Кристи Голден - World of Warcraft. Повелитель кланов [litres]

Молодой орк молча покачал головой.

– Потому что мне требовалось побыть наедине с собой, оценить то, что случилось. Поразмышлять. Напомнить себе, кем я был, кем были мы все. Время от времени мне хотелось сделать так, как я сделал этой ночью. Хотелось выйти к костру, воспользоваться чьим-нибудь гостеприимством, выслушать, что-то узнать. – Он помолчал. – Я знаю жизнь в людских тюрьмах изнутри и знаю не хуже, чем ты сам. Меня пленили и некоторое время держали как диковину у короля Теренаса Лордеронского. Я бежал из его дворца, как и ты бежал из Дарнхольда. Был я даже в лагере для пленных. Я знаю, каково быть совершенно разбитым, знаю это отчаяние. Я едва не стал одним из них.

Говоря это, Оргрим не отводил глаз от огня. А затем повернулся к Траллу. Хотя его серые глаза были ясны и лишены того зловещего пламени, что горело во взгляде Адского Крика, при играющем в них свете костра, сейчас они тоже словно бы горели красным.

– Но все-таки не стал. Я сбежал, как и ты. И мне это далось легко, как и тебе. Но тем, кто остается в лагерной грязи, это по-прежнему кажется трудным. Сделать что-то можно только извне. Если свинье по нраву ее хлев, то открытая дверь ей не поможет. Так же и с теми, кто в лагерях. Нужно, чтобы они сами вышли через дверь, когда мы ее им откроем.

Тралл начинал понимать, что пытался сказать Молот Рока.

– Если обрушить стены, это еще не принесет им свободу, – догадался он.

Молот Рока кивнул.

– Нам необходимо напомнить им о пути шамана. Они же должны избавить свои отравленные души от яда нашептанных демонами слов и вернуть былую воинственную натуру. Ты, Тралл, заслужил восхищение клана Песни Войны и их свирепого предводителя. А теперь с тобой и Северные Волки, самый независимый и гордый из всех кланов, что я знавал, и они готовы идти за тобой в бой. И если существует на свете орк, который способен напомнить нашим разрозненным собратьям, кто мы, то это ты.

Тралл вспомнил о лагерях, об их мертвенном унынии. Вспомнил, с каким трудом сбежал от людей Блэкмура.

– Пусть я и презираю это место, я с готовностью туда вернусь, если есть надежда вновь пробудить мой народ, – заявил он. – Но тебе следует знать, что Блэкмур жаждет поймать меня – отчаянно, всей душой. Мне дважды едва удалось ускользнуть от него. Я надеялся когда-нибудь выступить против него, но…

– Но без войска ничего не выйдет, – подхватил Молот Рока. – Мне все это известно, Тралл. Я хоть и постранствовал в одиночестве, но то, что происходило вокруг, не скрылось от моего внимания. Не беспокойся. Мы оставим ложные следы, и Блэкмур со своими людьми уйдет по ним.

– Командиры лагерей тоже ищут меня, – продолжил Тралл.

– Они ищут большого, мощного, храброго, умного Тралла, – возразил Молот Рока. – А на побитого, грязного, сломленного орка никто и не посмотрит. Ты ведь можешь скрыть свою упрямую гордость, друг мой? Можешь запрятать ее и притвориться, будто лишен духа и воли?

– Будет трудно, – признался Тралл, – но если это поможет моему народу, я это сделаю.

– Слова истинного сына Дуротана, – кивнул Молот Рока. Его голос вдруг прозвучал необычно хрипло.

Тралл замялся в нерешительности, но ему было необходимо узнать все, что ему полагалось.

– Дрек’Тар сказал мне, что Дуротан и Драка ушли искать тебя, чтобы убедить, что Гул’дан – злодей, использовавший орков лишь как средство своей борьбы за власть. Кусок одеяла, в которое я был тогда завернут, сообщил Дрек’Тару, что они погибли насильственной смертью, а мне известно, что, когда Блэкмур нашел меня, рядом лежали тела двух орков и белого волка. Пожалуйста… не мог бы ты мне сказать… нашел тебя тогда мой отец?

– Нашел, – мрачно ответил Молот Рока. – И величайший мой стыд и величайшая скорбь состоят в том, что я не оставил их у себя. Думал, так будет лучше и для моих воинов, и для самого Дуротана. Они пришли, принесли тебя, молодой Тралл, и рассказали о предательстве Гул’дана. Я им поверил. Я знал одно безопасное место – по крайней мере, таковым я его считал. Позднее я узнал, что несколько моих же воинов оказались шпионами Гул’дана. У меня нет доказательств, но сейчас я убежден, что стражник, которому я доверил отвести Дуротана в то безопасное место, на самом деле отвел его к убийцам. – Молот Рока тяжело вздохнул и на несколько мгновений Траллу показалось, будто на его широкие мощные плечи лег груз целого мира.

– Дуротан был мне другом. Я бы с радостью отдал свою жизнь за него и его семью, но непреднамеренно поспособствовал его гибели. И теперь могу лишь надеяться искупить это всем, что смогу сделать ради сына, которого он оставил после себя. Ты потомок гордых и благородных предков, Тралл, даже несмотря на имя, которое решил сохранить. Так давай теперь почтим этих предков вместе.

Через несколько недель, когда весна совсем расцвела, Тралл без особых затруднений ввалился в деревню, взревел, пугая крестьян, и позволил им себя поймать. Едва его накрыла ловчая сеть, он затих и захныкал, чтобы пленители поверили в то, что сломили его дух.

Потом, даже очутившись в лагере, Тралл держался осторожно, стараясь не выдать себя. Но когда стражники перестали принимать его за новичка, стал тихонько беседовать с теми, кто его слушал. Он выделил нескольких пленников, в которых еще пребывали остатки гордого духа орков. Когда опускалась темнота и стражники начинали дремать на своих постах, Тралл рассказывал оркам об их истоках. Рассказывал о силе шаманов, об их собственных умениях. Но те нередко скептически требовали доказательств. Тралл не вызывал ни землетрясений, ни грома, ни молний – вместо этого он однажды зачерпнул рукой грязь и попытался пробудить в ней жизнь. И перед изумленными взглядами пленников бурая земля поросла травой и цветами.

– Даже то, что кажется мертвым и уродливым, обладает силой и красотой, – объяснил Тралл пораженным наблюдателям. Когда они обратили к нему свои глаза, сердце подскочило у Тралла в груди: теперь в них виднелись проблески надежды.

Пока он пребывал в добровольном заключении, пытаясь воодушевить отчаявшихся орков в лагерях, кланы Северного Волка и Песни Войны объединили свои силы под началом Молота Рока. Они установили наблюдение за лагерем, где находился Тралл, и ждали его знака.

На то, чтобы пробудить в угнетенных орках хотя бы мысль о восстании, понадобилось больше времени, чем рассчитывал Тралл, но в конце концов он почувствовал, что час пробил. Однажды перед рассветом, когда в свежей тиши слышалось мирное посапывание стражи, Тралл припал к твердой земле коленями, воздел руки и попросил Духов Воды и Огня прийти на помощь, чтобы он смог вызволить свой народ.

И Духи откликнулись на призыв.

Сначала заморосил дождь. Затем небо рассекли три изломанные линии молний. После этого все стихло, чтобы через минуту повториться вновь. Один за другим раздавались гневные раскаты грома, от которых едва не сотрясалась сама земля. Таков и был условный знак. Орки, испуганные, но воодушевленные, принялись ждать, сжимая в руках камни, палки и прочее «оружие», которое им удалось найти на территории лагеря. Они ждали, когда Тралл скажет им, что делать.