Дмитрий Распопов - Клинок заточен [litres]

Подплыв к борту первого, я прислушался. Всё было тихо и спокойно, так что, приложив руку к скользкому дереву, заросшему ракушками, и создав в голове образ корабля от носа до кормы, я представил обращение. Сначала ничего не происходило, но внезапно на меня обрушился огромный столб воды, смешанный с человеческими телами, вещами и всеми навесными и незакреплёнными предметами, что не составляли собой общую часть корабля, но зато корпус, мачты, такелаж и паруса обратились в воду. Меня оглушило и смыло в сторону, я стал захлёбываться, погружаясь всё глубже. Паника охватила меня, я и так не слишком жаловал большие объёмы воды в виде моря, а тут ещё моя суицидальная попытка превращения в воду целого корабля.

Панику удалось унять с большим трудом. Здорово помогали ласты, которые прямо-таки выталкивали меня на поверхность. Первый вдох совпал с ворвавшимися мне в уши криками людей, которые, не понимая, что произошло, барахтались в воде, вызывая собратьев с других кораблей. Вскоре на одном из них загорелись факелы, и я понял, что пора мне продолжить свой план, только внести в него небольшие корректировки. Поэтому тихо подплыл ко второму кораблю, на котором готовили спасательную экспедицию, не с борта, как прошлый раз, а со стороны руля, таким образом упавший сверху объём воды просто оттолкнул меня к третьему судну, а спасатели превратились в тонущих. Крик, ругань и шум стояли такие, что и на соседних кораблях стал зажигаться свет, а люди не понимали, что вообще происходит.

– Вот он, демон!

Внезапно я услышал крик, когда подплыл к последней из намеченных мною целей, и рядом со мной яркая вспышка озарила воду.

– Стреляй, вот же он! Это он топит нас! Быстрей, Джон!

Крики смешались с яркими вспышками, и сначала молния, а затем фаербол прошли рядом со мной.

«Заметили, блин».

У меня был выбор – повернуть назад под обстрелом, который вели против меня какими-то магическими артефактами с борта корабля, или закончить дело, под шумок убравшись домой.

Я выбрал второе, но трансформация корабля совпала с ударом по мне шара огня, который обжёг мне бок, словно вокруг и не было миллионов тонн воды. Когда стрелять стало некому, поскольку охотники на меня оказались в воде и у них появились другие заботы, я погрузился в воду и, стараясь не обращать внимания на боль в боку, поплыл к оставленной лодке. Практически все ближайшие к месту событий корабли всполошились, но на том, к которому я привязал лодку, проснулся только дневальный. Стоя с факелом и зевая, он не мог рассмотреть, что же там в ночи происходит, отчего разносятся по бухте столько криков и ругани.

С трудом подтянувшись и перебросив тело в лодку, я сорвал с себя маску и зашипел от боли. Первый взгляд на ожог не предвещал ничего хорошего, кожа стала слезать, и рана быстро наполнялась кровью. Солёная вода усугубляла дело. Закинув выдающие меня предметы в мешок, я сунул его под скамью и направил лодку к берегу, оставляя за собой освещённые корабли, человеческие крики и ругань. Дело было сделано, пусть и не совсем так, как я это планировал изначально.

Сил, чтобы вытащить лодку на берег, у меня не осталось, кровь продолжала сочиться, а попадающая на рану морская вода не добавляла мне приятных ощущений, так что последнее, что я смог, – это привязать лодку к пирсу и, шатаясь, словно пьяный грузчик, поплестись к таверне, благо она находилась недалеко, не зря же я выбрал такое удачное место для своего нового дома.

– Милорд, давайте я вам помогу. – Тихий голос, раздавшийся рядом со мной, заставил меня вздрогнуть и схватиться за кинжал. Чертыхнувшись, я повернулся и увидел рядом Хромого.

– Джонни, тебе жить надоело, что так подкрадываешься? – проворчал я, но принял его плечо и с облегчением облокотился на подростка, который, по непонятной мне причине, с такой кличкой был не только не хромым, но ещё и весьма крепким для своих лет.

Паренёк промолчал, приняв мой вес на себя.

– Кстати, хотел спросить, почему ты Хромой?

– Отчим ногу мне сломал, и я долгое время ходил с трудом, – не очень охотно, судя по голосу, ответил он. – Потом в одном месте мне её смогли вылечить, правда, заново при этом сломав.

– А родители? Они живы?

– Мать – да, обитает в одном из притонов, крепко подсела на стикскую дурь, а отца я не помню, наверняка моя мать тоже.

– Что планируешь делать, когда вырастешь? – Наш разговор внезапно стал личным, так что я осторожно начал задавать вопросы.

– Как все, подамся в матросы. – Он вздохнул. – Жаль, не всех берут на хорошие суда, а на других смысла нет, люди там не задерживаются надолго: либо на корм рыбам, либо калекой обратно в город.

Так, разговаривая, мы добрались до таверны, где, открыв дверь своим ключом, тихо зашли внутрь, до утра было далеко, по пути ко мне в комнату мы никого не встретили и не потревожили. После состоявшегося разговора я не мог просто так выгнать Джонни, поэтому, показав рукой на стул, достал из сумки свой второй кинжал. Он молчаливо, но внимательно наблюдал, как матерясь и скрипя зубами, я содрал с себя рубашку вместе с коркой подсохшей крови и приложил лезвие оружия к ране. Оно осветилось зеленью, и под ошарашенным взглядом парня края раны стали стягиваться, вытесняя наружу подсохшие сгустки крови, и вскоре на месте обожжённой, страшной раны оказалась лишь молодая, розовая кожа.

Я посмотрел ему в лицо и усмехнулся. Парень был едва жив, он смотрел то на оружие в моих руках, то на меня с ужасом.

– Не бойся. – Я понял причину резкой смены его настроения. – Если бы я хотел от тебя избавиться, сделал бы это ещё на пирсе, не задавая лишних вопросов.

– Но как? Как вы это смогли? – Он немного успокоился, убедившись, что я не собираюсь на него нападать, поэтому слова вырвались у него, словно водопад.

– Некоторые вопросы нельзя задавать, чтобы не получить на них ответы. – Я подошёл к нему ближе. – Особенно те, что касаются сегодняшней ночи.

Он закивал, посматривая на мой кинжал.

– Какая нога у тебя болела? – спросил я.

Джонни, не понимая, показал рукой на левую, я придвинулся и, подняв его штанину, дотронулся лезвием до кожи. Джонни зачарованно смотрел, как моё оружие зеленеет и спустя мгновение становится обычным металлом.

– Боль. – Он судорожно вздрогнул, когда я отнял оружие от его ноги. – Она совсем пропала!

– Ну вот и отлично, – проворчал я, возвращая кинжал в свою сумку, – так что на этом всё, мне нужно выспаться, а тебе вернуться к себе и помалкивать – это понятно?

– Да, милорд. – Он встал и почтительно поклонился.

Дождавшись, когда он выйдет, я запер дверь и, раздевшись, упал на кровать. Сон не шёл в голову, поскольку в ней роилось слишком много мыслей, в том числе и воспоминания, как тяжело мне дались эти превращения кораблей. Если бы не Джонни, я, возможно, и не дошёл бы до дома, упав на полпути, меня подкосила не только рана, но и полное отсутствие сил, которых не осталось, когда я смог наконец догрести до берега после столь сильных трансфигураций.