Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2

– Темпи! – окликнул я.

– Здесь, – откликнулся он слева. – Аэш. Нет стрела.

Над головой снова пропели стрелы, несколько из них вонзились в деревья. Скоро лучники пристреляются и начнут стрелять навесом, так что стрелы посыплются нам на головы. Мне в голову пришла мысль – спокойно, точно пузырь, всплывший на поверхность пруда.

– Темпи, принеси мне лук этого человека.

– Йа.

Я слышал, что Мартен что-то бормочет, тихо, упорно и невнятно. Поначалу я думал было, что его подстрелили, потом понял, что он молится.

– Оборони меня, Тейлу, от железа и гнева! – бубнил он. – Храни меня, Тейлу, от демонов полунощных!

Темпи сунул мне в руку лук. Я перевел дух и разделил свой разум надвое, потом натрое, потом начетверо. И в каждой частице своего разума я держал тетиву. Я заставил себя расслабиться и разделил свой разум еще раз, на пять частей. Попробовал еще раз – ничего не вышло. Усталый, мокрый, промерзший – я достиг предела своих сил. Тетивы пропели еще раз, и стрелы тяжким ливнем посыпались на землю вокруг нас. Я почувствовал, как что-то дернуло меня за руку возле плеча: одна из стрел оцарапала меня, прежде чем вонзиться в грязь. Плечо сначала защипало, потом обожгло болью.

Я задвинул боль подальше и стиснул зубы. Ничего, пяти должно хватить… Я легонько провел ножом по запястью, чтобы выступило немного крови, потом произнес нужные связывания и сильно резанул ножом по тетиве.

Был жуткий миг, когда тетива сопротивлялась, но потом она все же лопнула. Лук дернулся у меня в руке, рванул раненую руку и упал на землю. Из-за холма послышались крики боли и ярости, и я понял, что хотя бы отчасти преуспел. Есть надежда, что лопнули все пять тетив, так что нам придется иметь дело всего с одним-двумя лучниками.

Но в тот самый миг, когда лук вылетел у меня из руки, я ощутил, как в меня проникает леденящий холод. Он пронизывал не только руки, но и все тело: живот, грудь, горло. Я знал, что силы одной моей руки будет недостаточно, чтобы порвать пять тетив за один раз. И я использовал тот единственный огонь, который доступен арканисту в любое время: жар собственной крови. Скоро меня охватит лихорадка заклинателя. Если я не найду способа согреться, меня ждет шок, потом переохлаждение, потом смерть.

Я выпал из «каменного сердца» и позволил частицам своего разума вновь собраться воедино. Голова у меня слегка пошла кругом. Продрогший, мокрый, с кружащейся головой, я выполз обратно на гребень холма. Дождь, хлещущий в лицо, казался холодным как лед.

Лучника я увидел только одного. Увы, он сохранил присутствие духа, и как только мое лицо показалось из-за холма, он плавно натянул лук и выстрелил.

Меня спас порыв ветра. Стрела ударилась о камень меньше чем в паре футов от моей головы, брызнули желтые искры. В лицо мне хлестал дождь, в небе пауком растопырилась молния. Я нырнул обратно за холм и принялся яростно тыкать ножом труп часового.

Наконец нож угодил в пряжку и сломался. Задыхаясь, я отбросил его в сторону и очнулся. В ушах стояло унылое бормотание – Мартен все молился. Руки и ноги у меня сделались холодными как свинец, тяжелыми и неуклюжими.

А хуже всего, я чувствовал, как по телу мало-помалу распространяется холодное онемение, вызванное переохлаждением. Я обнаружил, что уже не дрожу, – это был дурной знак. Я промок насквозь, и поблизости не было огня, у которого я мог бы согреться.

Небо снова расколола молния. Меня осенило. Я расхохотался ужасным смехом.

Выглянув за холм, я с удовлетворением обнаружил, что лучников там не осталось. Однако главарь выкрикивал новые приказы, и я не сомневался, что они вот-вот найдут новые луки или заменят тетивы. Хуже того: они могут просто выйти из своего убежища и тупо задавить нас числом. Там все еще было никак не меньше дюжины бойцов.

Мартен по-прежнему молился, лежа ничком.

– Тейлу, в пламени не сгоревший, храни меня среди пламени!

Я пнул его ногой.

– Вставай, черт бы тебя побрал, а не то нам всем конец!

Он перестал молиться и поднял голову. Я крикнул что-то невнятное и наклонился, чтобы поднять его на ноги за ворот рубахи. Сильно встряхнул его и свободной рукой сунул ему его собственный лук, не понимая, как он тут оказался.

Снова полыхнула молния, и я увидел то, что видел он. Мои руки были по локоть измазаны кровью часового. Струи дождя размыли ее, но не смыли до конца. В короткой, ослепительной вспышке света кровь выглядела черной.

Мартен машинально взял лук.

– Стреляй в дерево! – крикнул я, перекрывая гром. Мартен уставился на меня так, словно я сошел с ума. – Стреляй!

Должно быть, в моем лице было нечто такое, что его убедило. Однако стрелы у него рассыпались, и, наклонившись, чтобы найти стрелу, он снова завел свою молитву.

– Тейлу, Энканиса к колесу приковавший, не остави меня во тьме кромешной!

После долгих поисков он наконец отыскал стрелу и трясущимися руками принялся накладывать ее на тетиву, не переставая молиться. Я снова стал смотреть на лагерь. Главарь сумел восстановить порядок. Я видел, как его губы шевелятся, отдавая приказы, но не слышал ничего, кроме дрожащего голоса Мартена:

Внезапно предводитель остановился и склонил голову набок. Он застыл неподвижно, как бы прислушиваясь. Мартен продолжал молиться:

Главарь быстро огляделся по сторонам, словно услышал нечто, что его встревожило, и снова склонил голову набок.

– Он тебя слышит! – яростно зашептал я Мартену. – Стреляй! Он их к чему-то готовит!

Мартен прицелился в дерево в центре лагеря. Ветер хлестал его, а он все молился:

Главарь разбойников запрокинул голову, словно искал что-то в небе. Что-то в этом движении показалось ужасно знакомым, однако мысли у меня путались: лихорадка заклинателя сжимала свои когти. Разбойничий главарь повернулся, устремился к своей палатке и исчез внутри.

– Стреляй в дерево! – заорал я.

Он выпустил стрелу, и я увидел, как она крепко вонзилась в ствол громадного дуба, что возвышался в центре разбойничьего лагеря. Я нащупал в грязи одну из рассыпавшихся Мартеновых стрел и расхохотался при мысли о том, что я затеял. Из этого могло ничего не выйти. Это могло меня убить. Всего одна ошибка. Плевать! Я все равно уже покойник, если не найду способа согреться и обсохнуть. Скоро наступит шок. Может быть, я уже в шоке.

Моя рука стиснула стрелу. Я разделил свой разум на шесть частей, выкрикнул связывание и вонзил стрелу в мокрую землю. «Что наверху, то и внизу!» – вскричал я: это была шутка, понятная лишь тому, кто учился в университете.