Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– Все будет в порядке. Все хорошо. Смотри мне в глаза.

Ее глаза уставились в мои и изумленно расширились – она меня узнала.

– Мне нужно, чтобы ты дышала – ради меня.

Я положил руку на ее судорожно вздымающуюся грудь. Кожа покраснела и сделалась горячей. Сердце колотилось перепуганной пташкой. Вторую руку я положил ей на щеку и заглянул в глаза. Они были как черные омуты.

Я наклонился достаточно близко, чтобы ее поцеловать. От нее пахло цветами селаса, свежей травой и дорожной пылью. Я чувствовал, как она силится вздохнуть. Я прислушался. Закрыл глаза. Услышал шепот имени.

Я произнес его тихо, но достаточно близко, чтобы имя коснулось ее губ. Я говорил негромко, но придвинувшись так тесно, чтобы звук имени вплелся ей в волосы. Я произнес его твердо и решительно, темно и сладко.

И услышал вдох. Я открыл глаза. В комнате было так тихо, что я услышал бархатный шелест второго отчаянного вдоха. Я успокоился.

Она положила ладонь поверх моей, поверх своего сердца.

– «Мне нужно, чтобы ты дышала – ради меня», – повторила она. – Это семь слов…

– Да, – сказал я.

– Ты – мой герой! – сказала Денна и сделала новый вдох, медленно и с улыбкой.

– Чудеса да и только! – услышал я слова моряка на другом конце комнаты. – В его голосе было что-то необычное. Клянусь всей солью, что во мне, я себя чувствовал как марионетка, которую дергают за ниточки.

Я слушал вполуха. На мой взгляд, матрос просто был приучен повиноваться, когда с ним разговаривают достаточно властно.

Но говорить ему об этом было бессмысленно. То, что я сделал с Денной, да еще мои рыжие волосы и черный плащ – все признали во мне Квоута. Так что это была магия, не иначе, что бы я там ни говорил. Я ничего не имел против. То, что я сделал сегодня, и впрямь было достойно парочки историй.

Поскольку меня признали, люди смотрели на нас, но близко не подходили. Знатный приятель Денны удалился прежде, чем нам пришло в голову на него посмотреть, так что мы в своем уголке зала остались более или менее наедине друг с другом.

– Я могла бы и догадаться, что встречу тебя здесь, – сказала она. – Ты ведь всегда оказываешься там, где я меньше всего ожидаю тебя увидеть. Что, ты наконец-то оставил университет и перебрался сюда?

Я покачал головой.

– Просто решил пару дней поразвеяться.

– А скоро ли ты назад?

– На самом деле завтра. У меня двуколка.

Она улыбнулась.

– Ты не будешь против, если я напрошусь в компанию?

Я откровенно посмотрел ей в глаза.

– Ну, ты же знаешь…

Денна слегка зарделась и отвела взгляд.

– Да, наверное…

Когда она отвернулась, волосы водопадом упали с ее плеч и закрыли лицо. От них исходил теплый, насыщенный аромат, аромат солнца и сидра.

– Твои волосы… – сказал я. – Прелесть.

Как ни странно, услышав это, она покраснела еще сильнее и потрясла головой, не глядя на меня.

– И это все, к чему мы пришли после стольких лет? – спросила она, искоса бросив взгляд в мою сторону. – К комплиментам?

Настала моя очередь смущаться.

– Да нет… Я не… Ну, то есть я бы… – промямлил я. Я перевел дух, протянул руку и легонько коснулся тонкой, замысловато заплетенной косички, полускрытой в волосах.

– Эта косичка… – пояснил я. – В ней как будто написано: «Прелесть».

Ее рот изумленно округлился, и она машинально вскинула руку к волосам.

– Так ты умеешь это читать? – недоверчиво спросила она с легким ужасом в голосе. – Тейлу милосердный, да есть ли хоть что-нибудь, чего ты не знаешь?

– Я учил иллийский, – сказал я. – Пытался, по крайней мере. Тут шесть прядок вместо четырех, но все равно это похоже на узелковое письмо, верно?

– Похоже? – переспросила она. – Не просто похоже, это оно самое и есть!

Ее пальцы теребили голубой шнурок на конце косички.

– В наше время даже сами иллийцы почти не знают иллийского, – сказала она себе под нос, явно раздраженная.

– Я в нем не особо силен, – сказал я. – Просто выучил несколько слов.

– И даже те, кто на нем говорит, не разбираются в узлах.

Она бросила на меня косой взгляд.

– И вообще, их полагается читать пальцами, а не глазами.

– Ну, мне-то пришлось учиться, в основном разглядывая рисунки в книгах, – сказал я.

Денна наконец развязала голубой шнурок и принялась расплетать косичку. Ее проворные пальцы старательно разглаживали прядки, смешивая их с остальными волосами.

– Зря ты это, – заметил я. – С косичкой мне больше нравилось.

– В этом же весь смысл, верно? – Она подняла глаза на меня, гордо выпятила подбородок, встряхнула волосами. – Вот. А теперь как?

– Я, пожалуй, теперь боюсь говорить тебе комплименты, – сказал я, не понимая, что же я сделал не так.

Она слегка смягчилась, раздражение исчезло.

– Просто неловко вышло. Я не думала, что кто-нибудь сможет это прочесть. Ну, вот как бы ты себя чувствовал, если бы тебя увидели с вывеской, на которой написано: «Я самый выдающийся и красивый!»?

Мы помолчали. Прежде чем молчание сделалось неловким, я сказал:

– Я тебя ни от чего не отрываю?

– Разве что от сквайра Страхоты.

Она небрежно махнула рукой в сторону своего исчезнувшего спутника.

– Что, он был навязчив? – я слегка улыбнулся, вскинув бровь.

– Да все мужчины навязчивы так или иначе, – сказала она с напускной суровостью.

– И по-прежнему делают все по той книжке?

Денна погрустнела и вздохнула.

– Я думала, что с возрастом мужчины ее бросают, и не без причины, поскольку в той книжонке уйма фальши, – но нет, увы! Они листают дальше!

Она подняла руку, демонстрируя мне пару колец.

– И вместо роз за злато норовят приобрести то, что им не дарят!

– Ну, по крайней мере, тебе докучают мужчины со средствами, – утешил ее я.

– Но кому нужен мелочный мужчина? – возразила она. – И какая разница, много у него средств или мало?

Я примирительно положил ладонь ей на руку.

– Прости уж их! Не в силах приманить, несчастные надеются купить то, что лишь даром можно раздобыть.

Денна радостно захлопала в ладоши.

– Ты молишь о пощаде для врагов?

– Я лишь указал, что ты и сама не выше того, чтобы дарить подарки, – заметил я. – Уж мне ли не знать!

Ее взгляд сделался жестче, и она покачала головой.

– Есть большая разница между подарком от чистого сердца и тем, что дарят нарочно, чтобы привязать тебя к мужчине!

– И то верно, – признал я. – Золотые цепи бывают прочней железных! И все же трудно винить мужчину, который желает тебя украсить.

– Ну, как сказать, – ответила она с улыбкой одновременно насмешливой и усталой. – Многие их предложения выглядели довольно некрасиво.

Она посмотрела на меня.

– Ну, а ты? Ты тоже хочешь меня украсить или сделать некрасивое предложение?