Юрий Соколов - Солнца трех миров [СИ]

Рассевшись прямо посреди площади, мы передавали бутылку друг другу, пока она не кончилась. Более скромных поминок на могиле целой цивилизации, наверное, не случалось в истории Вселенной. Все молчали, почти не двигались, и когда вдалеке раздались шаги, в тишине покинутого города они прозвучали как поступь судьбы.

Со стороны самого большого примыкавшего к площади здания к нашему кружку шел человек, одетый в комбинезон рептилоидов. То, что это именно человек, а не кто-то еще, я понял гораздо раньше, чем осознал, что смотрю на него через оптический прицел. Лысый и Даша с Машкой среагировали точно так же. Но незнакомец был безоружен. Точнее, винтовка висела у него за спиной.

Инга медленно встала, и я увидел, как у нее задрожали плечи и задергалась щека. Незнакомец тоже весь затрясся и на ходу раскинул руки крестом. Он был от нас шагах в двадцати, когда они с Ингой побежали и с воплями бросились друг другу в объятья. Мы с Дашей переглянулись - неужели Инга каким-то чудом встретилась здесь с близким другом или родственником? Может, с братом? Судя по ее эмоциям - наверняка с братом, причем нежно любимым. Однако когда восторги немного поутихли, а на это ушло немало времени, стало ясно, что незнакомец не только ни капли не похож на Ингу, но и по-русски не говорит.

- Это Хосе Мартинес, - сказала Инга, подводя его к нам. - Он из Испании, здесь три года. - И, поймав наши недоуменные взгляды, добавила: - Он либер.

Мы с Дашей переглянулись снова. О привязанности и чувствах либеров к себе подобным на Земле ходили легенды. Поговаривали, что они считают всех своих членами одной семьи, хоть и оставалось непонятным, было ли так изначально, или их сплотили гонения. Общие проблемы часто налаживают связи между людьми лучше всего остального. Мы сами при первой встрече с Ингой, Эпштейном и Витей тискались с ними как сумасшедшие, а ведь по-настоящему общего у нас было лишь то, что обе наши компании оказались на Гилее.

Сейчас желания обниматься с испанцем не возникло ни у кого, кроме Инги. Я невольно вспомнил слова Тани о городских пижонах - нет, неправда, все-таки мы успели здорово зачерстветь. Да и сам новый знакомый как-то не располагал к немедленному сближению. Было в нем что-то такое... Не знаю. Совсем чужое.

По очереди представив нас Мартинесу, Инга быстро переговорила с ним на английском, которым оба владели как родным, однако понял их один Эпштейн. Для остальных пришлось переводить. Мартинес сперва попал через односторонний хоул на планету с приятным, мягким климатом, но, по-видимому, совершенно безжизненную. По крайней мере за четыре дня странствия по ней он не видел ни животных, ни растений. На пятый день он добрался до другого хоула, и снова одностороннего, ведущего сюда. С тех пор и жил здесь, изучая культуру рептилоидов, в надежде, что рано или поздно до города доберется кто-то из либеров. Как и случилось.

Инга повернулась к Лысому:

- Считай, что твоя мечта сбылась наполовину, - сказала она. - Куда исчезло население, Хосе не разобрался, но вообще успел узнать о планете немало. Называется она Рорбести, что в переводе с языка рептилоидов означает «песок и камни».

- Песок и камни, - повторил Лысый. - Ну что ж, лучше и не скажешь.

- Выходит, здесь одни пустыни и полупустыни? - спросила Даша.

- К северу есть еще что-то наподобие африканских саванн. Климат там тоже засушливый большую часть года. Хотя, как понимаю, так было не всегда.

Мартинес повел нас внутрь большого здания, из которого и вышел на площадь. Здесь была мэрия и одновременно что-то вроде дворца торжеств, пояснял он по дороге. Город этот - областной центр, единственный крупный населенный пункт на всю область. В стране таких около семидесяти, а столицы не существовало: правительство, оно же верховное командование, постоянно переезжало из одного города в другой в целях безопасности. Четких границ у государства не было, как и у соседнего, и никаких других государств, кроме этих двух, на планете тоже не было.

Миновав большой церемониальный зал, мы попали в галерею воинской славы Перекрещенных мечей с портретами, бюстами на постаментах и статуями в рост. Она здесь не единственная, сказал Мартинес, справа и слева есть еще. А эта интересна тем, что ведет в элитную школу, где учились отпрыски особо отличившихся в боях солдат и офицеров. Вот и вход в нее - видите надпись наверху? Там сказано: «Детям героев - все самое лучшее». Впрочем, вылететь отсюда было очень даже просто, если не оправдал надежд. Ну и «самое лучшее» понималось в основном как самые высокие требования к учащимся и самый строгий спрос в случае проступков.

Да вы, наверно, голодны, спохватился Мартинес, и, несмотря на наши уверения в обратном, потащил нас в школьную столовую. Нет-нет, не отказывайтесь, вот сейчас сядем за стол, я вам в общих чертах все расскажу, а потом уже можем посмотреть то, что вас конкретно заинтересует. Правда, угощение новизной вас вряд ли удивит: здесь на всех складах одно и то же, только в детских и подростковых учреждениях алкоголя нет.

- Это ничего, у нас с собой! - гордо ответила Машка.

Давно известно, что аппетит приходит во время еды, и для начала мы таки плотно подзакусили. Потом Мартинес принялся рассказывать. Инга переводила, а когда уставала, ее сменял Эпштейн.

Еще несколько миллионов лет назад климат на Рорбести был мягким, влажным, единственный континент почти сплошь покрывали заболоченные леса. Рельеф планеты очень сглажен, высоких гор нет; океан, когда он существовал, был мелок, а между ним и побережьями простирались огромные пространства, которые не были ни морем, ни сушей в строгом смысле слова. Повсюду в этом мире закономерно царили земноводные, а предки будущих разумных занимали скромную нишу древолазающих рептилий.

Со временем климат становился все суше. Заболоченные леса постепенно уступали место обычным, а те - саваннам и редколесью. Океан мелел, появилось еще два континента, множество новых островов и целых архипелагов. Земноводные вымирали, древолазающие рептилии спустились на землю, и около миллиона лет назад некоторые из них научились делать простейшие орудия и пользоваться огнем.

Чем дальше, тем больше места на планете занимали каменистые и песчаные пустыни. От океана остались лишь большие и малые моря, окруженные мертвыми солончаками. Племена примитивных рептилоидов вели непрекращающиеся войны друг с другом за пригодные для жизни территории, которые быстро сокращались. В острой конкуренции за скудные ресурсы побеждали те, кто смог объединиться с соседями, и в итоге среди союзов племен возникли два сверхсоюза: рори и бести. В конце концов, подчинив или уничтожив все остальные племена, эти сверхсоюзы превратились в две империи, а потом и планетарные сверхдержавы - Рорикон и Дагбест.