Марина Суржевская - Проникновение [litres]

Моя спина прижалась к стене, а ладонь Ирвина уперлась в камень. И я увидела голод в его глазах, на этот раз неприкрытый.

– Не могу забыть, как ты болталась в воде, чужачка… Такая нежная и беззащитная…

– Ты ко мне не прикоснешься, – сказала я, твердо глядя в его глаза.

– Не прикоснусь, – согласился хёгг. – Ни сейчас, ни потом. Я не Сверр. Я понимаю, как ты опасна, Оливия Орвей. Ты вызываешь чувства, сильные чувства… Желание присвоить и сделать своей. А это плохо. Женщины из-за тумана обладают особой магией, риар прав. Вас надо уничтожать не глядя. – Он наклонился ниже, в упор глядя в мои глаза. – На празднике риар укрыл твои ноги шкурами и напоил из своего кубка. И все это видели. С тобой он меняется. Но не надейся на его чувства, чужачка. Сверр воин, и между тобой и Нероальдафе он всегда выберет второе. Ни одна женщина не может стать дороже родного гнезда. Запомни это хорошо, а лучше запиши на своих бумажках! Ты чужая, ты дитя Конфедерации, ты пришла из-за тумана. За одно это тебя могут растерзать, если узнают. Нероальдафе тебя не примет. Никогда.

Ирвин усмехнулся и сделал шаг назад.

– А после слов Вещей Вельмы ходи и оглядывайся, Оливия. Дети фьордов скоры на расправу.

Развернувшись, он зашагал к лестнице, я же покосилась на стражников, стоящих в сторонке и глядящих в другую сторону. Удержалась от желания сделать гадость, например, плюнуть на темные доски, и пошла искать Сленгу, надеясь, что обещанный суп и правда улучшит мое настроение.

Обедать я устроилась в небольшой зале, где ели служанки, кухарки и младшие воины – по сути мальчишки. Присела с краю, поблагодарила за тарелку горячего супа и пирог с сыром. Дружное и восторженное «риар» прокатилось по комнате, и я увидела размашисто шагающего Сверра, остановившегося передо мной.

– Почему ты здесь? – отрывисто спросил он. – Я велел Ирвину отвести тебя наверх!

– Наверное, он забыл, – хмыкнула я, жуя хлеб. Махнула рукой: – А кормят и здесь неплохо, кстати.

Риар усмехнулся и сел рядом.

– Дайте мне тарелку супа, – сказал он кухарке. Та выглядела так, словно собирается упасть в обморок. А потом подхватилась и кинулась исполнять. Мальчишки таращились на риара, как на божество, забыв про обед. Впрочем, думаю, для них Сверр и был божеством.

Когда огромная, исходящая паром тарелка появилась перед ильхом, все замерли в напряжении. Он опустил в похлебку ложку, съел, облизнулся.

– Вкусно.

Повариха засияла, стирая со лба нервную испарину. И наконец снова вернулась к своим делам, бросая на нас косые взгляды. Сверр подтолкнул ко мне золотистую лепешку с мясом, которую мне не предложили. Я улыбнулась и молча откусила. Слушая перестук ложек и треск в печи, мы ели свой обед.

– Я сегодня гуляла по городу, – негромко начала я. – Нероальдафе прекрасен. Ты был прав.

Сверр медленно кивнул.

– Это лучшее место на земле, Оливия. За него не жаль отдать жизнь.

«Между Нероальдафе и тобой он всегда предпочтет первое…» Слова Ирвина кольнули внутри, и я поморщилась. Нам принесли тяжелые кружки с ягодным напитком и травами, я с удовольствием сделала несколько глотков.

– Ты любишь свой дом, – утвердительно произнесла я.

– Ты свой тоже, – повернув голову, бросил ильх.

Я кивнула. Сверр не спускал с меня глаз, а потом протянул руку, взял кружку из моих рук, отпил. Служанка уронила тарелки, и они разлетелись осколками.

– Простите, простите! – испуганно пробормотала девушка.

– Идем, лильган, – приказал Сверр, не глядя на прислугу. Поднялся и пошел к выходу, твердо печатая шаг.

Я послушно двинулась следом, к тому же и выбора-то особого не было. Стражники, повинуясь приказу риара, остались за столами. Правда, далеко мы не ушли. За лестницей Сверр развернул меня и прижал к себе, торопливо провел ладонями по телу. И тут же приподнял, впился в губы, уже уверенно лаская языком.

– Я соскучился, – хрипло прорычал он. Но ответить не дал, снова целуя. Развернул меня к стене, рывком задрал подол.

– Сверр! – возмутилась я. – Стой! Не надо!

– Хочешь, чтобы я снова тебя укусил? – он коснулся зубами моей шеи, пощекотал языком. Волна горячей дрожи прокатилась вниз по позвоночнику.

– Мы стоим в коридоре!

– Ну и что? – искренне удивился он.

– Здесь ходят воины и служанки!

– И? – кажется, он реально не понимал!

– Сверр! – я схватила ладонь, настойчиво поглаживающую мой живот и спускающуюся все ниже. – Не здесь! Прекрати!

– Ты такая порочная в постели и такая невинная за дверью спальни, – промурлыкал он, лаская мне грудь сквозь ткань.

Я облизала губы, пытаясь отрешиться от разгорающегося внутри пожара. Бороться и с ним, и с собой было слишком сложно.

– Ты пил из моей кружки. Это что-то значит, ведь так?

Ильх на миг замер и прикусил мне мочку уха.

– Это значит, что я хотел пить, – насмешливо хмыкнул он. И вздохнул. – Идем, моя скромная лильган. Покажу тебе кое-что.

Я поправила платье, испытывая одновременно облегчение и разочарование. Сверр заметил, поднял бровь.

– Идем, – улыбнулась я и протянула ему руку. Ильх, нахмурившись, уставился на мою ладонь, и я была уверена, что он просто развернется и пойдет вперед, как раньше. Но он удивил. Сжал мои пальцы, золото глаз расплавилось от внутреннего огня. Я застыла, не в силах даже вдохнуть. И понимая, что в этом коридоре, где пахнет хлебом и говяжьим супом, а свет узкими лентами стелется из дальнего окна, что-то происходит между нами.

Но длилось это слишком недолго, Сверр снова нахмурился, развернулся и пошел к лестнице. Но мою руку не отпустил. Подниматься пришлось долго.

– Куда ты меня ведешь?

– Скоро увидишь, – обнадежил Сверр, когда я уже вознамерилась усесться на ступеньках. Толкнул дверь, и мы оказались на открытой площадке. Кажется, совсем рядом лениво ползли облака, а внизу…

Я ахнула, увидев раскинувшийся в гнезде скал Нероальдафе и море, облизывающее подножие города.

– Невероятно… – прошептала я. Город был черный, красный и зеленый, он казался нереальным со своими мостами, домами, крепостями и водопадами. Я никогда не видела ничего прекраснее. Ничего волшебнее. Ветер взметнул мой подол, растрепал волосы, и Сверр прижал меня к себе, обхватил, согревая.

– Я люблю смотреть на него сверху, – негромко сказал он. Стоя спиной, я не видела лица ильха, но слышала улыбку в его голосе. – И иногда жалею, что лишь я вижу его таким.

– Нероальдафе восхитителен, – искренне сказала я. Устроилась уютнее в руках ильха. – Сегодня я видела, как делают посуду из железа и оникса. Мне сказали, что все в этом городе слышат камень и металл. Но как? – повернула голову. Сверр выглядел задумчивым.

– Я ведь говорил тебе. Ты не знаешь ничего о себе, Оливия Орвей. А люди Конфедерации не понимают мир, в котором живут. Я не знаю, как объяснить тебе.