Рик Риордан - Красная пирамида [litres]

– Ты что, стыдишься этого? – удивилась Сейди. – Говорила же, что это большая честь.

– Ах, Сейди. Поначалу я так гордилась своей миссией. Сотни лет подряд я сражалась со змеем. Кошки и змеи – смертельные враги. Я хорошо исполняла свой долг. Но потом Ра удалился на небеса. Своим последним заклинанием он привязал меня к змею и бросил нас обоих в пропасть. Я была обречена и там вечно сражаться со змеем.

Я вдруг начал понимать.

– Значит, ты была не просто узницей. Твое заточение длилось дольше, чем у других богов.

Баст закрыла глаза.

– Я до сих пор помню слова Ра: «Моя верная кошка. Это твой величайший долг». И я гордилась им… веками. Потом тысячелетиями. Можете себе представить, каково мне было? Кинжалы против ядовитых зубов. Нападение, оборона. Нескончаемая война во тьме. И змей, и я теряли жизненные силы. Я начала понимать суть замысла Ра: когда-нибудь мы со змеем уничтожим друг друга и мир окажется в безопасности. Только при этом условии Ра мог спокойно удалиться на небо, зная, что Маат не погибнет в хаосе. Я бы выполнила свой долг до конца. У меня не было иного выбора… пока ваши родители…

– …не открыли тебе дорогу к бегству, – досказал я. – И ты согласилась.

Вид у Баст был как у уличной кошки, облитой помоями.

– Я ведь повелительница кошек. У меня много сильных сторон. Но знаешь, Картер, если честно… кошки не отличаются особой храбростью.

– А Ап… твой враг?

– Он остался запертым в пропасти. Мы с вашим отцом в этом убедились. Змей уже значительно ослабел от многовековых сражений со мной. Когда ваша мать своей магической силой запечатала пропасть… она совершила великое магическое действо. Казалось, змей навечно обречен оставаться там. Но с годами нас… стали одолевать сомнения. Если он сумеет вырваться оттуда и восстановить силу, даже не представляю, что тогда будет. И вина в этом – моя.

Я попытался представить змея Апофиса. Порождение хаоса, многократно опаснее Сета. И Баст веками неустанно сражалась с ним. Вся моя злость на нее за утаивание правды прошла. Теперь мне было ее жаль. Она находилась в том же положении, что и мы сейчас. И ей, и нам пришлось взяться за непосильное дело.

– Но почему наши родители освободили тебя? – спросил я. – Что они сказали?

– Я проигрывала битву. Ваш отец сказал мне, что ваша мать… она предвидела страшные события, если змей меня победит. Им пришлось меня выпустить, дать мне время зализать раны. Ваши родители сказали, что это первый шаг к освобождению богов. Я сделала вид, что не понимаю всего их замысла. Меня освободили, я приняла предложение вашего отца. Убедила себя, что действую во благо богам. Но это меня не оправдывает. Я струсила. Не исполнила свой долг.

– Это не твоя вина, – сказал я нашей бедной кисе. – Со стороны Ра было нечестно обрекать тебя на вечную битву.

– Картер прав, – поддержала меня Сейди. – Это непосильная жертва даже для богини кошек.

– Такова была воля моего повелителя, – возразила Баст. – Фараон вправе повелевать своими подданными и действовать ради блага государства. Он даже может потребовать, чтобы они отдали свои жизни, и они должны подчиниться. Гор это знает. Он много раз был фараоном.

«Она говорит правду», – подтвердил внутри меня Гор.

– В таком случае у тебя был глупый повелитель, – сказал я.

Пароход тряхнуло, будто он наскочил на мель.

– Будь осторожен, Картер, – предупредила меня Баст. – Маат [38] В Древнем Египте имя богини Маат было также обозначением самого понятия изначального порядка, истины, справедливости. , порядок Творения, строится на верности законному правителю. Если ты в этом усомнишься, то рискуешь попасть под влияние хаоса.

Мне было ужасно плохо. Хотелось что-нибудь сломать. Хотелось крикнуть, что такой порядок немногим лучше хаоса, если ради него нужно погибать.

«Ты рассуждаешь по-детски, – отчитывал меня Гор. – Ты – служитель Маата. Это недостойные мысли».

У меня защипало глаза.

– Тогда, возможно, и я недостоин.

– Ты что-то сказал? – спросила Сейди.

– Так, ничего. Устал я. Пойду спать.

Я вскочил и почти выбежал из столовой. Огненный шарик проводил меня наверх, в каюту. Наверное, она была такой же роскошной, как и столовая. Мне было не до разглядываний. Я просто упал на кровать и отключился.

Мне отчаянно требовалось сверхсильное магическое изголовье, поскольку мой ба и не думал отдыхать. [Нет, Сейди, обмотать голову скотчем – это неподходящее решение.]

Мой ба полетел к рулевой рубке. За штурвалом стоял не Окровавленный Топор, а молодой парень в кожаных доспехах. Его глаза были подведены колем, голова – обрита, не считая волос на затылке, собранных в косичку. Чувствовалось, что парень здорово устал. Его руки едва держали штурвал. На поясе висел меч вроде моего.

– Река коварна, – знакомым голосом сказал он. – Рулевому нельзя отвлекаться. Он всегда должен быть начеку, иначе корабль наскочит на мель или топляк. Чтобы видеть опасности, на кораблях рисуют мои глаза.

– Глаза Гора. Так это… ты?

Бог-сокол взглянул на меня, и я заметил, что глаза у него – разного цвета. Один был ярко-желтым, точно солнце, второй – серебристый, как свет луны. Они странно действовали на меня. Я даже отвел взгляд. Только тогда я заметил еще одну странность: тень Гора не соответствовала его телу. По полу рубки протянулась тень громадного сокола.

– У тебя возникли сомнения насчет ценности порядка. Ты даже позволил себе думать, что порядок немногим лучше хаоса, – сказал Гор. – Это отвлекло тебя от нашего подлинного врага – Сета. Тебе нужно преподать урок.

Я уже хотел сказать: «Нет, не надо. Я понял ошибочность своих мыслей».

Но мой ба мгновенно взмыл в воздух. В следующее мгновение я очутился на борту большого авиалайнера, летящего международным рейсом. Трудно сосчитать, сколько раз мы с отцом летали на таких самолетах. В среднем ряду сидели Зия Рашид, Дежарден и еще двое магов. Их окружали пассажиры с маленькими детьми. Дети кричали и плакали. Зию это не беспокоило. Она закрыла глаза и как будто дремала. Зато Дежардена и магов крики так злили, что мне стало смешно.

Самолет качало из стороны в сторону. Дежарден пролил вино себе на колени. На табло замигали надписи с просьбой пристегнуть ремни. Из динамиков раздался мужской голос:

– Говорит командир самолета. Судя по всему, наша посадка в Далласе осложняется проходом через небольшой воздушный вихрь. Прошу стюардесс…

Бум! За иллюминаторами ослепительно вспыхнула молния, и сейчас же загрохотал гром.

– Красный властелин! – воскликнула Зия, широко раскрыв глаза.

Теперь уже кричали взрослые пассажиры. Им казалось, что самолет камнем падает вниз.

– Il commence! [39] Начинается! (фр.) – перекрывая шум, крикнул Дежарден. – Быстро!