Кристи Голден - World of Warcraft. Повелитель кланов [litres]

– Ты был лучшим в обоих мирах, – продолжил Лангстон. – Сила и жажда крови орка в сочетании с разумом и стратегическим пониманием человека! Если бы ты возглавил орков, они стали бы непобедимы.

– И Эделас Блэкмур больше не был бы генерал-лейтенантом, а стал… кем? Королем? Монархом с абсолютной властью? Властелином всего?

Лангстон отчаянно закивал.

– Ты не представляешь, как он изменился после твоего бегства. Нам всем теперь туго приходится.

– Туго? – выпалил Тралл. – Меня избивали и заставляли думать, что я ничтожество! Я каждый день смотрел смерти в лицо на арену. Сейчас я и мой народ сражаемся за свои жизни. Сражаемся за нашу свободу. Вот, Лангстон, что такое туго. Не рассказывай мне о боли и трудностях, потому что тебе известно крайне мало и о том, и о другом!

Лангстон умолк, а Тралл задумался над всем, что только что услышал. Это был смелый и дерзкий план, но, несмотря на все свои недостатки, Эделас Блэкмур был как раз смелым и дерзким человеком. И Тралл кое-что знал из разрозненных источников о позорном пятне на семье Блэкмура. Эделас всегда стремился стереть это пятно со своего имени, но оно, похоже, въелось слишком глубоко. По-видимому, дошло до самой кости, а может, и до сердца.

Но почему, если конечной целью Блэкмура была совершенная верность Тралла, он не обращался с ним ласковее? В памяти орка возникли воспоминания, которые не являлись ему многие годы: игра в «Зайцев и Ястребов» со смеющимся Блэкмуром; тарелка сладостей, посланная с кухни после особенно удачного боя; рука, с одобрением похлопывающая по массивному плечу, когда Тралл смог решить хитроумную стратегическую задачку.

Блэкмур всегда будил в Тралле целую гамму чувств: страх, восхищение, ненависть, презрение. Но сейчас орк впервые осознал, что господин во многом заслуживал его жалости. Прежде Тралл не знал, почему Блэкмур был то открыт и весел, то жесток и груб, говорил невнятно и неестественно громко. Теперь же понял: это бутылка запустила в него свои когти так же крепко, как орел – в тело пойманного зайца. Блэкмур разрывался между тем, чтобы принять свое бесчестное наследство и превозмочь его, став превосходным воином и стратегом, или превратиться в злобного трусливого тирана. По-видимому, с Траллом Блэкмур просто обращался так, как умел.

Вспыхнувший было в Тралле гнев померк. Ему стало ужасно жаль Блэкмура, но это чувство ничего не меняло. Им все так же двигало желание освободить узников лагерей, помочь оркам заново обрести силу своих предков. А Блэкмур стоял у него на пути – он был препятствием, которое предстояло устранить.

Тралл вновь посмотрел на Лангстона – тот почувствовал случившуюся в нем перемену и выдавил из себя улыбку, больше походившую на гримасу.

– Я сдержу свое слово, – заверил молодой шаман. – Ты и твои люди получите свободу. Вы уйдете без оружия, без еды и без лошадей. За вами будут следить, но вы этого не увидите. А если хотя бы заговорите о какой-нибудь засаде, о любой попытке нападения – вы умрете. Все понятно?

Лангстон кивнул. Тралл, махнув головой, показал, что тот волен идти. Повторять Лангстону не требовалось: он тут же вскочил на ноги и понесся прочь. Тралл проследил за тем, как он вместе со своими безоружными рыцарями скрылся во тьме. Затем, взглянув на деревья, увидел сову – та сидела, уставившись на него сверкающими глазами. Она глухо ухнула.

«Следуй за ними, подруга моя, если тебе угодно. И сообщи, если они задумают хоть что-нибудь против нас».

Прошелестев крыльями, сова слетела с ветки и последовала за скрывшимися в лесу. Тралл тяжело вздохнул. Сейчас, когда энергия, бурлившая в нем всю эту долгую кровавую ночь, пошла на спад, он осознал, что тоже получил немало ран и совершенно измучен. Но с этим можно было разобраться позже. Сперва следовало исполнить более важный долг.

Остаток ночи ушел на то, чтобы собрать тела павших и подготовить их к погребению, а к утру голубые небеса затмил густой черный дым. Тралл и Дрек’Тар попросили Духа Огня сделать свою работу побыстрее, и уже спустя час тела превратились в пепел, который был отдан Духу Воздуха, чтобы тот развеял его по своему усмотрению.

Самый большой и величественный костер был отведен для наиболее прославленных из павших воинов. Туда отнесли и могучее тело Оргрима Молота Рока – для этого понадобились усилия Тралла, Адского Крика и еще двоих орков. Дрек’Тар почтительно смазал почти обнаженное тело маслами, бормоча слова, которые Траллу не удавалось разобрать, и от Молота Рока во все стороны распространились сладкие ароматы. Дрек’Тар дал Траллу знак помочь ему, и они вместе изменили положение тела, чтобы придать ему гордую и воинственную позу. В мертвые пальцы был вложен сломанный меч. Рядом легли тела других храбрых воинов, погибших в битве, – белых волков, свирепых и верных, но не сумевших избежать людского оружия. Один лежал у ног Молота Рока, еще двое по бокам, а поперек груди, на самое почетное место, положили храброго седого Мудрое Ухо. Дрек’Тар в последний раз погладил старого друга и вместе с Траллом отступил.

Тралл ожидал, что Дрек’Тар скажет что-нибудь подобающее случаю, но его подтолкнул локтем Адский Крик. Поначалу новый вождь слегка растерялся, но затем обратился к собравшимся у тела его предшественника.

– Я недолго пробыл среди своих сородичей, – начал свою речь Тралл. – Мне неизвестны традиции загробной жизни. Но одно я знаю точно: смерть нашего вождя была самой достойной из всех, возможных для любого орка: он пал в бою, пытаясь освободить своих попавших в плен братьев. Он был бы рад тому, что сейчас, когда он мертв, мы чтим его так же, как при жизни. – Обернувшись, Тралл заглянул в лицо павшего орка. – Оргрим Молот Рока, ты был лучшим другом моего отца. Я не мог и надеяться, что узнаю когда-либо кого-то столь же благородного, как ты. А теперь поспеши в те светлые места, что тебя ждут.

Сказав это, он закрыл глаза и попросил Духа Огня принять героя. Костер вмиг загорелся быстрее и сильнее, чем когда-либо доводилось видеть Траллу, пожирая тело. Скоро оболочке, вмещавшей в себя непокорный дух Оргрима Молота Рока, надлежало исчезнуть.

Но то, за что он сражался и погиб, не забудется никогда.

Тралл запрокинул голову и издал крик. Один за другим орки присоединялись к нему, изливая всю свою боль и скорбь. Если духи предков и в самом деле существовали, их бы точно поразил этот рев, с которым орки почтили память Оргрима Молота Рока.

Когда обряд был завершен, Тралл тяжело сел рядом с Дрек’Таром и Адским Криком. Последний так же, как и Тралл, страдал от полученных ран, но мужественно предпочел стерпеть боль, пока не появится время позаботиться о них, как подобает. Дрек’Тару же было категорически запрещено участвовать в сражениях, но он все равно преданно служил воинам, помогая лечить раненых. Если бы что-нибудь случилось с Траллом, Дрек’Тар остался бы среди них единственным шаманом, а значит, был слишком ценен, чтобы подвергаться риску. И все же он был еще не настолько стар, чтобы молча подчиниться.