Макс Мах - Дама Пик [litres]

– Вот как!

– Вот так, – согласилась Теа. – Тогда я ему объяснила, что в свое время отличалась непозволительной гневливостью, не говоря уже о мстительности, и много кого прокляла. Иногда успешно, иногда – нет, но в любом случае тех, кого я прокляла, давно нет в живых.

– Что он тебе на это ответил?

– Сказал, что прокляла я того человека вместе со всеми его потомками до седьмого колена. Это, к слову, вообще-то возможно – проклясть до седьмого колена?

– Некоторым удается, – осторожно подтвердил Август.

– Ну вот он мне об этом все время и твердил, типа «сама прокляла, сама проклятие и снимай». А как же я его сниму, если я в проклятиях ничего не понимаю?

– А имя он назвал?

– В том-то и дело, что не назвал. Очень нервничал по этому поводу. И знаешь, Август, в тот момент это случилось со мной во второй раз. Вдруг в памяти всплыло имя, но я даже не знаю, кто он такой… Леопольд Бабенберг, – пожала она плечами в ответ на вопросительный взгляд Августа.

– Бабенберг, – кивнул Август, – ну надо же!

– Ты его знаешь?

– Знаю, и, кажется, понял, о каком проклятии говорил князь. Леопольд Бабенберг, душа моя, – эрцгерцог Священной Римской империи, но может в ближайшее время стать кронпринцем.

– Эрцгерцог? – нахмурилась Теа. – Я знаю титул «герцог», а что такое «эрцгерцог»? Хотя нет! Постой! Все я знаю! Эрцгерцог – это член императорской фамилии, так?

– Так, – кивнул Август, – а по нынешним обстоятельствам может сменить титул и стать наследником престола…

– А я тогда кого прокляла?

– А ты, душа моя, прокляла эрцгерцога Альбрехта – прадеда нынешнего Леопольда.

– Вот chert!

– Не знаю точно, что ты имеешь в виду, – ухмыльнулся Август, – но я с тобой согласен. Хотя и понимаю, что ты тогда поступила верно, но правящая династия… Похоже, нам придется согласиться.

– Но я ничего не умею! – вскинулась Теа. – Что я могу теперь с этим сделать?

– Я сниму, – отмахнулся Август. – Но сделаем вид, что я тебе только ассистирую.

– А ты умеешь? – прищурилась Теа.

– Умею, – успокоил ее Август, который действительно умел, хотя и предполагал, что сделать это будет непросто.

– Ну ладно тогда, – не стала упрямиться она. – Пошлем завтра письмо герцогу д’Эсте.

– Не так быстро! – усмехнулся Август. – Во-первых, тебе некуда торопиться. Это они спешат, а не ты. А во-вторых, ты должна высказать свои требования.

– А какие у меня требования?

– Мы едем вдвоем, это раз.

– Ну да! – согласилась Теа. – Без тебя мне, любимый мой, лететь с одним крылом !

– Любимый? – улыбнулся Август.

– Вообще-то это песня у нас там такая была, – растерялась Теа. – Я только перевела и чуть переделала… А какое второе условие?

– Заговариваешь мне зубы?

– Скользкая тема, не находишь?

– Ну когда-то же все равно придется расставить все точки над «i»…

– Прямо сейчас? – чувствовалось, Теа растерялась по-настоящему и не знает, как поступить.

– А чего тянуть? – Он смотрел ей прямо в глаза и не отводил взгляд. – Я тебе уже все сказал. Могу повторить. Я тебя люблю! И да, Теа, тебе нечего бояться. Я тебя не оставлю в любом случае. Мое слово крепко. Но одно дело дружба, и совсем другое – любовь!

– Давай все-таки не будем спешить, – взяла себя в руки Теа. – Не обижайся, но я чувствую, еще не время.

– Не смею настаивать, – отвел взгляд Август.

– Обиделся…

– Расстроился… Продолжим разговор…

Генуя, двадцать шестое сентября 1763 года

Отъезд назначили на первое октября, но слухи по городу пошли гулять еще двадцать четвертого сентября, то есть буквально через несколько часов после того, как стороны ударили по рукам. Ну а двадцать шестого – Августа пригласили во дворец. Одного. Для приватной беседы с его величеством. С глазу на глаз, так сказать, и в неформальной обстановке.

– Мне сообщили, что вы и графиня на днях покидаете столицу. – Максимилиан начал с главного. Расставил, как говорится, приоритеты.

– Это не секрет, ваше величество, – мягко ответил Август. – Мы действительно уезжаем. Сначала поедем в Вену, а затем, пока не закроются перевалы, в Россию.

– Я мог бы переговорить с вашим отцом, Август, – предложил король, но он запоздал с этим предложением на целых пять месяцев.

– Кого вы имеете в виду? – вежливо поинтересовался Август.

– Естественно, графа де Ламара!

– Он мне не отец!

– Я понимаю, вы обиделись…

– Я не обиделся, – возразил Август, – я принял факт к сведению. И чтобы не возвращаться к этой теме, ваше величество: семья графа де Ламара, как и он сам, меня более не интересуют.

– То есть мириться вы не желаете?

– С какой стати?

– Но это же ваша семья, Август! – расстроенно бросил король. – Я думаю, все погорячились… и вы, и они… Август, я полагаю, ваше положение можно каким-нибудь образом узаконить и забыть о конфликте.

– Узаконить мое положение? – поднял бровь Август. – Ваше величество: канцлер, вероятно, докладывал вам, что я дворянин и кавалер на совершенно законных основаниях.

– Обиды не доводят до добра…

– Посмею вам возразить, ваше величество! – поклонился Август. – Иногда все происходит с точностью до наоборот .

– С точностью до наоборот? – удивился король. – Никогда не слышал такого выражения.

– Это все графиня Консуэнская, – улыбнулся Август. – Продолжает нас радовать своими замечательными афоризмами!

– Что вам предложил император? – А вот это был уже вопрос по существу, и главное – Августу нечего было скрывать. Второе условие Теа было принято без возражений, из чего следовало, что пирог был испечен заранее, но на стол его подали только тогда, когда пришло время.

– Император восстановил графство Сан-Северо…

– Специально для вас?

– Считаете, не достоин?

– Значит, граф Сан-Северо.

– Позволю напомнить, что вы, ваше величество, мне не предложили ничего! – пожал плечами Август. – Пришлось принять дар у императора. Считаете, я должен был отказаться?

– Вы… Я хотел уточнить: вы с графиней Консуэнской – пара?

– Если вы спрашиваете, будет ли свадьба, мой ответ – не знаю. Все в руках богов!

– То есть она без вас…

– Как и я без нее, – улыбнулся Август. – Разрешите откланяться, ваше величество?

– Разрешаю, – раздраженно бросил король, и на этом аудиенция закончилась.

Дорога между Мантуей и Вероной, шестое октября 1763 года

Обедать остановились в небольшой придорожной гостинице. Ничего выдающегося, но чисто, опрятно и по-сельски наивно.

– Пастораль, – объявила Теа, окинув взглядом дорогу, стелющуюся между полей и садов. – Korovki, pastushki… Peizane, твою ж мать!

Сказала холодно, в своем устоявшемся стиле, но выбор лексики указывал на то, что настроение у нее опять испортилось, а в чем причина, Август не знал.