Сергей Гросс - Корса. Дорогой вора

– Как успехи? Удалось?

Я кивнул в ответ, протянув ему исписанный лист вместе со стеклянной пластиной – взломщиком печатей.

– Нас, случаем, не порешат из-за этой информации? – Мой голос был слегка нервным.

– А что там?

– Да какая-то магическая белиберда и сказки, – пожав плечом, откликнулся я.

– Не должны. Не в первый раз уже получаю заказы от этого человека, – отбросив все сомнения, покачал головой Аласт.

Скептически хмыкнув, я двинулся прочь из переулка. Пройдя пару улиц вместе, Аласт хлопнул меня по плечу:

– Завтра загляну, занесу деньги.

Я лишь кивнул и, махнув рукой на прощанье, двинулся в сторону дома. По черепной коробке стаей испуганных птиц метались мысли. Не такой уж я никому не нужный кусок… гм, гуано, как я думал. Как оказалось, меня ищут. Ну, пока не меня, что радует, а затянутую сущность. Но все же. Это меняет все. Убрав обратно под капюшон прядь волос, я сделал глубокий вдох. Нужно пойти к Парану и расспросить о том, смогут ли меня отследить магическими способами, и если это возможно, то узнать, как укрыться от слежки.

Дождь давно кончился. Путь освещали сестры, время от времени прятавшиеся за низко летящими тучами, и скудный свет редких масляных фонарей. Поправив за спиной мешок, я полной грудью вдохнул ночной летний воздух и свернул на улочку, ведущую к «Старому наемнику». Адреналин давно схлынул, и теперь ушибленное тело сильно болело. Морально и физически я был вымотан. До таверны оставалась всего пара минут пути. Я медленно брел рваной хромающей походкой по тихой улочке. Мокрая брусчатка, поблескивающая в тусклом свете, создавала умиротворяющую атмосферу.

– Хорошая ночь, не правда ли, менестрель?

От внезапно раздавшегося за спиной смутно знакомого голоса я вздрогнул.

– Ночь отличная! С кем имею, – начал я отвечать, оборачиваясь, – честь… ахххррр…

Ладони судорожно вцепились в руку задавшего вопрос Кривого. Его нож входил все глубже, погружаясь в живот, разрывая ткани и принося ужасную боль. Передо мной было его еще больше, чем обычно, искривленное дикой злой усмешкой лицо. Глаза сверкали животной яростью. Внутри что-то оборвалось. В беспомощных попытках вдохнуть я судорожно открывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

– Ты даже не представляешь, сколько проблем ты мне принес, ублюдок… – тихо зашипел Кривой, наклонившись к самому уху. – Ты сдохнешь медленно. – Грабитель повернул нож, добившись судорожного всхлипа. – Надеюсь, ты отправишься в преисподнюю к своим великанским предкам, тварь…

Тонкий писк в ушах перерос в рев. Другие звуки исчезли. Пришло ощущение, словно стенки мыльного пузыря лопнули. Тепло летней ночи сменилось резким холодом. Изо рта стоявшего напротив Кривого, продолжавшего что-то злобно говорить, вырвалось облако пара. Мгновения растянулись, словно время с трудом прорывалось сквозь густой кисель. В следующую секунду мои ладони объяло пламя.

– А-а-а!!! – резко отступивший назад Кривой истерично задергал руками.

Пламя, зародившееся в моих ладонях, въедалось в плоть предводителя банды, словно оголодавший зверь. Оглушающий крик горящего заживо человека разнесся над тихой улочкой. Судорожно вцепившись в рукоятку ножа, торчащего из живота, я отшатнулся назад и прислонился к стене. Медленно сползая на землю, я отстраненно наблюдал за человеком, превращающимся в пылающую головешку.

Как же глупо все вышло… Так по-дурацки подставиться. Столько времени потратить на тренировки и не успеть сообразить. Не успеть дотянуться до кинжала, висящего за спиной на поясе. Как же глупо…

Крик горящего заживо Кривого, отчаянно мечущегося по улице в тщетных попытках сбить пламя, стоял в ушах. Живот разрывало болью. Ладони, судорожно зажимающие рану, окрасила кровь. Еще торчавший из живота клинок замедлял скорость кровопотери. Мысли тянулись медленно и вяло. Глупый конец.

Посмотрев в сторону угла, за которым скрывалась дверь в таверну «Наемника», я сделал над собой усилие и закричал:

– Помогите! Кха… Помогите кто-нибудь!

На безлюдной сонной улочке никого не было. Никто не спешил прийти на помощь.

– Помогите, вашу мать! Тут человек… – севший голос с трудом поднимался до крика. Закашлявшись, я перевел взгляд на упавшего и уже затихшего Кривого, переставшего даже сучить ногами. На лицо наползла кривая усмешка, – догорел…

Огонь погас. От обугленного тела несло нестерпимой вонью. С трудом оторвав руку от живота, я взглянул на окровавленную ладонь и вернул ее на место. Как же это все глупо…

– Только не говори, что ты собрался умирать, – раздался шелестящий голос рядом.

Подняв голову, я посмотрел на стоявшую надо мной темную фигуру и зло усмехнулся. Тебя-то мне еще и не хватало. Не сводя взгляда с собеседницы, с судорожным вздохом, помогая себе рукой, принял более комфортное положение. Испачканная кровью ладонь неприятно скользила по мокрой грязной брусчатке.

– У тебя есть другие предложения? – продолжая от безысходности скалиться с веселой злостью, я смотрел в белые без зрачков глаза.

– Можешь принять мое предложение, – сказав это, Шиза протянула свою сотканную из тьмы руку.

Ну что, Макс, ты же столько раз посылал ее. Бил себя пяткой в грудь, отвергая это предложение… Презрительная усмешка наползла на лицо. А как дошло до дела – умирать совсем не тянет. Оторвав от живота дрожащую, красную от крови руку, я протянул ее и коснулся иссиня-черной ладони тени. Слился ты, парень…

По темной фигуре прошла волна, и вместо куска тьмы передо мной предстала девушка с голубыми глазами и длинными рыжими волосами; алая ткань местами плотно обхватывала точеную фигуру, а местами ложилась складками, ниспадающими к земле.

– Ну вот, а ты сопротивлялся, – усмехнулась она, смотря мне в глаза.

Отпустив ее руку, я устало прислонился затылком к холодной каменной кладке и смежил веки.

– Если б ты пришла ко мне в таком виде, с бутылкой вина и в бикини, то я бы, может, и не сопротивлялся, – парировал я голосом, в котором не осталось и намека на эмоции.

– Открой глаза, – произнесла Шиза, присев рядом.

Подняв веки, я уперся взглядом в ее глаза, что были совсем близко. Девушка обхватила пальцами рукоять ножа, торчавшую из моего живота, и резким движением, выдернула его.

– Чтоб тебя!.. – зарычал я от боли.

Моя попытка дернуться была прервана. Тело невидимой силой прижало к стене. Сознание начало гаснуть. Последнее, что я увидел, это прищуренные голубые глаза и злая усмешка Шизы.

Маркус

– Кая, да будешь светить ты каждую ночь до скончания веков, указывая нам, слугам твоим, путь светом своим, да направишь ты наши руки и разум, и укажешь нам путь к вознесению…