Евгений Рудашевский - Забытые руины [litres]

Одним словом, Поантир провозгласил культ Чистильщиков, и магульдинцам это пришлось по вкусу. К тому времени они уже не знали, чем заняться. Мстить за изгнание не очень-то получилось, а тут появилась возможность объявить на все Земли, что они единственные, кто сохранил подлинную верность ойгурии и теперь борется за выживание треоглунцев. Убийства и грабежи на границе Южных и Восточных Земель лишь вынужденная мера, не более того. Очень удобно.

Если поначалу культ Чистильщиков и был искусственным оправданием всему, что делали красные, после смерти Поантира они, сами того не заметив, как-то уж слишком рьяно принялись за соблюдение его заветов и в конце концов, надо полагать, действительно в них уверовали.

Красные объявили охоту на лигуры. Выкрасть действующий лигур из какого-нибудь города они бы никогда не решились. Такая попытка была не лучше прямого самоубийства, а вот копаться на руинах, искать разорившиеся семьи и выкупать у них пустышки – это им показалось вполне доступным занятием.

Именно магульдинцы первыми осмелились войти в Вескортуинский каньон после того, как показываться там зареклись даже кромешники с нерлитами. Ходили какие-то невероятные слухи о том, как на подступах к Вескорту погибло не то две, не то три сотни красных. В какой-то момент казалось, что они там все пойдут на удобрение. И все же магульдинцы добились своего.

Южане теперь жалуются, что в давно заброшенных сторожевых башнях по всему каньону опять горят огни, что красные взялись за восстановление Нурского тракта, когда-то рассекавшего Маильские леса и уводившего в сердце Изендол-Найского нагорья – к юго-западной окраине Деодрельского леса, где до сих пор прячутся руины легендарного Изендола.

Если хоть половина этих историй правдива, то лет через двадцать-тридцать магульдинцам будет впору говорить о создании собственного княжества, даром что по всем бумагам Вескортуинский каньон лежит в Южных Землях, лишь частично цепляя Ничейные земли. Каньон богат металлами. Ничто не мешает красным взяться за добычу каланной руды, за выработку ольтанской соли и хлориса – ничто, кроме выродившегося города под боком. Едва ли им удалось очистить его целиком, но какую-то часть лигуров, а их там было чуть ли не больше, чем во всех остальных городах Южных Земель, они явно вынесли. И захоронили в Навьей пуще.

Именно так магульдинцы поступали со всем, что им удавалось раздобыть, будь то простой перевертыш или дорогая пустышка. Прятали в самом гиблом из лесов. Никогда не пользовались лигурами, даже если к ним попадал какой-нибудь действительно сильный – из тех, что мог отпугнуть диких зверей и насекомых или помочь в бою. Все закапывали. Они бы с радостью отнесли их назад, в Гробницы, или хотя бы сбросили в горные расщелины Роктана, но с этим могли возникнуть затруднения. Приходилось как-то выкручиваться.

А ведь могли бы все продавать южанам. Те пытались с ними торговать. Потом пытались устраивать на них набеги. Даже отправили два створа штурмовать крепость Магуль Индр, но все без толку.

Со временем хоронить что-либо в Навьей пуще стало опасно. Слишком много всякой дряни магульдинцы набросали туда за последний век. Они ведь туда и черноитов выпускали, и салауров. Заодно отправляли в лес все, что обладало хоть малейшими признаками вырождения. Навья пуща и раньше пугала непроходимостью, а теперь туда не сунется самый отчаянный крысятник – скорее сам по доброй воле перережет себе горло и еще скажет спасибо, что ему дали выбор.

И вот магульдинцы придумали все сбывать книжникам. Книжники хорошо платят – с тех пор, как наместником Оридора стал Шоэнгар из рода Вертондила, они не брезгуют самыми сомнительными договорами, а их потребность в лигуритах из года в год только растет. И чем уродливее лигурит, тем больше они платят. Но золото для магульдинцев лишь дополнительная выгода. В первую очередь они хотят собрать все, что связано с лигурами, в одном месте, очистить Восточные Земли от мерзости. Оридор для них – выгребная яма. Не самая надежная, но хотя бы такая.

Лет двадцать назад красные стали нанимать рыскарей. Отправляли их в места, куда сами не могли добраться. Прежде всего в заброшенный монастырь Муэрд-Илин и, конечно, в таинственный Изендол, улицы которого до сих пор помнят тяжелую поступь Эрхегорда Великого. По легендам, именно в стенах Изендола Эрхегорд спрятал основные запасы Порошка Ластуса и там же оставил мешочек с Зернами тишины.

Для рыскарей, равно как и для ангоров самого разного пошиба, Изендол был давней мечтой. О нем известно не так много. Поначалу говорили, что он стал первым из всех выродившихся городов. Потом по шли слухи, будто никакого вырождения там никогда не было, более того – Изендол с того дня, как Эрхегорд собственноручно поставил там первый сруб, находился под защитой сразу нескольких укрывных лигуров, а значит, не подпустит к себе чужаков, пусть даже их там соберется целая армия. Об Изендоле в Восточных Землях рассказывают чуть ли не больше легенд, чем про выродившийся Лаэрнор.

Многие верят, что в Изендоле до сих пор кипит скрытая жизнь. Каждый надеется найти там что-то свое: южане – запас сильных лигуров, красные – архивы, посвященные изучению каахнеров, нерлиты – следы последнего из Предшественников. Эти в каждой дыре ищут своего Спящего. Скажи им, что приметил нечто необычное в своей сральной яме, так они и туда нырнут, еще и взвизгнут от удовольствия.

До Изендола, конечно, никто из рыскарей не добрался, а вот в Муэрд-Илин, на Бальские сопки, на курганы Цальдейских холмов, к Бахтакорскому тупику и Ардлейскому разливу на юго-востоке Восточных Земель они ходили постоянно. Кто-то разбогател на таких делах. А кто-то погиб. Родители Феонила были из последних. Никак не могли отыскать ничего стоящего. Монастырь уже два века грабят – наживаться на нем все сложнее. Вот и рискнули спуститься на юго-запад Деодрельского леса. Если им и довелось увидеть стены Изендола, теперь об этом никто не узнает, а Феонил, как и десяток таких же сирот, отправился прямиком в ремесленный приют.

Горсинг и сам вышел из такого приюта – попал туда в шесть лет, после того как на окраине Равнского леса маргулы задрали его родителей. По совету Эрзы Горсинг стал присматриваться к приютским мальчишкам. Взял к себе в отряд уже двоих: Феонила и Аюна.

В последние годы красные не брезговали нанимать всякий сброд – крысятников, продажных стражников, простых дельцов и таких, как Горсинг. От них требовалось одно – поставлять магульдинцам лигуритов. За черноитов платили мало. Проще было распотрошить их на мясо и продавать вразвес, если б только кто-то согласился кормить своих собак кусками черной окаменевшей плоти.