Патрик Ротфусс - Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 1 [litres]

Хронист, улыбаясь, подошел к стойке.

– Целый час трудился не покладая рук! – с гордостью сказал он, садясь. – Там для меня на кухне ничего не осталось?

– А не осталось ли тех пирожков, про которые говорил Эли? – с надеждой спросил Джейк.

– Я тоже хочу пирожка! – заявил Баст и сел рядом с Джейком, налив и себе кружку пива.

Трактирщик улыбнулся, вытер руки фартуком.

– Ну, я, кажется, отложил несколько штук, как раз на случай, если вы трое припозднитесь.

Старина Коб потер руки.

– Я уж и не помню, когда последний раз ел свежие пирожки с яблоками! – сказал он.

Трактирщик вернулся на кухню, достал из плиты противень и аккуратно разложил пирожки на тарелки. К тому времени, как он собрался нести их в зал, оттуда уже доносились взбудораженные голоса.

– Нет, Джейк, это тоже был демон! – сердито говорил Старина Коб. – Я тебе это уже говорил вчера вечером и еще сто раз повторю. Я не из тех, кто меняет свои взгляды, как прочие люди меняют носки!

Он вскинул палец.

– Он призвал демона, демон укусил этого мужика и высосал его, точно сливу. Я о таких делах слышал от мужика, который знал одну бабу, которая такое своими глазами видела. Вот почему констебль с помощниками пришел и увел его прочь. Потому что в Амари считается противозаконным водиться с темными силами.

– А я говорю, люди просто подумали, будто это был демон! – настаивал Джейк. – Знаешь же, как оно бывает.

– Да уж знаю! – насупился Старина Коб. – Чай, подольше твоего, Джейкоб, на свете живу! И историю эту я тоже хорошо знаю.

За стойкой воцарилось напряженное молчание. Наконец Джейк отвел глаза.

– Да я чего, я просто так сказал, – пробубнил он.

Трактирщик придвинул к Хронисту тарелку с супом.

– В чем дело, что случилось?

Книжник лукаво взглянул на трактирщика.

– Коб нам тут рассказывает про суд над Квоутом в Имре, – сказал он с ноткой самодовольства в голосе. – Помните? Он вчера вечером принялся было рассказывать эту историю, но дошел только до середины.

– Так вот, – Коб обвел слушателей грозным взглядом, как бы говоря: только попробуйте перебить! – Дело было плохо. Квоут понимал, что, если его признают виновным, его вздернут повыше да так и оставят болтаться.

Коб провел рукой поперек шеи, как будто держа петлю, и свесил голову набок.

– Но Квоут начитался в университете разных умных книжек и знал немало хитрых уловок.

Старина Коб прервался, отломил кусочек пирога и, зажмурившись, принялся жевать.

– Ох, господь и владычица! – сказал он себе под нос. – Вот это пирог так пирог! Лучше, чем моя маманя, бывало, пекла, честное слово! Она-то вечно сахару недокладывала.

Он откусил еще кусочек, и по его обветренной физиономии расплылось блаженное выражение.

– Так вы говорите, Квоут знал немало хитрых уловок? – напомнил Хронист.

– Чего? Ах да! – опомнился Коб. – Ну да, конечно. Понимаете, в «Книге Пути» есть две особых строчки, и если ты сможешь прочитать их вслух на древней темье, которую знают только священники, тогда, по железному закону, положено обходиться с тобой как со священником. А значит, суд Содружества с тобой ничегошеньки поделать не может. Так что, если прочтешь эти строчки, тебя будет судить церковный суд.

Старина Коб отломил еще кусок пирога и неторопливо прожевал его.

– Эти две строчки называются «пеньковыми стихами», потому как, если ты их знаешь, пеньковая веревка тебе уже не грозит. Церковный-то суд человека повесить не может, понимаете?

– И что же это за строчки? – спросил Баст.

– Да кабы я знал! – скорбно вздохнул Старина Коб. – Но я-то темью не учил. Да Квоут и сам ее не знал. Однако стихи эти заранее выучил наизусть. Потом сделал вид, что читает их, и пришлось суду Содружества его отпустить.

Квоут знал, что у него остается два дня до тех пор, пока тейлинский трибунал доберется до Амари. И принялся он учить темью. Он читал книги и упражнялся весь день и всю ночь напролет. И он был такой способный, что под конец мог говорить на темье лучше, чем большинство людей, которые учили ее всю жизнь.

А потом, на второй день, перед тем как прибыл трибунал, Квоут сготовил себе зелье. Он сварил его из меда и особого камня, который находят в голове змеи, и травы, которая растет лишь на дне моря. И когда он выпил тот напиток, голос его сделался столь сладок, что всякий, кто его слушал, только и мог, что соглашаться со всем, что он ни скажет.

И потому, – Старина Коб хихикнул, – когда трибунал наконец прибыл, весь суд занял никак не больше четверти часа. Квоут произнес великолепную речь на безупречной темье, все с ним согласились и разошлись восвояси.

– Ага, и жил он счастливо до конца своих дней, – негромко добавил рыжеволосый человек за стойкой.

Сидящие у стойки как-то притихли. На улице было жарко и сухо, дорога пылила, пахло мякиной. Солнечный свет был ярок и жёсток, как золотой слиток.

А в «Путеводном камне» было сумрачно и прохладно. Гости не торопясь доели пироги, в кружках у них оставалось еще по паре глотков пива. И они не спешили расходиться, тянули время с виноватым видом людей, слишком гордых, чтобы быть по-настоящему ленивыми.

– Мне лично истории про Квоута никогда особо не нравились, – заметил трактирщик между делом, собирая пустые тарелки.

Старина Коб оторвался от своей кружки.

– Чегой-то?

Трактирщик пожал плечами:

– Ну, если уж речь идет о магии, мне подавай настоящего волшебника. Таборлина Великого, к примеру, или там Серафу, или Хрониста.

Книжник, сидевший в конце стойки, не вздрогнул и не поперхнулся. Однако помедлил долю секунды, прежде чем снова зачерпнуть супа из своей второй миски.

В трактире снова воцарилась уютная тишина. Трактирщик собрал пустую посуду и направился было на кухню. Но прежде, чем он переступил порог, молчание нарушил Грэм.

– Хронист? – переспросил он. – А я про такого даже и не слышал.

Трактирщик изумленно обернулся:

– В самом деле?!

Грэм покачал головой.

– Да не может быть! – сказал трактирщик. – Ну, тот, что носит при себе огромную книгу, и что он в ту книгу ни запишет, все непременно сбывается.

Он выжидающе обвел взглядом всех присутствующих. Джейк тоже покачал головой.

Трактирщик обернулся к книжнику в конце стойки – тот деловито хлебал свой суп.

– Ну уж вы-то про него наверняка слыхали, – сказал Коут. – Его зовут Владыкой Историй, и если он узнает одну из твоих тайн, то может написать про тебя в своей книге все, что захочет.

Он взглянул на книжника.

– Неужто не слышали?

Хронист опустил глаза и покачал головой. Он обмакнул в суп корку хлеба и молча ее сжевал.

Трактирщик выглядел удивленным.