лезвие в пальцах. – Сначала мои друзья… Это они подбили меня заложить бомбу.

– Погоди… Ты же говорила…

Она заставила меня умолкнуть взглядом, в котором ясно читалось: «Никогда не перебивай женщину с ножом!»

– На самом деле это Локи меня подбил. Он прикинулся одним из нас. Тогда-то я этого не понимала, конечно. А потом, когда я сделала то, что сделала, меня заела совесть. И вот тут явилась та старая карга.

Я молча ждал продолжения. Признаться, я мало что понимал в ее истории. Мне было известно, что Мэллори погибла, пытаясь обезвредить бомбу в машине, но чтобы она сама заложила бомбу? Представить ее в такой роли было еще сложнее, чем с короткой стрижкой. Я понятия не имел, кто сидит передо мной.

Она смахнула со щеки слезу, будто докучливую муху.

– Старуха сказала: «Деточка, следуй зову своего сердца…» – и так далее в том же духе. И дала мне эти ножи. Их, мол, невозможно уничтожить. Они никогда не затупятся. Никогда не сломаются. Это все вроде оказалось правдой. Но еще она добавила: «Они тебе понадобятся. Используй их правильно». И я вернулась исправить то, что натворила. Я потеряла время, ломая голову, как мне могут помочь эти ножи в таком деле. Но они не помогли. И вот… – Она резко растопырила пальцы, изображая взрыв.

У меня голова шла кругом от вопросов, которые я не решался задать. Зачем Мэллори вообще заложила бомбу? Кого она хотела взорвать? Она что, совсем спятила?!

Она убрала нож в ножны и жестом велела мне бросить ей второй. Я боялся, что по неумелости зашвырну его в море или попаду в нее, но Мэллори легко поймала нож.

– Старуха тоже была Локи, – сказала она. – Наверняка. Мало ему было надуть меня один раз – нет, он решил провести меня дважды и убить.

– Почему же ты носишь эти ножи с собой, если думаешь, что их дал тебе Локи?

Ее глаза недобро сверкнули:

– Потому что, дружок, когда я увижу его снова, я засуну эти ножи прямо ему в глотку. Отличные выйдут ножны.

Мэллори убрала второй нож, и я наконец перевел дыхание – уже несколько минут я боялся дышать.

– Это я к тому, Магнус, – сказала она, – что я не верю, будто наши проблемы может решить какое-то волшебное оружие, будь то мед Квасира или точило, которое должно помочь нам добыть мед. Все зависит только от нас. Что бы там ни разыскивали Блитцен и Хэртстоун…

И в этот самый миг, словно их имена были заклинанием, из моря вдруг поднялась огромная волна и обрушилась на нос нашего корабля. Из тучи брызг, спотыкаясь, вышли две потрепанные фигуры. Наши эльф и гном вернулись!

– Так-так… – Мэллори встала на ноги, смахнула еще одну непрошеную слезу и попыталась напустить на себя веселый вид. – Рада вас видеть, парни. Каким ветром занесло?

Блитцен был с ног до головы покрыт толстым слоем крема от загара. Его темный плащ и перчатки блестели от морской воды. С полей его пробкового шлема свисала черная сетка, так что выражение лица гнома оставалось загадкой, пока он не приподнял вуаль – тут выяснилось, что его лицевые мышцы подергиваются. Он ошалело моргал, словно его только что едва не задавил грузовик.

Хэртстоун сел на палубу прямо там, где стоял. Устало положил руки на колени и покачал головой: «Нет, нет, нет». Он где-то потерял свой шарф и остался весь в черном, как катафалк.

– Вы живы! – сказал я, не помня себя от облегчения.

Все эти дни меня аж подташнивало от тревоги за друзей, и вот они тут, а их перекошенные лица отравляют мне всю радость воссоединения.

– Вы нашли то, что искали, – догадался я.

Блитцен нервно сглотнул:

– Б-боюсь, что так, сынок. Ньёрд был прав. Нам понадобится твоя помощь, чтобы сделать самое трудное.

– Альфхейм, – сказал я, пока он сам не произнес это слово. Оставалось надеяться, что в моих устах оно прозвучит не так зловеще.

Я бы куда охотнее отправился в самые дикие места Йотунхейма, в огненный Муспельхейм или даже согласился бы воспользоваться общественным туалетом на бостонском Южном вокзале.

– Да, – подтвердил Блитцен. Он повернулся к Мэллори и попросил: – Солнышко, будь добра, дай знать вашим друзьям. Нам придется временно похитить у вас Магнуса. Хэртстоуну предстоит последний раз встретиться со своим отцом.

Да что такое с этими отцами?!

Почти у всех моих знакомых отцы просто отстой, словно они соревнуются за титул Самого Гадкого Папаши во Вселенной.

Вот мне повезло. Я отца до прошлой зимы в глаза не видел. Да и тогда мы поговорили всего несколько минут. Но зато Фрей оказался классный. Мы обнялись. Он разрешил мне оставить его говорящий и поющий дискомеч, а когда мне было до зарезу нужно, послал ярко-желтый корабль.

Отцом Сэм был Локи, чье имя неслучайно созвучно со словом «лукавый». У Алекс отец – злобный сварливый засранец, который только и мечтает, что о мировом фарфоро-фаянсовом господстве. А Хэрт… Ему с отцом повезло меньше всех нас. Мистер Олдерман превратил детство Хэртстоуна в настоящий Хельхейм. Я всего одну ночь провел под его крышей и вовсе не горел желанием провести еще одну. Невозможно было представить, как Хэрт это выдержит.

Упав с золотых небес – штатный способ попасть в возвышенный мир эльфов, – мы мягко приземлились на улице перед особняком Олдермана. Как и прежде, широкая загородная улица тянулась в обе стороны, а вдоль нее шли каменные изгороди и ухоженные деревья, выращенные для того, чтобы эльфы-миллионеры не подглядывали, что происходит на соседских гигантских угодьях. Из-за низкой силы тяжести казалось, будто земля пружинит под ногами и если прыгнуть как следует, то этаким трамплином забросит прямо в стратосферу (меня так и подмывало попробовать).

Свет был таким же невыносимо ярким, как раньше, и я порадовался, что Алекс одолжила мне свои темные очки, пусть и в ярко-розовой оправе в стиле Бадди Холли. (На этот счет надо мной немало поржали на борту «Большого банана».)

Почему мы покинули Мидгард на закате, а в Альфхейм прибыли в разгар дня, точно не знаю. Может, тут свой, эльфийский, часовой пояс.

На изящных воротах, как и прежде, блестела искусно выкованная буква «А». За воротами высокие стены щетинились шипами и колючей проволокой, отпугивая грабителей. Но камеры системы наблюдения теперь замерли в неподвижности. Ворота были опутаны цепью с висячим замком. К обеим кирпичным опорам ворот были прибиты одинаковые желтые таблички с красным текстом:

Вот так вот. Не преследование по закону, не арест, не даже огонь без предупреждения. Просто сделай шаг на запретную территорию – и умрешь. Это звучало куда более зловеще.