Владимир Сухинин - Заложник долга и чести [litres]

Через пару часов после того, как выехали из Бродомира, мы остановились. Кроме Ганги со мной были Фома с Сулеймой и Гради-ил.

В темноте я создал светящийся шарик. На специальном пергаменте с помощью подсказок Шизы начертал заклинание свитка массового портала. Хоть я и доверял умениям Шизы, но червячок сомнения грыз меня изнутри не переставая.

Закончив работу, я сделал три глубоких вздоха.

– Ну, с Богом, – произнес я, открыл окно портала и скомандовал: – Фома, Гради-ил, вперед.

Следом за ними шагнули я сам, ведя коня под уздцы, и девушки.

К моей радости, мы вышли у города при ставке великого хана. Фома и Гради-ил встречали нас радостными улыбками. Гради-ил удивленно покачал головой:

– А я слышал, что пространственную магию проходят в магистратуре. А оно вона как. Врали, значит.

– Нет, не врали, Гради-ил, это я факультативно изучал с мессиром Луминьяном, – солгал я и ушел от скользкой темы, переведя разговор на другое. – План у нас следующий. Ганга едет в ставку и готовит почву для принятия тайного посольства. Мы отправляемся на постоялый двор и ждем тебя, любовь моя, утром.

Орчанка потянулась ко мне и поцеловала, не смущаясь остальных.

– Только очень жди, – прошептала она.

Вскочила на коня, и постепенно ее фигурка растворилась в ночи. Город ночью был не освещен. В домах горели редкие огни, и только сарай постоялого двора выделялся множественными огоньками в проемах окон.

– Я есть хочу, – промолвила Сулейма.

Я кивнул:

– На постоялом дворе перекусим.

В зале постоялого двора было много разного народа. Стоял чад от кухни и гул разговоров. Он не смолк, даже когда мы вошли, и это было хорошо. Значит, мы не привлекаем внимания. Подумаешь, орк, два снежных эльфара и человек. В зале было несколько снежных эльфаров и даже парочка лесных. Или авантюристы, которых хватает в любом народе, или шпионы, что скорее всего. Они окинули нас равнодушным взглядом и отвернулись. Но сполохи в ауре показали мне, что они встревожились. Незаметно для других, но не для Шизы, они обменялись друг с другом взглядами.

– Присмотрись к ним, – посоветовала она. – Странные личности.

Мы уселись за отдельный стол и заказали еду.

– Мне рыбу. Жареную, – попросила Сулейма. – Яичницу и лепешку.

– Чем запивать будете? – спросил дворф-подавальщик и подмигнул ей. – Вино белое? Спиртус?

– Ты, коротконогий, если будешь мне подмигивать, – неожиданно для всех нас заявила девушка, – то Фома тебе яйца вырвет. Правда, Фома?

– Правда, – подтвердил невозмутимый орк.

Я позавидовал его спокойствию. Только вот спокойной жизни ему не видать с такой Сулеймой, мирной и прекрасной.

– Я девушка порядочная, – пояснила эльфарка, – и нечего мне делать непристойные предложения… Неси белое вино.

– Девушка оговорилась, – поправил я ее выбор, – мы пьем гайрат. Белый.

Дворф побледнел, улыбка сошла с его бородатого лица. Был он молод, и бородка росла редкими рыжими кустиками.

– Я не имел в виду ничего плохого, – начал оправдываться он.

– Зачем мне эта кислятина?! – возмутилась Сулейма, не обращая внимания на подавальщика. – Я уже взрослая и могу сама определять, что мне пить. К тому же я пью с детства, – заявила порядочная девушка.

На нас стали оглядываться.

– Она шутит, – снова невозмутимо проговорил Фома. – Ей цвар из озерных ягод, а нам гайрат. Мне тоже рыбу.

Я посмотрел на Гради-ила.

– Мне ягненка, и если нельзя вино, – он кинул на меня мимолетный взгляд, – то зеленый цвар.

– А мне гайрат и перепелок побольше, – сделал выбор я.

Сулейма промолчала, но, когда дворф ушел, ткнула локотком в бок Фому:

– Фома, ты почему молчишь, когда со мной неправильно обращаются?

Фома косо взглянул на свою невесту.

– Я выведу тебя в степь и выпорю, женщина. Знай свое место, – удивил он нас своим ответом.

– Однако! – выразил свое мнение Гради-ил. – Где ты, Фома, был раньше, когда она мне слабительного подсыпала в еду. Хорошо, что не крысиного яду.

– Сулейма исправится, – все так же спокойно, как далай-лама, произнес орк.

Больше он не удостоил свою невесту вниманием. Та раздраженно задышала, но смолчала. Видимо, уже знала, что он может осуществить свою угрозу. Но долго сидеть спокойно она не могла. Повозившись на скамье, она засунула палец в нос. Я сдержанно хрюкнул. Гради-ил шепотом высказал свое возмущение.

– Сулейма, нельзя ковыряться в носу. Это неприлично! Ты выглядишь некрасиво, что о тебе скажут?

– Мне все равно, – отозвалась девушка.

Я понял, что она это делает назло нам, и стал создавать иллюзию большого носа.

– Если ты будешь ковыряться в носу, он у тебя вырастет, – сообщил я ей новость.

Сулейма презрительно фыркнула. Но, увидев удивленного Фому, быстро вытащила палец и вытерла его о штаны.

– Что? – спросила она.

– Твой нос, Су. Он вырос!

Эльфарка схватила свой нос рукой, на ощупь он был обычным.

– Не может быть. Я ничего не чувствую.

– А ты и не почувствуешь, – как можно равнодушнее ответил я, – это видят другие.

Сулейма оглядела сидящих за соседними столами и, увидев их неподдельное удивление, полезла в поясную сумку, вытащила серебряное полированное зеркало и посмотрела на себя. В следующий миг все в зале вздрогнули. Девушка разразилась таким визгом, что впору было затыкать уши.

– Нос! Мой нос! – кричала она, ни капли не смущаясь присутствующих.

Она его ощупывала и не могла понять, в чем дело. На ощупь он был нормальным, а в зеркале толстый, мясистый, длинный настолько, что свисал до подбородка.

– Фома! Сделай что-нибудь! – Она схватила его за руку и стала трясти.

– Су, если ты перестанешь в него лазить, он скоро станет нормальным, – флегматично отозвался орк.

– Я… я больше не буду, Фомочка! Ты только не бросай меня! – Она снова затрясла его. – Не бросай! Слышишь?

– Слышу, – отозвался он. – И все слышали.

Я убрал иллюзию длинного носа.

– А еще нос растет, когда девушка врет, – сообщил я ей новость.

– Неправда, учитель, – повернулась она ко мне. – Я на острове врала постоянно, и нос не рос.

– Тогда ты была рабыней, Сулейма, – рассудительно пояснил Фома. – А здесь ты… – Он замялся, подыскивая слово.

Ему помог Гради-ил:

– А здесь ты отмечена богами, Су.

– Не надо! – затряслась Сулейма. – Я не хочу никаких отметин! – Она еще раз бросила взгляд в зеркало и разревелась. – Ну почему я такая несчастливая… Врут все, а нос растет только у меня.

– Потому, Сулейма, – усмехнулся я, – что все врут чужим, а ты тем, кто протянул тебе руку помощи.

– Я больше не буду! Честно! – стала уверять она.

Я по сполохам ауры увидел, что врет, и удлинил ей нос, как у Буратино.

– Су, – укоризненно произнес Фома, – ты лучше помолчи, чем снова нас обманывать.