Галина Гончарова - Замок над Морем. Сила рода

Все ошалели. Луис покачал головой и продолжил.

– Мы – потомки. Я и Алаис, только истинные, а не как Дион. Ее кровь, моя кровь – мы могли бы попробовать вместе. Остановить Ириона, не дать ему проснуться…

Все взоры обратились в сторону открытого провала.

Водоворот кипел и плевался там, внизу. Но…

Крик уже стих.

И… и все стихло?

Или нет?

Нет… Из глубины водоворота долетел еще один вопль… стон?

Мужчины переглядывались друг с другом, стыдясь признаться, что им – страшно. Попросту страшно… заглянуть вниз, увидеть, что там… Кто там!

Может, потом?

Но пока все переглядывались, судьба сделала выбор за них.

Из водоворота послышался рокот. Грозный, полный животной, нутряной силы…

Нечто поднималось из глубин.

Алаис падала.

Никто никогда не пробовал нырять с вышки? А вот она в свое время – да. А потому тело извернулось само.

Как лучше входить в воду – вперед головой или ногами? Зависит от многих факторов, в том числе и от типа дна, и от вашего опыта… у Алаис сейчас выбора не было. Она падала почти вертикально, ногами вниз, надо было только чуть подправить траекторию…

И рядом, с выражением злобного торжества на лице, падал Ларош Дарю.

Секунда, всего лишь секунда…

Но столько можно успеть и осознать за это время. Писать – долго, а делать…

Алаис Карнавон резко распрямилась, выравнивая траекторию полета. Но…

Упасть ей так и не дали.

Не песня, не музыка, нет. Крик чайки над волной. Последний крик погибающей птицы прорвал пространство и время, метнулась наперерез синяя тень, почти со стоном врезалась в стену воды… Алаис закричала, понимая, что она уже ничего не может изменить. Но…

– Море бессмертно. Я вернусь…

Почти шепот волны. Почти вздох ветра…

Маритани…

Здесь и сейчас богиня отдавала последние силы, чтобы дать шанс другим.

Алаис не знала, но в этот миг умерли все жрицы храма Моря. Умерли, отдавая богине свою жизненную силу… Чтобы она успела, чтобы только хватило времени…

На Дарю Алаис даже и не взглянула.

Наверное, он падал и дальше… захлебнется? Расшибется о воду?

Ей было наплевать на все.

Потому что она медленно опускалась вниз в облаке плотной водяной пыли, настолько плотной, что та замедлила ее падение, а навстречу ей поднимался ОН.

Ирион…

Змей был невероятен.

Огромен.

Он был непредставим…

Человек просто не мог охватить его взглядом – всего. Слишком близко. Слишком… просто слишком. Змей поднимался навстречу Алаис, сверкая синей чешуей, и… у него были потрясающие глаза.

Глаза морских Королей.

Или это у Королей были Его глаза?

Невероятно яркие, переливчатые, изменчивые, цвета морской волны… совершенно человеческие и разумные. И это было самым страшным.

Алаис Карнавон смотрела в глаза Ириона. И время остановилось для обоих.

Ему было так много лет…

Так непредставимо много…

Давным-давно мальчик нашел на берегу погибающего змееныша, выброшенного штормом на берег, тогда еще маленького и почти не страшного.

Алаис почти видела, как это происходило. Или Ирион показывал ей то, что помнил сам?

Мама, папа, братики и сестренки…

Игра в волнах, они загоняют кита… потом что-то громадное летит сверху, бьет в океан… змеенышу больно, вода предает, обжигает, он кричит от боли, но его никто, совсем никто не слышит… и родителей нет рядом, и он один, а волны несут, волны впервые показывают повелителю морей свою безжалостность…

И когда его выбрасывает на берег, Ирион, который тогда еще не имел имени, вздыхает почти с облегчением.

Смерть?

Иногда это – благо.

Нет?

Откуда он взялся – странный человеческий детеныш? Ему не так много лет… на взгляд Алаис – десять-двенадцать. Он один, он сбегает на пустынный пляж и как-то странно дышит… он просто рыдает.

Кто-то обидел его…

Мальчик красив, Алаис видит это сейчас глазами Змея…

Для Ириона все люди примерно одинаковы, но…

Высокий для своих лет, светловолосый, хорошо развитый, с яркими голубыми глазами… Пока – простыми. Не морскими, нет…

– Я им еще покажу… Они еще поплатятся…

Вдалеке слышны голоса, но мальчик вдруг замечает Ириона.

– Ух ты! Морской змей!

Слезы высыхают мгновенно. Как тут не подойти, не поглядеть, не потыкать…

Ирион предупреждающе шипит, но мальчик почему-то не пугается. Подходит ближе, осматривает его…

– М-да. Плохо дело. Слушай, а если…

Ирион тогда был совсем маленьким, не больше метра. Но и так мальчишке было тяжело.

Убить?

Да у Змея не хватило бы сил и перышко сдвинуть, после всего случившегося. Так что мальчишка безнаказанно взвалил его на плечи и понес прочь с песка. В прохладную пещеру с углублением в центре. Туда-то и был положен Змей…

В воду, которая принесла облегчение ошпаренной шкуре.

Мальчишка подумал еще немного…

– Ты не ядовитый? Хотя… какая разница?

Ядовитый?

Ирион не знал тогда этого слова. Но мальчишка не задумывался, он просто надрезал себе руку, и в выемку на каменном полу полилась кровь.

Человеческая, красная, до той поры неизведанная…

И змееныш погрузил в нее голову.

Змеи пьют, впитывая кровь, подобно губке, а потом переправляя ее глубже. Обычно они предпочитают воду, но мальчишка этого не знал. И дал змеенышу то, что мог. Свою кровь…

А вдруг именно этого хватит малышу, чтобы выжить?

И мимоходом сунул в рот пораненную руку, облизал запястье…

Только вот кровь там смешалась и человеческая, и змеиная.

Змееныша так душевно побило о камни, перед тем, как выкинуть на берег…

Змееныш остается в той пещере на несколько месяцев.

Мальчик приходит каждый день… разговаривает, смотрит в глаза своему другу… и не замечает, что они начали меняться.

Он назвал змееныша своим именем – и подарил юному Ириону часть себя.

Оба они смотрят на мир одинаковыми, морскими глазами. Оба ощущают… сродство?

Ирион-змей становится более разумным, Ирион-мальчик – больше змеем. Он не начинает шипеть и ползать, но характер, ум, привычки…

Они меняются.

Но окончательно этот странный симбиоз завершится еще не скоро. Лет через десять, когда мальчик и змей посмотрят друг другу в глаза и вдруг поймут, что они – одно целое. И мысли у них общие. И любовь к морю. И…

И мальчик отправится добывать себе престол, опираясь на верных друзей.

А Ирион будет рядом.

Будет расти, будет разделять жизнь своего друга… и – его смерть.

Змеи не знают, что такое боль и отчаяние. Но Ириону впервые стало больно, когда ушел его друг. И если бы не пришел его сын, принявший не только корону…

Если бы не поглядел в глаза Змея своими, так похожими на отцовские глазами, не дал Ириону испить своей крови…