Сергей Гросс - Корса. Дорогой вора

– А это что за зелье? – Я с подозрением принял сосуд.

– Самое лучшее, – усмехнулся маг, – пей.

Сделав небольшой глоток, я хмыкнул. Вино. Крепкое. Основательно приложившись к кувшину, я сделал несколько крупных глотков, после чего вернул сосуд магу. Паран тоже пригубил вина. Отставив кувшин, он подошел к сборщику силы.

– Встань рядом, – махнул он мне рукой.

Послушно выполнив просьбу, я устало посмотрел на мага. Эта лаборатория уже успела основательно достать, как и сам старик, похоже имеющий склонности к садизму.

– Будет неприятно, – хмыкнул маг, положив одну ладонь на серебряную пластину на шаре.

Вторая легла мне на плечо.

– Насколь… аргх, ты ж, старый козел!!! – резко перешел я с майяра на русский.

Было не неприятно. Было мучительно больно. Упав на колени, я скрючился от судороги, прошедшей через все тело. Татуировка засветилась красно-багровым цветом, словно линии стали раскаленным металлом, въедающимся в кожу и мышцы. Жуткая боль терзала весь организм. Перед глазами все затянуло темной пеленой. Ощущение времени пропало. Осталась только боль.

По лицу что-то текло. С трудом разлепив веки, я увидел, как старый маг льет воду из кувшина мне на голову. Паран усмехнулся, наблюдая за моим пробуждением, и бросил рядом полотенце:

– Поднимайся, хватит отдыхать.

Сев на полу, я сплюнул воду и, вытерев лицо, хмуро посмотрел на старого изверга.

– На этом все? – Голос предательски дрожал.

Паран

Северянин ушел, тихо ругаясь себе под нос. Паран налил в кубок вина и сел в кресло у окна, устало развалившись. Погода на улице стояла более чем паршивая. Дождь настойчиво стучался в оконное стекло. Паран сделал глоток вина и отставил серебряный кубок на столик. Проведенный ритуал его вымотал. Зато прибавился набор крайне интересных загадок, над которыми стоило поразмыслить.

Старый лекарь поднял со столика пирамидку информационного кристалла с хранящимся на нем образом энергетической структуры северянина и задумчиво повертел ее в пальцах. Более чем странная и аномальная структура.

Владеющий, отстраненный от жизни Домов, которому была выдана черная метка, как «человеку с крайне нежелательными взглядами и по моральному несоответствию», вынужденный прозябать в провинции, уже и не надеялся столкнуться с чем-то настолько необычным. Данные, полученные сегодня, требовали детального изучения.

Старик отложил кристалл и, вновь взяв кубок, сделал глоток, блаженно смежив веки. Просто крайне интересный экземпляр.

«Брину такая загадка пришлась бы по вкусу, – усмехнулся своим мыслям лекарь, – нужно послать ему весточку, что ли. Хотя старый лис наверняка болтается где-то между лесами Чириата и самой преисподней, затевая очередные интриги с демонами…»

Вновь пригубив вино, Паран блаженно улыбался. Впереди его ждала безумно интересная работа, по которой он уже давно соскучился.

Максим

Словно назло, вновь заморосивший дождь начал утихать, только когда я уже подошел к постоялому двору. К ненавязчивой боли в теле, уже давно ставшей привычной, прибавилась ноющая в левом плече. Толкнув калитку, я зашел во внутренний двор «Старого наемника». Паран пообещал, что в течение недели, максимум двух все неприятные ощущения должны исчезнуть и тогда можно будет продолжить процедуру укрепления энергетического каркаса тела. При последней мысли по спине прошел холодок.

Зайдя в свой сарай, я устало вздохнул и швырнул шляпу со стекающими каплями дождя на пол. Это был безумно длинный день. Стянув тяжелую от воды куртку, отбросил ее в дальний угол, вслед полетела и промокшая до последней нитки рубаха. Помассировав левую ключицу, я направился к столу и зажег трехсвечник. Знобило. Тело пробивала легкая дрожь.

Подойдя к небольшой медной отполированной пластине, заменявшей мне зеркало, внимательно вгляделся в мутное отражение, разглядывая хаотичный узор, нанесенный на левую половину тела. Магическая татуировка. Три раза «ха»! Еще пять сеансов, и я буду расписан под хохлому практически весь.

При воспоминании о том, какой болью сопровождается весь процесс, непроизвольно передернул плечами. Удовольствие крайне сомнительное, да и более чем дорогостоящее. Кривая усмешка заиграла на губах. Чувствую, что к завершению рисунка стану мазохистом.

Достав из-под стола кувшин, я плеснул в стакан вина. Присев на край стола, сделал глоток, задумчиво смотря в угол, где ранее не замеченный паук сплел свежую паутину. Озноб начинал усиливаться. Тело лихорадило.

Я практически на мели. По крайней мере, денег на еще один сеанс у меня нет. А в существующих обстоятельствах это являлось проблемой номер один. Нужно было срочно искать способ заработать. Желательно – быстро и много.

От размышлений меня оторвал звук открывшейся двери. В мое скромное жилище вошла Мараграс, одетая в темно-зеленый сарафан. Каштановые волосы заплетены в объемную косу. Редкие капли воды стекали с волос на лицо, скатываясь по четко очерченным скулам на одежду, как напоминание о почти утихшем дожде.

– Привет! Как ты себя чувствуешь?.. – улыбнувшись, спросила Мара, поправляя на ходу упавшую на глаза прядь. – Что это? – Взволнованный голос девушки стал удивленным, как только ее взгляд наткнулся на татуировку.

Подойдя вплотную, она осторожно провела пальцами по темно-красной линии, тянувшейся от середины шеи до груди. Я прервал движение, взяв ее пальцы в свою ладонь.

– Еще недавно ее не было… – тихо произнесла Мара, подняв свои пронзительные зеленые глаза.

Горячее дыхание обожгло обнаженную кожу. Не отпуская руку, я впился в губы девушки. Мараграс ответила на поцелуй, прижимаясь еще ближе ко мне. Дыхание стало тяжелым. Повинуясь легкому движению ладони, с правого плеча упала лямка сарафана. Не отрываясь от губ зеленоглазой шатенки, я подхватил обнимающую меня за шею девушку и посадил на стол. От неаккуратного разгоряченного движения бумаги полетели на пол. Из-под собранного подола сарафана обнажились молочно-белые бедра, по которым уже нежно скользили мои руки.

Резко оборвав поцелуй, девушка отстранилась, упершись ладонью мне в грудь. Тишину помещения нарушало только неровное возбужденное дыхание. Переведя дух, Мараграс оттолкнула меня на шаг назад. Спрыгнув со стола, она быстрыми движениями расправила подол и вернула на место лямку сарафана. Машинально поправив упавшую на лицо прядь, девушка подняла зеленые глаза, в которых плескалось возмущение, и ударила меня по щеке раскрытой ладонью. Еще раз поправив подол, Мара вздернула голову и неровной походкой вышла из сарая, громко хлопнув дверью.

– Ну и дура, – меланхолично обратился я к закрывшейся с хлопком двери, потирая большим пальцем правой руки след от пощечины.