Рик Риордан - Магнус Чейз и боги Асгарда. Книга 3. Корабль мертвецов [litres]

Мой взгляд блуждал по парку размером примерно с бостонский городской сад. За время нашего отсутствия трава под щедрым солнцем Альфхейма высоко вымахала. На деревьях гирляндами разрослись шары мха. От лебединого озера доносился едкий запах тины.

Подъездная дорожка длиной в полмили была усыпана белыми перьями (возможно, как раз лебедиными). Кости и комки шерсти, должно быть, все, что осталось от белок или енотов. И еще там была одинокая модельная туфля, выглядевшая так, будто ее пожевали и выплюнули.

На вершине холма лежал в руинах некогда великолепный особняк Олдермана. Левое крыло полностью обрушилось – от него осталась только груда битого кирпича, опоры и обугленные балки. Правое крыло все целиком, включая крышу, оплела лоза кудзу [54]. На виду остались только два венецианских окна. Стекла в них по краям закоптились, а в середине блестели на солнце, неприятно напоминая снайперские очки Ти Джея.

Я повернулся к друзьям:

– Это что, наших рук дело?

Я чувствовал скорее удивление, чем вину. Когда мы бежали из Альфхейма, нас преследовали разъяренные водяные духи и эльфийская полиция с пушками, не говоря уже о Хэртовом папаше-маньяке. Может, на пути к свободе мы и разбили пару окон. И пожар, возможно, тоже устроили. Если так, жуткий дом того заслуживал, как никакой другой.

И все-таки… откуда такие повальные разрушения? И как пригородный райский уголок столь быстро охватило зловещее запустение?

– Мы только положили начало. – Блитцен снова опустил сетку на лицо, поэтому о его выражении можно было только догадываться. – Это все кольцо.

Казалось бы, как может пробрать озноб под палящим солнцем? Но я и правда весь похолодел. В прошлый раз мы с Хэртстоуном похитили кучу золота у мерзкого старого карлика по имени Андвари. Среди украденного барахла было и проклятое кольцо этого мелкого поганца. Он пытался предупредить нас, что кольцо приносит несчастье, но разве мы послушали? Не-е-ет. У нас тогда были дела поважнее – например, как бы спасти жизнь Блитцену. Единственное, что могло его исцелить, – это камень Скофнунг. Камень принадлежал мистеру Олдерману – и какую же тот назначил за него цену? Сто тыщ квадриллионов золотом. Эльфы-папаши, видите ли, не доверяют «американ экспресс».

Короче говоря, Олдерман взял кольцо себе, надел и стал еще более злющим и чокнутым, хотя, казалось бы, куда уж больше.

Вот если бы я проклинал кольцо, то постарался бы, чтобы оно приносило какую-то пользу, например, делало тебя невидимым и показывало Око Саурона. У кольца Андвари положительных качеств нет. Оно просто взращивает все худшее в человеке: жадность, злобу, зависть. Хэрт говорит, в конце концов обладатель кольца превращается в чудовище в самом прямом смысле слова, то есть его внешний облик приходит в полное соответствие с обликом моральным.

Если мистер Олдерман по-прежнему пребывает под властью кольца и если оно разрушает его так же быстро, как разрушается все вокруг… Дело плохо.

Я повернулся к Хэрту:

– Твой отец… он все еще здесь?

Лицо у Хэрта было мрачное и напряженное, как у человека, который наконец смирился со смертельным диагнозом.

– Он где-то рядом, – жестами ответил он. – Но он на себя не похож.

– Только не говори, что…

Я оборвал себя на полуслове, уставившись на пожеванную туфлю на дорожке. И вспомнил свой сон: огромные зеленые глаза и ряды зубов. Нет, не может быть, чтобы Хэрт имел в виду именно это! Ни одно проклятое кольцо не действует так быстро, правда?!

– Вы… вы пытались разведать, что там, за забором? – спросил я.

– Боюсь, что так. – Блитцен говорил одновременно и вслух, и на языке жестов, поскольку из-за вуали Хэрт не мог читать по губам. – Вся коллекция редких камней и артефактов Олдермана исчезла. Золото тоже. Так что, если точило, которое мы ищем, было где-то в доме…

– То теперь оно в другом месте, – показал Хэрт. – Теперь это часть его груды сокровищ.

«Груду» Хэрт показал, сжав кулак перед своим подбородком так, словно хватал что-то ценное. «Сокровище, – говорил этот жест. – Мое. Не тронь, убью!»

– И что, – я попытался сглотнуть, но в горло словно песка насыпали, – вы нашли, где он хранит свои сокровища?

Я знал, что моим друзьям отваги не занимать, но меня ужасала одна мысль о том, что они ходили за этим забором, заглядывая повсюду. Популяции белок подобное поведение явно не пошло на пользу.

– Думаю, мы нашли его логово, – сказал Блитц.

– О, здорово. – Мой голос звучал как-то непривычно пискляво и тихо. – Теперь у Олдермана есть логово. А… его самого-то вы видели?

Хэртстоун покачал головой:

– Только почуяли запах.

– Ладно, – сказал я. – Это совсем не страшно.

– Скоро сам все поймешь, – вставил Блитц. – Так проще, чем объяснять.

Я бы с радостью отказался от этого предложения, но никак не мог позволить Блитцу и Хэрту снова войти в эти ворота без меня.

– А п-почему местные эльфы до сих пор ничего не предприняли насчет усадьбы? – спросил я. – Когда мы в прошлый раз сюда явились, им не нравилось, что мы просто шатаемся поблизости. А теперь что, соседи не жалуются?

Я махнул рукой в сторону развалин. Они ведь были не просто бельмом на глазу, а еще и убивали лебедей, грызунов и случайно забредших эльфов-коммивояжеров – такое определенно было нарушением правил микрорайона.

– Мы обращались к властям, – сказал Блитц. – Половину того времени, что мы тут провели, мы имели дело с эльфийскими бюрократами. – Он содрогнулся под своим плотным плащом. – Может, ты удивишься, но полиция не захотела нас слушать. Мы не смогли доказать, что Олдерман умер или пропал. У Хэртстоуна нет законных прав на фамильные земли. А что до приведения территории в порядок, полиция только и сподобилась, что повесила эти идиотские таблички. Они не собираются рисковать своей шкурой, сколько бы соседи ни жаловались. Эльфы строят из себя мудрецов, но на самом деле они народ суеверный и невежественный. Не все, конечно. Прости, Хэрт.

– Я не виню полицейских, – показал Хэртстоун. – Ты сам бы пошел туда, если бы у тебя был выбор?

Он был в чем-то прав. При одной мысли о том, что придется тащиться через земли поместья, когда в высокой траве к тебе может незамеченным подобраться кто угодно, у меня в желудке принимались скакать прыгающие бобы [55]. Полицейские Альфхейма были настоящие храбрецы, когда требовалось выставить постороннего за пределы микрорайона. А вот чтобы соваться в развалины особняка, хозяин которого сошел с ума, и встретиться лицом к лицу с реальной опасностью… Нет, это не по их части.

Блитцен вздохнул:

– Ладно, что толку тут торчать. Пойдем поищем дорогого старенького папочку.

По мне, так лучше уж еще один обед с Эгиром и его доченьками или еще один смертный бой с грудой глины. Черт, да я даже охотнее согласился бы выпить гуавового сока со стаей волков на крыше особняка дяди Рэндольфа.