Рик Риордан - Меч Лета [litres]

Взгляд великанши был направлен вниз, где крошка громовой бог, извиваясь и корчась, боролся с течением, губы ее кривились в злорадной улыбке, ноги сдвигались плотней и плотней, и вода, бурля возле ее лодыжек, устремлялась к Тору со все более сокрушающей мощью.

Он пытался кричать, но вода заливалась ему в рот. Голова уже уходила под воду. Кустик чудом еще держался, но скособочился, и корни у него лопались один за другим.

– Она смоет его в никуда! – проблеял трагически Марвин. – Сделайте что-нибудь, люди!

«Что, например?» – пытался сообразить я, а вслух произнес:

– Он ведь бог. Что ему стоит улететь или вдарить по великанше молнией? Или молотом. У него что, нет молота?

Марвин оскалился и зарычал. Рычать у него получалось не хуже, чем скалиться.

– И как же мы, идиоты, сами такого не сообразили? – наградил он меня убийственно-ироничным взглядом. – Да если бы Тор мог сделать хотя бы одно из того, о чем ты сказал, не отпуская при этом куст, думаешь, стал бы он столько времени в реке прохлаждаться?

У меня вертелся на языке вопрос, каким образом великанша может смыть Тора в никуда, то есть убить, если он бог, а значит, бессмертен? Но мне тут же вспомнился Мимир, который навечно теперь живет в виде отрубленной головы, и Балдр, сраженный дротиком из омелы и превратившийся в вечного гостя Хель. Сложно все как-то было у этих богов.

Я глянул на Сэм.

Она лишь развела руками.

– Против такой великанши у меня средств нет.

Хэртстоун что-то пробормотал во сне. Веки его затрепетали. Он просыпался, но было ясно, что творить магию он сможет еще не скоро.

Я понял: из всех друзей рассчитывать сейчас можно только на одного.

– Джек, – обратился я к висевшему рядом со мной мечу.

– Да? – прогудел в ответ он.

– Видишь огромную великаншу, которая перекрыла реку?

– Технически я вообще ничего не вижу, потому что у меня нет глаз, – отозвался Джек. – Но все-таки да, я вижу ее.

– А как ты думаешь, тебе удастся взлететь, ну, и убить ее, что ли? – подошел я к сути проблемы.

Джек загудел в замешательстве.

– Хочешь, чтобы я справился с великаншей ростом в две тысячи футов?

– Ну да, что-то вроде.

– Тогда хватай меня и подкинь с такой силой, как ты никогда еще ничего не кидал, – принялся объяснять мне он. – При этом ты должен быть убежден, что мы с тобой поступаем правильно. И будь готов испытать весьма неприятные ощущения, когда снова возьмешь меня в руки. Ну, как если бы ты с великаншей справился сам.

«Ну, естественно, я от такого мигом дам дуба, но выбора-то никакого нет, – подумал я с вдруг накатившим спокойствием. – Тор нам необходим. Мы без него не отыщем остров».

Я скользнул взглядом по Сэм, Хэртстоуну и двум асоциальным говорящим козлам. Для каждого из них я сейчас был последней надеждой.

– Давай все-таки сделаем это, Джек.

Теперь надо было сосредоточиться. Был ли я убежден, что поступаю правильно? Судьба Тора меня волновала мало. Я ведь даже не знал его, и мне было по сути плевать, что у него там за терки с великаншей и почему ее так забавляет процесс его утопления методом перекрытия русла реки. Но мне было совсем не плевать на Сэм, Блитцена и Хэртстоуна. Они рисковали жизнями, чтобы помочь мне сюда добраться. И, сколько ни убеждал бы меня в обратном Локи, мне обязательно надо было остановить Сурта. Волк должен остаться в цепях. Он воплощал для меня все зло на свете. Маму убили два его сына. Мимир говорит, Фенрир послал их убить меня, но мама пожертвовала собой, чтобы я не погиб, и жертва ее не должна оказаться напрасной.

Огромная серая великанша стояла преградой к тому, что я должен был совершить. А значит, от нее надо как можно скорее избавиться.

Я со всей силой подкинул меч.

Джек устремился вверх со скоростью бумеранга на ракетной тяге, а потом…

Ну, в общем-то, я не совсем уверен, что правильно разглядел. Слишком уж на большой высоте это все творилось. Джек вроде бы зафигачил этой гигантской тетке ровно в ноздрю. Она выгнула спину. Злобная ее рожа скривилась, будто она вот-вот чихнет. Кулаки, сжимающие вершины утесов, разжались. Руки плетями повисли вдоль серого тела. Колени великанши начали подгибаться, и в тот момент, когда Джек показался из ее носа наружу, она стала падать прямо на нас.

– Линяй! – крикнул Джек, спиралью снижаясь ко мне.

– Бегите! – проорал я друзьям.

И тут великанша рухнула ничком в реку.

Я не усек процесса. Чересчур уж стремительно все развивалось. Мне только на дереве стало ясно, что зафигачила нас всех туда поднявшаяся стена воды. Впрочем, остались живы, и ладно.

Тело великанши коренным образом изменило ландшафт. На месте реки образовалось обширное ледяное болото. Оно пузырилось, плевалось брызгами. Это река, ударяясь о тело мертвой леди великанши, пробивала себе новое русло. Пляж ушел на шесть инчей под воду. Тора тоже не наблюдалось.

– Ты убил его, – проблеял мне Отис. – Великанша, видать, на него и свалилась.

Правая рука великанши вдруг начала подниматься. Я чуть не рухнул с дерева. Если Джек ее не убил, а лишь временно вырубил, нам всем кранты. Рука, однако, вновь рухнула в воду, а из подмышки чудища-тетки, кряхтя, отплевываясь и ругаясь, с трудом вылез Тор.

Пока мы слезали с дерева (Хэрту пришлось немного помочь), бог, прошествовав по спине великанши, спрыгнул в болото и направился к нам. Голубые глаза его были воспалены, а лицо выражало такую ярость, что дикие кабаны, взглянув на него, давно бы уже смылись к мамочкам.

– Ну, и как вам понравилось это, сеньор? – горделиво завис со мной рядом поблескивающий от соплей великанши Джек.

– Если в ближайшие две минуты выживу, то отвечу, – пообещал я.

Разъяренный бог грома и молний подступал ко мне. Вода текла с его рыжей бороды на упакованную в кольчугу обширную грудь. Кулачищи в железных перчатках были крепко сжаты.

– Это, – губы его вдруг расплылись в улыбке, – было потрясающе.

Кулак, размером с кувалду, разжался, и он с такой силой хлопнул ладонью мне по плечу, что суставы у меня хрустнули.

– Приглашаю тебя на обед. Забьем Отиса и Марвина.

Да, мы убили обоих козлов.

Перед этим Тор гарантировал, что утром они возродятся как новенькие, главное, не сломать им кости. Отис принялся уверять, будто регулярная смерть с последующим возрождением чрезвычайно способствует его психотерапевтическому лечению. Марвин попросту рявкнул: мол, чем вести себя как трусливый хиляк, лучше взялся бы поскорее за дело.

Марвина убивать было гораздо легче.

За два года бездомной жизни я сполна познал трудности добывания пищи. Однако убийство животного и разделка туши для собственного ужина стали для меня совсем новым опытом. Вытаскивать с голодухи из урны недоеденный бутерброд, конечно, дело привычное. Но попробуйте-ка освежевать козла, нарезать мясо, а затем заняться жаркой его на вертеле, тщательно игнорируя козьи головы, которые таращатся на вас мертвым взглядом из кучи отбросов. Только не думайте, что я после этого превратился в вегетарианца.