Галина Гончарова - Крылья Руси [litres]

В Европе тоже не было порядка. Никакого. Людовик воевал – и даже достаточно успешно, – но и сопротивлялись ему все сразу. Пфальц захватить так и не удалось, французские войска оттуда выбивали с завидной регулярностью. Погнали их и из Испании – с приходом к власти дона Хуана испанцы быстро восстановили прежнюю боеспособность.

В Гааге прошел конгресс для всех заинтересованных государств, входящих в Великий Союз, и на нем было решено сопротивляться Франции до конца. Особенно настаивали германские князья. Так бы они еще подумали, но Людовик с его тактикой «уничтожаю все» убил при этом и надежду на переговоры. Какой уж тут мир, когда сидишь и думаешь, станешь ты следующим или нет.

Правда, если бы все зависело только от германских князей, Людовик бы там прогуливался уже и вдоль и поперек. Как ни ненавидели его князьки, между собой им договориться было еще сложнее. Людовик – что? Людовик далеко, а вот сволочь сосед – это зло! Мирового масштаба!

Софья, посмеиваясь над германскими княжествами, называла их «еврокоммуналкой». Ссоры и склоки там царили, как на коммунальной кухне, нравы у князей были не лучше, чем у соседок Мани и Вали, разве что соль в суп друг другу не сыпали. Но хотели бы. Определенно.

Впрочем, с Рейна Людовика выкинули при помощи испанцев и португальцев. А нечего свинячить там, где люди бизнес хотят делать! Землю курфюрст уже выкупил, и строительство уже началось. Канал – штука хорошая.

А война… А что война? Чай, они не золото добывают, а людям надо что-то есть, где-то жить… Почему и не на строительстве канала? И люди были довольны и благодарны. Не все же могут уйти в разбойники? У кого-то семьи, дети маленькие, их кормить надо… А тут честный способ заработать. Грех не воспользоваться!

Людовик отыгрался на севере Италии – там французская армия действовала вполне успешно, перемежая осады с маневрами. Прошлым летом маршалы Вобан и Люксембург захватили Намюр и одержали победу при Стеенкерке. А еще через пару месяцев голландцы попытались вторгнуться во Фландрию, но были разбиты у Неервиндена и смогли только отбить у французов Юи.

Зато Виктор Савойский, словно мстя за предыдущие неудачи, разорил французскую область Дофине. Взял Амбрен, пожег все города, до которых дотянулся, – и ушел обратно за Альпы.

Людовик рвал и метал, но что тут поделаешь?

Поговаривали про мирные переговоры, но Людовик их точно пока вести не собирался. Самое время половить рыбку в мутной воде.

– Карлос, мне так жаль…

Его величество король Испании рыдал как дитя. И самый ужас состоял в том, что плакал он, сидя на полу и уткнувшись мокрым лицом в юбку Марии. Жены его старшего сводного брата. Увидел бы какой-нибудь ревнитель традиций – тут бы ему и кондрашка пришла…

Мария гладила великовозрастного ребенка по голове и думала, что этим должна заниматься его жена. Но дождешься от этой стервы!

Умерла королева Марианна [25] В реальной истории она скончалась на три года позже, но там она была полновластным регентом, а не затворницей в монастыре. Здесь могла и пораньше из-за плохих условий жизни ( прим. авт. ). . Карлос был в трауре. Понимая, что мать его гонит в пропасть, что допускать ее к управлению страной нельзя, равно как и выпускать на волю, он все равно любил ее величество. Мать же…

Кстати, не самая худшая. Про Марианну можно было сказать много нехороших слов как про правительницу, но сына-то она любила! Так что утешайте мальчика, Мария. Куда ж деваться?

Карлос самозабвенно рыдал. Маша гладила его по голове и всячески утешала, дон Хуан организовывал приличные похороны, ее величество Марианна-жена наматывала круги по дворцу, чтобы разыскать супруга и закатить ему еще один скандал (лучше – несколько), придворные сплетничали… В общем, все были при деле.

– Она меня любила. А я… я просто негодяй! Я не должен был…

– Должен, – оборвала его Маша. И в этот момент она была абсолютно похожа на Софью. Выражение лица, тон, сами слова… Копия сестры да и только. – Обязан. Когда ты принял корону, ты дал клятву пожертвовать всем – собой, семьей, родными, друзьями – ради блага своей страны. Ее величество была замечательным человеком и хорошей матерью, но она хотела власти. И совершенно для нее не годилась. Ты помнишь, правили фавориты? Хуана… моего мужа едва не убили. Просто потому, что он послушал тебя и пытался навести порядок. Тебя отстранили от власти, не давая сделать и шага?

Карлос глубоко и прерывисто вздохнул. Как долго плакавший ребенок.

– Мария, я все помню. Но это была моя мать!

Вместо ответа Маша погладила его по длинным волосам. Черт с ними, со вшами, потом искупаемся лишний раз.

– Бедный мальчик.

И сказано было так просто и спокойно, что Карлос действительно почувствовал себя ребенком. Рядом с кем-то более сильным, умным и очень добрым. Как же хорошо, что есть старший брат. И Мария.

Ему так не повезло. Любимая женщина умерла, мать умерла, вторая жена – кому б это счастье спихнуть, да вроде таких врагов и нету. И детей нет. Зато есть племянники.

Карлос вздохнул, вытирая слезы. Теплая рука гладила его по волосам. Хорошо, когда есть такие родные.

1693 год ознаменовался мирными переговорами. Людовику предложили мир, но – напрасно. «Король-солнце» не сомневался пока в своей победе, да и жена подзуживала.

«Вы же не можете сдаться, сир? Рано или поздно они поймут, что вы оказываете им честь, – и примут ваше мудрое правление…»

Ага, как же. Примут. Догонят и опять примут.

На Рейне продолжалось бездействие. Чтобы прикупить оптом всех князей, у Людовика денег не хватало, а в розницу – смысла не было. Там же такое лоскутное одеяло…

Основные силы Людовика по-прежнему находились в Нидерландах, часть войск он попытался ввести в Эльзас, но Баденский маркграф встал стеной, и французы попали в патовую ситуацию. Уйти король не позволяет, вперед идти – не получается.

Голландцы взяли Намюр, а войска Людовика захватили и почти сровняли с землей Брюссель. Обмен любезностями был почти вничью. Но, воюя на суше, Людовик упустил из виду море, за что и поплатился. Жестоко поплатился. А вместе с ним – и куча французских каперов.

Основной их базой была Тортуга. Милое местечко, которому только «Веселого Роджера», гордо реющего над пристанью, не хватало. Пиратов там развелось, как тараканов у нерадивой хозяйки.

Но там-то ладно! Они же и в море кишмя кишели! С легкой руки Людовика выходить в море стало попросту опасно. Страдали англичане, испанцы, португальцы… Все, кто не французы. Последние тоже страдали, но намного реже. Пираты прекрасно понимали, кто им платит, и предпочитали не кусать кормящую руку. Только вот Испании это надоело очень быстро.