Клайв Стейплз Льюис - Космическая трилогия [litres]

Страх, который Димбл испытал сразу, стал проникать в души Джейн и Деннистона, как проникает вода в пробоину судна. Они только сейчас поняли, что не верили в Мерлина по-настоящему. Тогда, на кухне, им казалось, что они верят Рэнсому, но это было не так. Страшное еще ожидало их. Только здесь, в темноте, они ощутили впрямую, что кто-то умер и не умер, что кто-то вышел из тьмы, разделяющей Древний Рим и начало Англии.

«Темные века», – думал Димбл; как легко было прежде и читать это, и писать.

Теперь сама Тьма лежала перед ними. В страшной лощине их поджидало давно ушедшее столетие.

Вдруг вся Британия, которую он так хорошо знал как ученый, живьем встала перед ним. Он увидел маленькие города, на которых лежал отсвет Рима, – Камальдунум, Карлеон, Глестонбери; церковка, одна-две виллы, кучка домов, насыпь, а за ней, почти до самых ворот, – мокрые, густые леса, устланные листьями, которые падали на эту землю еще до того, как Британия стала островом. Волки, прилежные бобры, огромные болота и глаза в чаще – глаза тех, кто жил здесь не только до Рима, но и до самой Британии, древних, несчастных, обездоленных существ, превратившихся в эльфов, чудищ, лесовиков позднейшего предания. Но еще хуже, чем леса, были места без леса – маленькие вотчины забытых королей; общины и сообщества друидов; стены, замешенные на младенческой крови. Этот век, вырванный из своей эпохи и ставший потому стократ ужасней, двигался им навстречу и через несколько минут должен был их поглотить.

Они уткнулись в изгородь и несколько минут, светя фонариком, отцепляли от веток волосы Джейн. Поле кончилось. Отсюда огонь был виден плохо, но все же можно было заметить, что он то разгорается, то гаснет. Оставалось искать калитку или дверку. Они нашли какие-то воротца, но те были заперты. Здесь снова началась низина, они хлюпали по воде. Пришлось немного подняться, огонь исчез, а когда он стал виден, он почему-то оказался слева и довольно далеко.

До сих пор Джейн не удавалось представить, что же их ждет. Теперь сцена на кухне стала обретать смысл. Он велел мужчинам попрощаться с женами. Значит… значит, по этому мокрому полю они идут к смерти. Столько слышишь о ней (как о любви), поэты о ней пишут, а вот она какая. Но не это главное. Джейн попыталась увидеть все иначе, так, как видят ее новые друзья. Она давно не сердилась, что Рэнсом распоряжается ею и еще отдает при этом и Марку, и Малельдилу, ничего не оставляя себе самому. Это она приняла. О Марке она думала мало, ибо мысли о нем все чаще вызывали в ней жалость и раскаяние. А вот Малельдил… До этих минут она и не думала о нем. Она верила в эльдилов, верила и в то, что они кому-то подчиняются, как и Рэнсом, и весь дом, даже Макфи, но никак не связывала все это с тем, что зовется религией. Пропасть между конкретными, страшными вещами и, скажем, молитвой матушки Димбл была слишком велика. Одно дело – ужас ее снов, радость послушания, свет из-под синей двери, великая борьба; совсем другое – церковный запах, кошмарные литографии (Христос метра в два ростом, похожий на умильную барышню), непонятные уроки Закона Божия, суетливая ласковость священников. Но сейчас, если рядом смерть, нужно свести это воедино. В конце концов, случиться могло все что угодно. Мир оказался совсем не таким, как она думала, и она не удивлялась ничему. Очень может быть, что Малельдил – просто бог. Может быть, есть жизнь после смерти, рай, преисподняя. Мысль эта мелькнула в ее сознании словно искра, и снова все спуталось, но и этого было достаточно, чтобы она воспротивилась: «Нет, не могу, почему же мне раньше не сказали!» Ей не пришло в голову, что она бы и слушать не стала.

– Смотрите, Джейн, – сказал Деннистон, – куст.

– По-моему, – сказала Джейн, – это, скорее, овца.

– Нет. Это кусты… А вон деревья…

– Да, – сказал Димбл. – Это ваша роща. Мы почти у места.

Земля перед ними шла вверх еще ярдов двадцать, потом холм обрывался. Теперь они видели лесок, а кроме того, каждый различил бледные мерцающие лица своих спутников.

– Я пойду первым, – сказал Димбл.

– Как я вам завидую, что вы не боитесь! – сказала Джейн.

– Тише, прошу вас!.. – сказал он.

Они осторожно дошли до обрыва и остановились. Внизу, в ложбинке, горели довольно большие поленья. Вокруг росли кусты, и пляшущие тени мешали все рассмотреть. Кажется, за костром стоял шалаш; Деннистону показалось, что он видит и перевернутую тележку, а у костра стоит котелок.

– Есть там кто-нибудь? – тихо спросил Димбл.

– Не знаю, – ответил Деннистон. – Подождите минутку.

– Смотрите! – сказала Джейн. – Вон там, где пламя отнесло ветром!

– Что? – спросил Димбл.

– Вы не видите?

– Ничего не вижу.

– Кажется, я вижу человека, – сказал Деннистон.

– Да, вроде бы бродяга, – ответил Димбл. – То есть в современной одежде.

– Какой он с виду?

– Не знаю.

– Надо идти вниз, – сказал Димбл.

– А можно тут спуститься? – спросил Деннистон.

– Не с этой стороны, – заметил Димбл. – Мне кажется, правее есть тропинка. Пойдем опять вдоль изгороди, пока не наткнемся на нее.

Они говорили тихо, огонь трещал все громче, дождь перестал. Осторожно, словно солдаты в лесу, они стали пробираться от дерева к дереву.

– Стойте! – вдруг прошептала Джейн.

– В чем дело?

– Кто-то шевелится.

– Где?

– Внизу. Совсем близко.

– Я ничего не слышал.

– Теперь ничего и нет.

– Идемте дальше.

– Вы что-нибудь слышите, Джейн?

– Нет, сейчас тихо.

Они прошли еще несколько шагов.

– Стой! – сказал Деннистон. – Джейн права. Там что-то есть…

– Заговорить мне? – спросил Димбл.

– Подождите немного. Да, есть. Смотрите! Ах ты, да это ослик…

– Так я и думал, – сказал Димбл. – Это бродяга, лудильщик… Вот его ослик. А спуститься надо…

Они двинулись дальше и вышли на заросшую тропинку. Шла она петлей, и все же шалаш или палатку уже не загораживал костер.

– Вот он, – сказала Джейн.

– Да-да, вижу, – сказал Деннистон. – Действительно, бродяга. Видите его, Димбл? Старик с бородой, в старой куртке и в черных штанах. Вон, ногу вытянул, пальцы торчат из башмака!

– Вон там? – сказал Димбл. – Я думал, это бревно. Но у вас лучше зрение. Вы уверены, что это человек?

– Вроде бы да. Не знаю, глаза устали. Слишком тихо он сидит. Если это человек, он заснул.

– Или умер, – сказала Джейн, резко вздрогнув.

– Что ж, – сказал Димбл. – Идемте вниз.

Меньше чем за минуту они спустились вниз. Палатка там была, и какое-то тряпье в палатке, и жестяная тарелка, и несколько спичек, и кучка табаку, но человека не было.

– Я вот чего не понимаю, – сказала Фея. – Что вы над ним трясетесь? То вы так, то сяк! Разводили тут про убийство, теперь он сидит один, а толку-то? Может, сработает, а может – нет. Да я бы его за двадцать минут расколола. Видали мы таких.