Макс Мах - Дама Пик [litres]

«Вот ведь, простите боги за выражение! – вздохнул мысленно Август. – Какой она все еще ребенок! И это в девятнадцать-то лет?!»

Тут, на беду или, напротив, к счастью, делать было и вовсе нечего. Ребенок и есть. Такой склад характера, такое воспитание, такой, судя по всему, жизненный опыт. То робеет и стесняется, как юная девушка из провинции, то блажит, как последняя светская стерва. Но и то и другое выходит у нее неподдельно хорошо. И трепетная лань, и темная колдунья – обе смотрятся органично и производят неизгладимое впечатление.

– Хотел тебя спросить…

На самом деле этот вопрос вертелся у него на языке с того дня, когда после ночи любви она рассказала ему о себе правду. Тогда у него возник мгновенный образ той Тани, какой она была «где-то там», пока не стала Теа д’Агарис.

– Спрашивай…

– У себя там, тогда… – Удивительно, но он смутился и сам не мог бы объяснить, с чего вдруг. – У тебя были голубые глаза и черные, коротко остриженные волосы? – решился наконец, Август.

– Да, – удивилась Теа, прекращая блажить. – А ты откуда знаешь?..

Похоже, он сумел ее удивить.

– Очки в тонкой серебряной оправе? – продолжил Август, описывая ту странную, похожую на мальчика девушку-подростка, которую увидел мысленно, слушая рассказ Тани. – Толстые линзы…

– Ты… Как ты сумел?.. – растерялась Теа.

– Не знаю, – признался он, очарованный мгновенным постижением истины. – Но, похоже, ты иногда не только берешь чужое, но и отдаешь свое. Проецируешь образы вовне. Во всяком случае, когда ты рассказывала о себе прежней, я неожиданно увидел тебя именно такой…

Грац, двадцать второе октября 1763 года

Никаких безумств ночью не случилось. Таня-Теа приняла на грудь слишком много крепкого алкоголя и попросту уснула, едва успев положить голову на подушку. Даже не разделась. Как была во фланелевой ночной рубашке, теплой фуфайке и кашемировом шлафроке, так и заснула. Август не удивился. Так много Таня не пила за все время их знакомства. Но, возможно, все дело было в усталости, расшатанных нервах и ошибочной оценке своих возможностей, что иногда случается не только с юными леди, но и с молодыми людьми. Так что ночи любви не получилось, даже если, нежась в ванне, Теа что-то такое и планировала. Что уж говорить об исступленной страсти… Август, однако, не расстроился. Бывает, что уж тут! Накрыл женщину пуховой периной и сам вскоре оказался рядом. Почувствовал идущее от Теа тепло и провалился в сон.

А с утра они отправились гулять по лавкам и мастерским ремесленников. Не то чтобы Августу это нравилось, но он не смог отказать спутнице, тем более это был и не каприз вовсе, а суровая необходимость, диктуемая привходящими обстоятельствами. Теа все это ему объяснила быстро и доходчиво. Гардероб, пошитый в Генуе, да еще и в теплое время года, плохо подходит для путешествия поздней осенью, тем более в горах Восточных Альп. С этим не поспоришь. Август, собственно, и не возражал. Он был внимателен к пожеланиям графини, терпелив и в целом благожелателен. Но кроме того ему было просто любопытно, что еще учудит женщина, перенесшаяся сюда из совсем другого мира.

В современной моде и требованиях хорошего тона она худо-бедно уже разобралась. И сама не дура, и наследие дамы Браганца помогло. Так что проблем с выбором нарядов, их фасоном и отделкой у Теа не возникало. Зато обнаружились удивление и недоумение «глупостью людей и нерациональностью их мышления». Как понял Август, проблема прежде всего касалась нижнего белья, но ее Теа разрешила еще в самом начале своего активного существования в этом « дивном новом мире » [54] Судя по этой ее цитате, Таня читала антиутопию Олдоса Хаксли «О дивный новый мир». .

– Ходить с голой попой, – объяснила она Августу, – это для шлюх, ты не находишь?

Август не находил. Напротив, в Бургундии и итальянских государствах укороченные панталоны под нижней юбкой носили только женщины легкого поведения. Но Таня об этом и слышать не желала.

– Ко мне под юбку никто не заглядывает, а без trusov ходить я не буду! Да и за придатки обидно!

Так в ее гардеробе появились короткие шелковые и батистовые штанишки, которые она упорно называла трусами. Как ни странно, в этих своих трусах и в бюстье, прикрывавшем и поддерживавшем грудь, Теа не стеснялась появиться и перед Августом, тогда как нагой или в одной лишь тонкой ночной сорочке до последнего времени видеть ее ему не приходилось. Еще одним любопытным изобретением – он узнал о нем от Маленькой Клод – стали пришитые снизу к корсету тесемки, к которым с помощью крохотных пряжек крепились шелковые чулки. Серебряные пряжки изготовил ювелир, а уж служанки озаботились нашить их на края чулок. Получилось умно и удобно. Это смог оценить даже Август, вспомнив по случаю, что лет триста назад подобным, хотя и более примитивным способом мужчины подвязывали к поясу шоссы-чулки.

Несколько позже, возжелав ездить верхом в мужском седле, Теа сшила себе длинные, по щиколотку кальсоны из плотного шелка и сделала удобные для верховой езды разрезы на юбках. Теперь же очередь дошла до зимнего комплекта. Поэтому у невероятно удивленных портных и модисток были заказаны шерстяные и замшевые узкие рейтузы наподобие рейтарских штанов, шерстяные вязаные носки и короткие чулки из лисьего меха, чтобы поддевать их в заказанные здесь же, в Граце, замшевые и юфтевые сапожки на высоких каблуках.

В трех километрах от деревни Пингау, двадцать седьмое октября 1763 года

– Давай остановимся, – неожиданно предложила Теа, и в самом деле останавливая коня. – Место просто идеальное!

– Идеальное для чего? – Иногда он понимал ее с полуслова, а в другой раз, как, например, сейчас, – не догонял , если воспользоваться еще одним странным словосочетанием из лексикона Тани.

– Хочу кое-что проверить.

О том, что так на вопросы «доброжелательного» собеседника воспитанные женщины не отвечают, Теа или забыла, или не знала вовсе, потому что не желала об этом знать. Ну что это за ответ, ради всех добрых духов! Проверить что?

– Ни в чем себе не отказывай!

Боги, я скоро не только говорить, но и думать начну на ее манер! Заразительны не только дурные привычки, но и стиль мышления. Вот только, по идее, влиять на нее должен он, и вроде бы даже влияет, если судить по результатам. Но и Теа, как видно, влияет на него тоже, и от этого никуда уже не денешься.

Что ж, коли ей захотелось сделать привал – остановились. Стреножили лошадей, перепоручив их заботам кучера и грума. Отошли от дороги и неторопливо поднялись на невысокий холм. Вид отсюда открывался просто замечательный. Горный пейзаж, окрашенный в краски осени, под голубым прозрачным небом. Даже солнце светило не по-осеннему приветливо.