Рик Риордан - Меч Лета [litres]

И он со всех ног устремился по коридору навстречу жуткому хоровому вою. Смайлики на его боксерах морщились и кривлялись, а он сам выкликал жутким голосом: «Смерть! Смерть!»

Мэллори повернулась ко мне. Щеки ее пылали то ли от радости, то ли от гнева. Поди у нее пойми.

– Я остаюсь с Иксом на случай, если белка все же прорвется, а ты, Ти Джей, веди их срочно на переработку.

– Лады, – кивнул он.

– На переработку? – забеспокоился Блитц, но никто ему ничего не ответил.

Мэллори обнажила меч.

– Не скажу, Магнус, что наша встреча доставила мне удовольствие. Ты настоящий гвоздь в подошве. А теперь вали отсюда по-быстрому.

Дверь моего номера опять содрогнулась. С потолка над ней посыпалась штукатурка.

– Ну, сильна белка! – проорал Икс. – Вы бы лучше поторопились!

Ти Джей приладил к винтовке штык.

– Вперед!

И первым пустился по коридору. На Ти Джее был, как всегда, синий мундир, в данный момент надетый поверх пижамы. Похоже, он даже спал в нем. У нас за спинами слышался волчий вой вперемешку с древнескандинавскими выкриками Хафборна Гундерсона.

На нашем пути распахивались двери. Эйнхериям, видно, хотелось выяснить, что за шум в коридоре, однако, увидев Ти Джея с выставленным вперед штыком, они спешно ныряли обратно в свои номера.

Лево-право, право-лево, – вскоре я окончательно потерял счет поворотам. Мимо нас пролетел со свирепым карканьем еще один ворон. Я попытался врезать ему.

– Не вздумай! – прокричал мне Ти Джей. – Они священны для Одина!

Мы добежали до того места, где коридор разветвлялся надвое, когда послышался резкий оклик:

– Магнус!

Мне зачем-то приспичило обернуться на голос. Слева на нас наступала Гунилла, и в обеих ее руках блестело по молотку.

– Еще один шаг, и я тебя уничтожу! – рявкнула она металлическим голосом.

Ти Джей обернулся ко мне.

– Сверните еще раз направо, – быстро проговорил он. – Там будет люк, на котором написано «Переработка». Прыгайте прямо в него. Ну же, скорее!

– Но… – медлил я.

– Нет времени, – улыбнулся Ти Джей. – Убей за меня там несколько конфедератов, ну или монстров, или еще какую-нибудь нечисть, которая попадется.

И, направив свой штык на Гуниллу, он с криком: «Бойцы Пятьдесят Четвертого Массачусетского не сдаются!» – пошел на нее в атаку.

Хэрт, схватив меня за руку, устремился вперед. Блитц, обогнав нас, первым заметил люк и рванул на себя крышку с надписью.

– Скорее! Скорее!

Хэрт первым нырнул в кромешную темноту.

– Ты следующий, сынок, – скомандовал Блитц.

Я чуть замешкался. Запах из люка живо напомнил мне жизнь на помойке, и неожиданно уют Вальгаллы показался мне совсем не плох.

Впрочем, очарование длилось недолго. За спиной моей взвыли волки. Они были уже совсем близко, и я сиганул в переработку.

Переработка, как выяснилось, состояла в том, что весь мусор из Вальгаллы отправлялся прямиком на бостонское бейсбольное поле. Видимо, этим и можно объяснить большие проблемы с нападением, которые часто возникают у команды «Ред Сокс» во время домашних матчей. Хэртстоун как раз вставал на ноги, когда я сверзился прямиком на него и вновь уложил на землю. Мы с ним почти распутались, но в это время из мусоропровода к нам стремительно присоединился Блитцен и пропахал мне грудь. Спихнув его, я поспешил откатиться в сторону, боясь, как бы сверху не выкинули еще что-то тяжелое.

– Каким образом мы очутились в Фенуэй-парке? – приняв, наконец, вертикальное положение, полюбопытствовал я.

– Не спрашивай меня, – уныло выдохнул Блитцен. Его недавно еще прекрасный костюм из тончайшей шерсти теперь выглядел так, словно его пропустили через пищеварительный тракт улитки. – Все выходы из Вальгаллы, как известно, совершенно левые. Хорошо еще, что действительно в Мидгард выбрались.

Я поглядел на пустующие ряды красных скамей для обладателей самых дешевых билетов на матчи. Стадион сейчас очень смахивал на «Трапезную Павших Героев» перед тем, как ее заполняли орды эйнхериев. Поле на зиму законсервировали. Оно было покрыто кусками обледеневшей парусины, которая похрустывала у меня под ногами.

В Мидгарде мы оказались весьма ранним утром. Часов шесть утра, судя по тускло светлеющему на востоке небу.

– Ну, и от кого же мы в таком темпе смывались? – поинтересовался я, выдохнув вместе с вопросом густой клуб пара. – Что это еще за белка-мутант?

– Рататоск, – ответил Блитц. – Бич Мирового Дерева. Любого, кто посмеет залезть на ветви Иггдрасиля, рано или поздно ждет весьма неприятная встреча с этим монстром. Нам очень повезло, что сумели сбежать.

Хэртстоун глянул с тревогой в сторону занимающегося рассвета.

– Плохо для Блитцена, – бурно прожестикулировал он.

Блитц прищурился, словно в лицо ему било яркое солнце.

– Абсолютная правда. После этой истории на мосту я больше не в силах выдерживать прямого воздействия…

– То есть? – Я внимательно пригляделся к нему. – Да ты сереешь.

Он отвернулся, но мне уже все стало ясно: щеки его вдруг вылиняли до цвета мокрой глины.

– Сынок, ты, вероятно, и раньше подметил, что я не часто оказывался с тобой рядом днем?

– Ну да, – кивнул я. – Хэрт пас меня днем, а ты – ночью.

– Именно так, – снова заговорил Блитц. – Мы, гномы-то, существа подземные. Солнечный свет нам смертельно опасен. Не настолько, конечно, как троллям. Я все же могу чуток времени провести на солнце. Но если меня что задержит на нем, начну каменеть.

Я вспомнил, в каком виде он возник на мосту Лонгфелло. Широкополая шляпа, скрывавшая верхнюю часть лица, огромные темные очки и перчатки. Такое забавное стилистическое решение, особенно если учесть, что оно сочеталось с дорожным знаком «Уступите дорогу утятам!».

– Значит, тебе просто надо от света прикрыться, и полный порядок? – не усмотрел здесь особой проблемы я.

– Это, конечно, несколько улучшает мое положение, – без особого воодушевления произнес Блитц. – Плотная одежда, солнцезащитный крем и так далее. Однако в данный момент, – указал он на свой костюм, – я абсолютно неподготовлен. А то, что мне на такие случаи подходило, я сбросил где-то на Мировом Дереве.

– После моста ноги у Блитца окаменели, – сообщил руками Хэрт. – И никакой ходьбы. Даже к ночи.

У меня подкатил ком к горлу. Вот вам и смешная попытка Блитца и Хэрта меня защитить! На самом-то деле они не только старались изо всех сил. Блитцен, решившись выйти на дневной свет, вообще рискнул жизнью. У меня, конечно, скопилось много вопросов к этим двоим по поводу непоняток с моей то ли смертью в жизни, то ли жизнью в смерти, но сейчас главное было в том, что Блитц вновь оказался из-за меня в смертельной опасности, и я предпочел поскорее ему помочь.