Майкл Флетчер - Без надежды на искупление [litres]

Асена приняла решение. Она отвезет Моргена в Зельбстхас, чтобы он мог Вознестись среди любящих его друзей. Кёниг не станет ее благодарить – он никогда этого не делал, – но, возможно, однажды поймет, что она совершила это ради него.

– Морген, – позвала она его. – Я пришла забрать тебя…

Нож Штелен легко скользнул девушке между позвонков, чуть ниже плеч. Безупречно точный удар, мгновенно парализующий жертву. Женщина рухнула лицом на землю. Штелен перешагнула через нее и пошла к Моргену, будто ничего не случилось. Наконец змеи прекратили свою безумную пляску, а скорпионы – те, что уцелели в схватке, – шатаясь, в растерянности бродили туда-сюда. Немногочисленные выжившие змеи расползлись куда подальше. По пути Штелен выдернула топор Бедекта из черепа мертвого медведя. «Проклятая штуковина весит целую тонну. А старому ублюдку понадобится его вещь. Как я отдам ему этот топор – вперед древком или острием?»

Штелен мельком глянула на кисть руки Вихтиха, торчавшую из клубка мертвых и умирающих змей. Меча в руке не было. «Идиот».

Остановившись перед Моргеном, она указала на фехтовальщика окровавленным ножом.

– Он мертв? – Она сама не знала, какой ответ ей больше хотелось бы услышать.

Морген растоптал ошалевшего скорпиона. Остальные членистоногие потоком заструились прочь, на восток.

– На данный момент да, – ответил мальчик.

Штелен подумала, что, судя по его голосу, он не особенно рад сложившейся ситуации. Ей пришло в голову, что хорошо бы положить мальчику руку на плечо и утешить, но она не могла придумать, как бы это сделать.

– Нам нужно убираться с этой улицы, – сказала она. – И найти новую гостиницу.

Она наклонилась, схватила Вихтиха за руку и вытащила его из-под мертвых змей. фехтовальщик, у которого вся кожа была в кровавых полосах, а голова свисала под каким-то неестественным углом, оказался непривычно спокойным и обмякшим. Ее взгляд привлекло сверкание: это был один из его мечей. Она подумала, что надо попросить Моргена понести этот меч. Если мальчик вернет Вихтиха к жизни, ему понадобятся его клинки.

– Надо уходить, – сказала она.

Мрачно ухмыльнувшись и крякнув от натуги, она взвалила тело Вихтиха через плечо. Ей не утащить сразу и дурацкий топор Бедекта, и идиотский труп Вихтиха.

– Держи, это понесешь ты, – сказала она, отдала топор Моргену и пошла прочь по улице.

Таща за собой топор, Морген едва поспевал за ней.

– А куда пошел Бедект?

– Понятия не имею.

Асена, будучи не в состоянии пошевелиться, смотрела на ноги той, что убила ее, слышала ее короткий разговор с Моргеном. Кровь лужей раплескалась вокруг ее головы, затопила одну ноздрю. Стало тяжело дышать. Через несколько мгновений ее правый глаз тоже залило, и теперь она видела только левым. Ей было не открыть рта, и вскоре затопило и вторую ноздрю. Она ничего не чувствовала: ни того, как все медленнее стучит сердце, ни боли в сломанных костях, ни зубов, которые она выбила, упав лицом на камни мостовой. Она была рада, что не убила Моргена, и ощущала еще большее счастье оттого, что не вернула его в лапы Кёнига. Понимание, что все кончено, что это ее последние мгновения, избавило ее от цепкой хватки гефаргайста.

«Я ни о чем не жалею».

Ноздри совсем залило кровью, перед глазами все поплыло и превратилось в серый туннель. Ее тело сотрясалось от непроизвольной дрожи, легкие пытались набрать воздуха.

Множество ошарашенных, спотыкающихся скорпионов шествовали по узким улицам Найдриха. Они двигались на восток – подчиняясь лишь инстинкту и внушению Кёнига. Люди разбегались перед странными насекомыми, а те, кто замешкался, оставались в корчах умирать на улицах – судорогой сводило мышцы, а потом останавливалось сердце.

Когда Штиху удалось собрать достаточно частиц своего рассыпавшегося сознания, чтобы связно мыслить, он снова обратился в человека. Он чувствовал себя маленьким, медлительным и глупым. Выпали целые куски из памяти, целые годы ушли вместе с теми частями его сущности, которые он утратил в схватке с Массе. Почему он набросился на своего товарища-тиргайста? Он помнил моменты, наполненные обожающим поклонением, и то, что ему нужно было кого-то или что-то защитить, но почти все остальное забыл.

Штих, ставший вполовину меньше ростом, стоял и смотрел на горизонт на востоке.

«Зачем идти на восток?»

Кёниг. Он вспомнил теократа-гефаргайста, вспо-мнил страх, преклонение и ненависть. При этом он чувствовал, что должен вернуться и отчитаться… о чем-то… он и ума не мог приложить, что бы это могло быть. Он понимал только то, что не справился с каким-то важным делом. Снова не справился.

Оказавшись не в состоянии связно мыслить по-человечески, Штих снова рухнул и обратился в кучу скорпионов, которых теперь стало заметно меньше. Несколько мгновений они держались вместе, непонимающе наползали друг на друга. Наконец, движимые ослабевшими остатками того отвращения, которое к самому себе испытывал Штих, они начали биться друг с другом. После долгого сражения немногие выжившие разбежались поодиночке в разные стороны.

Вихтих очнулся, сделав такой глубокий вдох, что закружилась голова. Вокруг него собралась огромная толпа, столько, что не сосчитать. Он сидел на той самой улице, где несколько минут назад… что с ним случилось? Вспомнив, как скрипели его ребра, вновь пережив то ощущение, когда ломаются хрящи в сдавленном горле, он несколько раз содрогнулся всем телом. Он вспомнил, что видел, как Бедект побежал прочь. Ни Штелен, ни Моргена нигде не было. Конечно, они не бросили его здесь.

Вперед вышел покрытый шрамами мужчина; он покрутил мускулистыми плечами и свирепо глянул на Вихтиха. Он казался знакомым, но Вихтих не мог его вспомнить.

– Недолго тебя ждать пришлось, – проворчал покрытый шрамами. – Не так уж ты велик, верно?

Вихтих посмотрел дальше и нахмурился, увидев еще одно знакомое лицо.

– Я все так же идеален, как и всегда. – Взгляд его вернулся к стоявшему перед ним. – Мне кажется, я тебя знаю.

– Фольк Уршлюс.

– Это имя мне ни о чем не говорит.

Фольк недовольно заворчал:

– До недавнего времени я был величайшим фехтовальщиком в Унбраухбаре.

– Я убил тебя. – Вихтих бегло осмотрел толпу, узнал многих в лицо, но по имени мало кого смог вспомнить. – Я убил и многих из вас, но совершенно точно меньше, чем вас тут собралось. – Он увидел хорошенькую девушку лет восемнадцати и поманил ее к себе рукой. – Не может быть, чтобы я и тебя убил, – сказал он, и в голосе его звучало больше уверенности, чем он чувствовал в самом деле.