Алексей Бессонов - Лабиринт кочевников

– А к нам из мира Ленца, очевидно, приходили и раньше, – задумчиво произнес Климов. – В Заграйске были довольно странные находки. Ленц ничего не рассказывал об этом?

– Рассказывал, – после паузы отозвалась Мария. – Более того, некоторые возвращались из вашего мира домой и потом снова упорно искали дорогу сюда, к вам, ведь здесь жили люди, которым ничего не угрожало, которых не травили жуткие твари, приходящие с юга. Но снова попасть к вам никому не удавалось… Основной канал, открывающийся довольно часто, ведет в Мир льда – заледенелую Землю, пережившую когда-то удар астероида. Жизнь на ней существует только в приэкваториальной полосе, но добраться туда из Пермского края невозможно.

– И что, он не пытался помочь своим?

– Все намного, намного сложнее, чем ты можешь себе представить… Ты знаешь, почему Ленц не остался у нас, хотя блестяще окончил Пермский университет и подавал большие надежды? Он не мог находиться в обществе, в котором полно представителей разумных рас из других звездных систем. Просто не мог, у него даже были конфликты из-за этого, а поскольку ему приходилось скрывать свое происхождение, ему было еще тяжелее. У нас, на нашей Земле, такие конфликты невозможны, они стоят как бы за гранью морали, но до него, судя по всему, это не доходило.

– Я его понимаю, в общем-то, – кивнул Климов. – С таким прошлым не расстанешься никогда. Но как его отпустили? Да еще и документы он сумел оформить?! Он появился тут после окончания страшной войны, тогда проверяли всех и каждого, а уж тем более молодого специалиста, желающего устроиться на военный завод… Как? Или он владел гипнозом? Умел завораживать чекистов?

– И это тоже, – шевельнула ушами Мария. – В их клановом городе хватало шаманов, перенявших кое-какие знания у дайланов. Они умели отводить глаза, усыплять человека так, что тот ничего и не замечал – на минуту, если потребуется, или всего на несколько секунд. Умели делать довольно сложные операции и лечить очень многие болезни. Его отец был купцом, так что Ленца учили не только грамоте и арифметике, а еще и другим важным наукам. Химии в том числе… Он несколько раз сходил сюда на разведку – на тот момент контроль над этим конкретным маршрутом установили уже довольно устойчивый… Ну, почти устойчивый, – поправила себя гостья, – и потом, когда ему помогли кураторы из республиканской ВБ, ушел надолго. Жену он взял себе из своего города… С женщиной из нашего мира он жить не смог бы, а здесь, у вас… Здесь ему приходилось слишком много лгать.

– Это понятно, – Ян вздохнул и подлил коньяку – себе и гостье. – Заварить тебе еще чаю? Или, может, пора поужинать? Ты не голодна?

– Я не столь прожорлива, как ты, – Мария посмотрела на широкие плечи Климова, потом на его ладони, лежащие на столе, снова шевельнула ушами.

– Не смешно, – отреагировал Ян. – Это ведь ты так смеешься, правда?

– Так? – она вдруг подняла уши почти вертикально и тут же опустила. – А ты догадлив. Нет, я могу и по-вашему, конечно. Вот, смотри: ха-ха-ха!..

– Лучше не надо, ушами веселее… А ВБ – это что за контора?

– Внешняя Безопасность. В первую очередь космос, конечно, но и узлы тоже.

– Они у вас засекречены?

– Не совсем. Редко упоминаемая тема, скажем так. У вас же, например, не часто говорят об идолах острова Пасхи? А их совсем не люди поставили… И кто-то об этом знает, конечно. Но болтать просто бессмысленно.

– И ты работаешь именно на них, на ВБ?

Мария откинулась на спинку стула, опустила веки и долго дергала своими нежными ушками, издавая при этом тихие курлыкающие звуки.

Глядя на нее, Ян только хлопал глазами, настолько непонятным выглядело это внезапное веселье. Но серая белка, сидящая за его столом – напротив него! – хохотала, похоже, совершенно искренне, без притворства.

– Даже если б я захотела, – сказала Мария, отсмеявшись, – меня не возьмут. Не то образование и вообще. К тому же они никогда не отправляют живых агентов в ваш мир. Это считается слишком опасным, знаешь ли. Только автоскауты, никак иначе. Записывают передачи вашего этого… телевидения, радио, снимают с высоты некоторые города.

– А Ленц?

– Ну вот, видишь, мы и подошли к главному. Ленц отправился сюда по своей воле, потому что не мог больше жить у нас. Да, ему сделали весьма правдоподобные документы, и он считал, что риск для него минимален. К тому же, знаешь ли, ваши способы идентификации личности настолько далеки от совершенства, что выдать себя за другого совсем не трудно. В итоге у него все вышло самым лучшим образом, так ведь? Конечно, Ленцу пришлось заплатить за ту помощь, которая была ему оказана. Он взял на себя труд смотреть за Пермским узлом – с этой стороны, разумеется, – и докладывать о наблюдаемых явлениях. Но так уж получилось, что одними только наблюдениями дело не обошлось. Ленц скоро выяснил, что Пермский – самый сложный, самый запутанный узел на планете. И сколько «концов» из него торчит, до сих пор непонятно. Он насчитал двадцать два, но это не окончательно.

– Сколько?! – Ян едва не схватился за сердце. – Отсюда можно попасть в двадцать два параллельных мира?!

– Видимо, больше. В последние годы жизни, уже после того как развалился завод, он предпринял несколько очень рискованных экспедиций, и где-то там, далеко отсюда, как я теперь думаю, подхватил неизвестную болезнь, которая его скосила. Ленц был очень стар, но его прошлое, его знания… Он ничего не боялся, вообще ничего: смеялся, когда обсуждал со мной свои планы, смеялся, когда я просила его быть осторожным. Он был сильным человеком, очень сильным. Невероятно сильным – я имею в виду не только физическую силу, скорее уж духовную. Он верил в себя, в свою правоту, а такая вера встречается нечасто.

– Иногда, как мне думается, это всего лишь признак чудовищного эгоцентризма, – задумчиво покачал головой Ян. – Ты так не считаешь?

– А? Не совсем понимаю, о чем ты… Хотя… Нет, нет. Всю свою жизнь Ленц посвятил науке, он был исследователем, может, даже сумасшедшим, но вот о себе он никогда особо не думал. Единственное, о чем жалел в этом плане, да и то со смехом, – о том, что здесь, в Заграйске, не растет виноград. У него дома, в городе Ала-Алдан, который географически чуть севернее, виноград давал прекрасные урожаи, там делали много, очень много вина.

«То-то говорят, что ему коньяк прямо из Армении привозили… – мелькнуло в голове у Яна. – Что ж, ничего удивительного! Но, господи, что же у них там с климатом? Эти кочевники растопили полярные шапки?»

Мария умолкла и вдруг бросила на Климова странный, будто испытывающий взгляд. Ян уже понимал, чего она хочет. Торговаться он и не думал: знал, что она еще вернется. Почему? На этот вопрос он ответить не смог бы, но даже не сомневался…