Евгений Шалашов - Призраки Черного леса [litres]

Томас ушел, а я вернулся в Вундерберг.

В мастерской мне пришлось объяснять, что карты нужно вставлять не в вычурные рамы, отягощенные резьбой и обильно позолоченные, а в самый простой багет, не шире одного дюйма. Столяр, кажется, удивился заказу, но отказываться не стал, ибо капризы заказчика – закон.

Из мастерской я отправился к господину Мантизу из рода Инсекта. Теперь мне уже не нужно было стоять около двери, отвечая на глупые вопросы. Я просто обогнул дом и въехал в широкий двор с коновязью.

– Порадую вас, господин Артаке, – потер ростовщик лапки. – У вас налицо превышение дохода над расходами – истратили пятьдесят восемь талеров, а заработали семьдесят шесть. И это притом, что я использовал лишь малую часть ваших средств. Вам интересно, куда я вложил ваши деньги?

– Боже упаси! – испугался я. – Я трачу, вы зарабатываете, а как вы их зарабатываете – не мое дело.

– Я так и думал, – опять потер лапки Мантиз. – Кстати, не хотите приобрести новую недвижимость? Недорого.

– Нет уж, спасибо, – засмеялся я. – Мне и одной хватило. Знать бы заранее, во что впутываюсь, – ни за что бы не приобрел.

– Наслышан, – закивал ростовщик. – Наслышан и поражен вашим благородством. Предложить руку и сердце дочери бывших владельцев – это нечто! Если бы вы чуть-чуть подождали, могли бы подобрать более выгодную партию. Или хотя бы более покладистую.

– Никакого благородства, сплошной расчет, – отозвался я, почти не кривя душой. – Мне все равно бы понадобилась экономка, управляющий. Теперь у меня есть и то и другое – и бесплатно!

– А вы шутник, господин Артаке, – тоненько засмеялся Мантиз. – Или вас теперь нужно называть Апфельгартен?

– Вы тоже шутник, господин Мантиз. Живого человека обзываете яблоневым садом.

– А не хотите ли превратить свою усадьбу в баронство?

– Зачем? – удивился я.

– Думаю, ваша невеста была бы счастлива. Я с ней сталкивался несколько раз. Насколько я помню, фрейлейн Кэйтрин очень гордится своей принадлежностью к дворянству.

– Даже слишком гордится, – усмехнулся я, оценив дипломатию Мантиза.

– Вы, как истинный аристократ, выше условностей, – склонил голову набок ростовщик. – Но ваша невеста, выйдя за вас замуж, лишается дворянства. Или она будет считать, что лишилась…

Пропустив мимо ушей последнюю реплику, поинтересовался:

– Господин Мантиз, вы уже не в первый раз именуете меня аристократом. Почему? В наше первое знакомство вы что-то говорили о руках?

– О, господин Артаке, тут целая наука! – важно заявил Мантиз. – Я начинал свою деятельность в самом низу, в роли младшего помощника собственного отца. Он меня научил – смотри на руки того, с кем имеешь дело. Человек может играть глазами, прятать лицо под маской или бородой, но его всегда выдадут руки.

– Руки могут быть в перчатках, – сделал я выпад.

– Не тогда, когда человек считает деньги, – отбил ростовщик мою атаку. – В перчатках это делать неудобно. Вы же согласны, что руки показывают профессию человека? Молотобойца выдают разбитые пальцы, у крестьянина они узловаты. Можно определить музыканта по нервным, я бы сказал – бегающим пальцам.

– Не всегда, – провел я новый укол. Вспомнив ослика и подарок для Кэйтрин, улыбнулся. – Видел я пальчики одного часовщика. На первый взгляд – к тонкой работе непригодны.

– Это вы про мастера Дейдра и его сына? – понимающе закивал ростовщик. – Вы просто видели одни только пальцы, но не заметили, насколько они ловки. К тому же часовщики имеют массу приспособлений для работы – пинцеты, магнитные присоски, зажимы. А ведь если посмотреть на ваши пальцы, то тоже не скажешь, что они способны держать меч или одним ударом опрокинуть главного городского силача.

– Главного силача? – удивился я, поднимая руки к лицу. Ну, руки как руки. Загорелые до черноты, с короткими ногтями.

– Содержатель вашей гостиницы Паташон, – пояснил Мантиз. – Он до сих пор ходит ошарашенный.

– А Паташон главный силач города? – удивился я. – По мне – толстяк толстяком. Ладно, бог с ним, с Паташоном, вы мне про руки скажите.

– У вас тонкие, но в то же время очень сильные пальцы. Такие бывают у потомственных аристократов.

Кроме того, – поднял ростовщик лапку, пресекая мои возражения, – у вас короткие и чистые ногти. Люди вашей профессии либо стригут ногти «под корень», либо они зарастают траурной каймой. Вы же ухаживаете за ногтями, верно?

– Верно, – не стал я спорить. – Признаюсь, что у меня есть даже пилочка для ногтей. Но всегда считал, что это нормально, а люди, которые не следят за своими ногтями, просто неряхи.

– Видите, вы даже об этом не задумывались. Также вы не задумываетесь, когда ухаживаете за зубами.

– С моей профессией да в моем возрасте трудно сохранить зубы в целости, – усмехнулся я, признавая правоту Мантиза. Ухаживать за ногтями меня приучили с детства. Старый камердинер Фриц постоянно говорил, что воспитанные люди обязаны следить за руками.

– А вы посмотрите на своих ровесников – крестьян, купцов, воинов. У большинства из них зубов нет уже к сорока годам.

– М-да, господин Мантиз, – покачал я головой. – Вы мне сейчас поведали много интересного. Теперь понимаю, почему на меня косились, если я чистил ногти или зубы.

– А чем вы скребете зубы? – заинтересовался Мантиз. – У меня вместо зубов жвалы, но все равно любопытно.

– Черемуховой палочкой с расщепленным концом, – сообщил я.

– Очень даже интересно, обязательно воспользуюсь, – закивал ростовщик. Вскинув голову, Мантиз потер лапки: – Так что вы решили? Сделаете фрейлейн Кэйтрин баронессой? Титул – это лучший свадебный подарок!

До меня не сразу дошла нелепость предложения.

– А разве возможно купить титул?

– Купить титул, как таковой, невозможно, – обстоятельно разъяснил Мантиз. – Но можно приобрести землю, дающую право на титул. В этом случае не нужно подтверждать баронство и вы не станете вассалом герцога Силингского.

– Как интересно, – протянул я. – Р-раз – и купил землю с титулом…

– Ну, не все так просто. Если бы можно было покупать землю с титулом, этим воспользовались бы гильдейские старшины и купечество. Да и мои младшие коллеги. В герцогстве всего лишь три манора, владелец которых имеет право на титул согласно покупке, а не ленному праву. Но на пути к титулу есть барьер – приобрести земли может лишь землевладелец либо безземельный дворянин. А теперь представьте – часто ли так бывает, чтобы все факторы совпали?

Меня вдруг осенило:

– Скажите-ка, а это, случайно, не баронство Выксберг?

– Оно самое, – кивнул ростовщик. – Его владелец, которого вы на днях выбросили в окно, виноват, – хитренько посмотрел на меня ростовщик, – господин экс-барон сам выпал в окно. Так вот, он заложил свои земли пять лет назад, а позавчера подошел срок уплаты. У барона есть привилегия не платить за гостиницу, но от других трат его никто не освобождал. А главное – Выксберг обожает играть в кости. В результате – сплошные долги. В тот раз, когда барон… выпал из окна, он возвращался из Силинга – надеялся, что герцог, памятуя заслуги далекого предка, даст ему денег.