Ник Перумов - Небо Валинора. Книга первая. Адамант Хенны [litres]

Хоббит глотнул терпкого, ароматного вина, одному Малышу ведомыми путями добытого в Умбаре. Хорошее вино, похоже, гондорское, довоенной закладки. Совсем как то, которым угощал их Эодрейд в Хорнбурге. А что теперь на месте тех виноградников, лучше и не вспоминать…

Фолко сел, протёр слезящиеся глаза. Боль в руке постепенно утихла, и это лучше всего доказывало, что всё привидевшееся ему не горячечный бред.

Сидя рядом на корточках, гномы выжидательно смотрели на друга.

– Ты… что-то… видел? – волнуясь, выговорил сын Дарта.

– Видел, – вздохнул Фолко – глаза слезились немилосердно, всё казалось туманным и нерезким. – Видел и… похоже, знаю, где искать этот огонь.

– Как?! – разом воскликнули Торин и Малыш. – Знаешь, где искать?!

Эовин недоумевающе глядела то на одного, то на другого. Рагнура всякие там огни и прочая чепуха, казалось, не занимали вовсе – кхандец спокойно вострил саблю.

– Да… ещё южнее Харада. Там горы… очень высокие… и как будто бы море неподалёку, – припомнил хоббит, с усилием извлекая из памяти опалённый ярым пламенем серый берег; под ним тяжело плескались такие же серые, безжизненные волны, словно и не вода это вовсе, а какая-то ядовитая слизь…

– Горы? Южнее Харада? – встрепенулся Рагнур, разобрав последние слова Фолко. – Есть такие! Мы их Хребтом Скелетов зовём. Там в незапамятные времена какая-то бойня случилась… Кто, с кем, для чего – один Морской Отец ведает, если, конечно, в те края хоть раз заглядывал.

– А почему Скелетов? – полюбопытствовал хоббит.

– Так ведь там костяков этих валяется – видимо-невидимо. Целые орды, верно, полегли. И оружия много – старого, очень старого. Оно и понятно – в пустыне железо ржавеет медленно, не то что у нас, на море…

– Горы… – задумчиво протянул Фолко. – А за горами…

– А за горами – река Каменка. И Нардоз – наш Нардоз. Стоит… вернее, стоял. – Кхандец сжал кулаки. – Ещё южнее – Молчаливые Скалы. А там уже только Дальний Юг.

– Дикари! – выдохнул хоббит. – Это теперь их владения!..

Рагнур кивнул:

– Тан рассказывал мне – перед тем, как послать к вам. Говорил – вы видели пленника тана Вингетора?

– Угу, – отозвался Торин.

– И что – действительно дикарь, которому даже страшная боль нипочём?

– Самый что ни на есть дикарь! – уверил кхандца Малыш. – Насчёт боли не знаю, а глаза у него точно безумные. Вождь, говорят…

– С такими мы ещё не дрались. – Проводник развёл руками. – Но это даже и к лучшему! Интереснее будет…

Для Рагнура война всё ещё была забавой, кровавой игрой, в которой ставка – смерть, и это лишь подогревает азарт воина.

– Ну, нам пока не к дикарям – а в Умбар, – заметил Малыш. – Или кое-кто уже собрался к этим, как их, Горам Скелетов?

– Кто, если не мы? – возразил хоббит. – Эовин выручили, вот она, с нами, Эодрейд… покуда мы доберёмся до Рохана, война успеет закончиться. Сам подумай, Малыш!

– Не знаю, о чём тут думать, – неожиданно обиделся Маленький Гном. – Это ты видения всякие получаешь, а не я! Я войска роханского не видал, хазгов с ховрарами на рубежах Рохана тоже. По мне, так мы всё, что дóлжно, исполнили, и пора Эовин домой, а нам к нашим полкам! А не скитаться по этой пыли, словно бродяги какие, по твоей милости!

У Фолко в глазах аж потемнело. Да как он может… Да эти видения сколько раз жизнь им спасали, да и не только им!..

– Думай, что говоришь! – выкрикнул он. – Раз Подгорного Племени, так самый умный, да?.. Попробовал бы хоть раз увидеть, что я вижу, когда от света этого словно плавишься весь! Думаешь, я тебе голову морочу, так, что ли? Было бы что морочить!..

Малыш сжал кулаки и, ни слова не говоря, двинулся на хоббита. И если бы не Торин, Эовин и Рагнур, повисшие у него на плечах, – быть бы хорошей драке.

– Опомнитесь! – ревел Торин, упираясь в землю – Малыш буквально волок его за собой. – Опомнитесь, вы, пустая порода вам под кирку! Обезумели совсем оба?!

Обезумели совсем… У Фолко с глаз словно спала пелена.

– Стой, Малыш! – завопил он. – Стой, Торин прав! Это же… Это не мы, это правда безумие какое-то! Как у того дикаря! Как в Умбаре, когда чуть харадримов в воротах не покрошили!..

Маленький Гном остановился, глаза прояснились.

– И впрямь наваждение, – пробормотал он и потряс головой. – Впервые со мной такое… прости, брат хоббит, Враг попутал!

– Не Враг, – тяжело возразил Фолко. – А Свет этот, о котором я вам столько времени толкую. Это он всех с ума сводит, и нас тоже… Видите теперь, как важно узнать, что он такое! Узнать и уничтожить! Иначе – все с ума посходят и начнётся всеобщая война!.. Дагор Дагоррат!

Слово это упало тяжко, словно молот. Все умолкли. Утро стояло над степью, трещали, уже не стесняясь, кузнечики, пересвистывались здешние пичужки, ветер шелестел в траве, но над этой мирной картиной поднимался призрак всеобщей гибели – грозный, неотвратимый.

– Я должен вернуться в Умбар, к моему тану, – неуверенно проговорил Рагнур.

– А Эовин – в Рохан, – добавил Фолко.

– Никуда я от вас не уйду! – вскинулась Эовин, однако никто ей не возразил.

– Но и Строри прав, – Торин покачал головой. – Мы не можем бросить наши полки и нашу службу Рохану только из-за твоих видений, Фолко. Даже из-за приступов безумия не можем. Мы и так, конечно, задержались, но ещё всё поправимо…

Фолко опустил голову. Да… Торин прав, все они по-своему правы. И снова, как в Умбаре, перед ними стоит тот же выбор – между плохим и очень плохим. И что бы он ни выбрал – очень плохим окажется именно это.

Положение спас Рагнур.

– Я вот что думаю, – сказал он, направляясь обратно к своему месту у костра. – Устали мы все. Давайте-ка денёк отдохнём, переждём, пока харадримы успокоятся и отзовут поимщиков, а там уже и решим, как быть.

На том и сошлись.

Хоббитон, Хоббитания, трактир «Ветка Плюща», 5 августа 1726 года

– А и славное же тут пивко, брат хоббит!

Маленький Гном блаженно щурился, откинувшись и привалившись к стене. Перед ним пенилась новая кружка, стремительно поданная Рози Болджер, крутнувшейся так, что длинные юбки вразлёт.

Горел уютный камин, с кухни пахло жареным, сёстры Болджер сновали туда-сюда с пенящимся пивом, а за столами восседали почтенные и уважаемые хоббиты, ведя за кружечками и доброй закуской неспешные беседы. По стенам развешаны были картины, писанные – уж как сумели – местными художниками, изображающие истории давние и недавние.

Друзья не зря ломали ноги через всё Средиземье. После мордорского страха они остановились было в отбитом у харадримов Минас-Тирите; однако что-то странное гнало и гнало их вперёд, в дорогу, и никто из троицы не мог сказать, что же именно. За древними стенами Белого Града, где распоряжался теперь герцог Итилиенский, им не сиделось, хотя работы мечу, луку и топору нашлось бы с преизлихом, и сперва друзья старались, как могли. Но хоббита всё сильнее тянуло домой; гномы же отнюдь не возражали составить ему компанию.