Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– Но если ты знаешь, что Ктаэх пытается тобой управлять, – сказал Хронист, – ты можешь просто взять и поступить иначе. Он даст тебе цветок, а ты возьмешь и продашь его.

Баст замотал головой.

– Ктаэх же все знает наперед. Нельзя обвести вокруг пальца существо, которое знает твое будущее. Например, ты продашь цветок принцу. Он использует цветок, чтобы исцелить свою нареченную. Через год она застукает его с горничной, повесится с горя, а ее отец пойдет на него войной, чтобы отомстить за честь дочери.

Баст беспомощно развел руками.

– Гражданская война все равно начнется.

– Но тот молодой человек, который продал цветок, останется в безопасности!

– Скорее всего, нет, – мрачно сказал Баст. – Скорее всего, он напьется как лорд, подцепит сифилис, а потом опрокинет лампу и спалит полгорода.

– Да ты просто все выдумываешь, чтобы доказать свою точку зрения, – сказал Хронист. – Это ничего не доказывает!

– А зачем мне тебе что-то доказывать? – спросил Баст. – Какая мне разница, что ты думаешь? Ты глуп и невежествен – ну и радуйся своему невежеству. Я оказываю тебе услугу, не говоря всей правды.

– И в чем же состоит правда? – осведомился Хронист, явно раздраженный.

Баст устало вздохнул и поднял на Хрониста взгляд, лишенный всякого проблеска надежды.

– Я предпочел бы сразиться с самим Халиаксом, – сказал он. – Я предпочел бы встретиться лицом к лицу со всеми чандрианами разом, чем обменяться десятком слов с Ктаэхом.

Хронист надолго умолк.

– Но ведь они бы убили тебя, – сказал он. Судя по тону, это был вопрос.

– Да, – сказал Баст. – И все равно.

Хронист уставился на черноволосого юношу, который сидел напротив, кутаясь в лоскутное одеяло.

– Легенды приучили тебя бояться Ктаэха, – сказал он. В его голосе отчетливо звучало отвращение. – И этот страх отшибает у тебя разум.

Баст пожал плечами. Его пустые глаза снова устремились в отсутствующий огонь.

– Ты мне надоел, человечишко.

Хронист встал, шагнул вперед и дал Басту пощечину.

Голова Баста дернулась в сторону, и в первый миг он, казалось, был так потрясен, что не мог шевельнуться. Потом он стремительно вскочил на ноги, одеяло слетело у него с плеч. Он грубо ухватил Хрониста за горло, оскалил зубы, глаза у него сделались непроглядно-синими.

Хронист не отвел взгляда.

– Все это затеял Ктаэх, – спокойно сказал он. – Он знал, что ты нападешь на меня и из этого выйдет нечто ужасное.

Искаженное яростью лицо Баста окаменело, глаза расширились. Его плечи обмякли, и он отпустил Хрониста. Он начал опускаться обратно на кушетку.

Хронист занес руку и ударил его снова. Звук пощечины прозвучал еще громче, чем в первый раз.

Баст снова оскалился, потом остановился. Бросил взгляд на Хрониста, потом отвел его.

– Ктаэх знает, что ты его боишься, – сказал Хронист. – Он знает, что я использую это знание против тебя. Он по-прежнему манипулирует тобой. Если ты не нападешь на меня, из этого выйдет нечто ужасное.

Баст застыл, точно парализованный, не в силах ни встать, ни сесть.

– Ты меня слушаешь? – спросил Хронист. – Очнулся наконец?

Баст уставился на книжника в растерянности и изумлении. На щеке у него багровел алый след. Он кивнул и медленно опустился обратно на кушетку.

Хронист снова занес руку.

– Что ты сделаешь, если я тебя ударю?

– Вышибу из тебя потроха всех десяти цветов, – честно ответил Баст.

Хронист кивнул и сел обратно на свою кушетку.

– Для удобства рассуждения примем как факт, что Ктаэх знает будущее. Это означает, что он способен контролировать многое.

Он вскинул палец.

– Но не все! Плод, который ты съел сегодня, все равно был сладким, верно?

Баст медленно кивнул.

– Если Ктаэх так злобен и коварен, как ты говоришь, он стал бы вредить тебе всеми возможными способами. Но он на это не способен! Он не мог помешать тебе развеселить твоего Реши нынче утром. Не мог помешать тебе радоваться весеннему солнышку или целовать крестьянских дочек в розовые щечки. Верно?

На лице Баста проглянула ухмылка.

– Я целовал их не только в щечки!

– Именно об этом я и говорю, – твердо сказал Хронист. – Он не способен отравить все, что мы делаем.

Баст сделался задумчив, потом вздохнул.

– Ты прав по-своему, – сказал он. – Однако нужно быть идиотом, чтобы сидеть в пылающем доме и думать, будто все в порядке, потому что плоды по-прежнему сладки.

Хронист выразительно огляделся.

– По-моему, этот трактир пока не горит.

Баст посмотрел на него, словно не веря своим ушам.

– Да весь мир горит! – сказал он. – Разуй глаза!

Хронист нахмурился.

– Даже если забыть обо всем остальном, – упрямо сказал он, – Фелуриан его отпустила. Она же знала, что он разговаривал с Ктаэхом, уж наверное, она бы не выпустила его в мир, не найдя способа предупредить последствия его влияния.

Глаза Баста просветлели при этой мысли, но почти сразу снова потухли. Он покачал головой.

– Не ищи глубины в мелком ручье, – сказал он.

– Я тебя не понимаю! – заявил Хронист. – Какие у нее могли быть причины его отпускать, если он действительно опасен?

– Причины? – переспросил Баст с угрюмой насмешливостью. – Какие там причины! Фелуриан не нужны никакие причины. Она его отпустила просто потому, что это льстило ее гордости. Она хотела, чтобы он вернулся в смертный мир и пел ей хвалы. Рассказывал о ней легенды. Тосковал по ней. Потому и отпустила.

Он вздохнул.

– Я же тебе уже говорил. Мой народ не отличается рассудительностью.

– Быть может, – сказал Хронист. – А может быть, она просто признала, что пытаться обойти Ктаэха бесполезно.

Он махнул рукой.

– Если, что бы ты ни сделал, все выйдет плохо, можно с тем же успехом делать, как тебе хочется.

Баст довольно долго сидел и молчал. Потом кивнул, сначала слабо, потом уверенней.

– Ты прав, – сказал он. – Если все равно все кончится слезами, я буду делать что хочу!

Баст окинул комнату взглядом и внезапно поднялся на ноги. Немного пошарив, он нашел брошенный на пол теплый плащ. Как следует встряхнул его, накинул на плечи и подошел к окну. Потом остановился, вернулся к кушетке и, порывшись в подушках, извлек бутылку вина.

Хронист выглядел озадаченным.

– Ты куда? Возвращаешься на поминки по Шепу?

Баст остановился на полпути к окну – его как будто удивило, что Хронист все еще здесь.

– Я по своим делам, – сказал он и спрятал бутылку под мышкой. Потом открыл окно и перекинул ногу через подоконник. – Не жди меня.

Квоут решительно вошел к себе в комнату и закрыл за собой дверь.

И принялся хлопотать. Выгреб из камина остывший пепел, положил дрова, разжег огонь толстой красной серной спичкой. Достал второе одеяло, расстелил его на своей узкой кровати. Слегка нахмурившись, поднял мятую бумажку, упавшую на пол, и вернул ее на стол, к двум другим смятым листам.