Николас Имс - Короли Жути

Тем временем дикарский паладин нанес очередной удар, и Ганелон снова растянулся под тем же деревом, которое теперь заметно накренилось. Сам Дук, выбившись из сил, приближался к воину гораздо медленнее.

Клэй бросился бежать, но через три шага у него подкосились ноги. Он припал на колено и, пытаясь хоть как-то отвлечь исполина, швырнул в него молот. Описав в воздухе дугу, молот чудесным образом угодил Дуку в затылок. К несчастью, дикарская черепушка оказалась слишком твердой. Не успел Клэй обрадоваться своему меткому броску, как Дук уставился на него крошечными, близко посаженными глазами и захохотал.

Тут Клэй увидел, что Ганелон встал. Дук, хоть и не блистал умом, заметил взгляд Клэя и обернулся как раз в тот миг, когда Ганелон занес свой легендарный смертоносный топор. Однако же удар предназначался не Дуку – дикарь был слишком далеко, – а дереву, под которым только что отдыхал сам южанин.

Сиринга прошла сквозь надтреснутый ствол как сквозь масло, и огромное дерево рухнуло, будто десятитонный пьянчуга, в лепешку расплющив и самого Дука, и полдюжины его соплеменников, что бесновались неподалеку.

– Дук! Дук! – пискнул какой-то дикарь.

Воцарилось ошеломленное молчание.

Внезапно Клэй услышал низкое гудение, которое становилось все громче и громче, пока не переросло в громовой рев. Деревья задрожали, с трепещущих ветвей посыпалась жухлая листва.

Низко, над самыми головами, кружила «Темная звезда». Приливные двигатели забрызгивали кроны деревьев мелкой моросью. Дикари, напуганные грузным кораблем, разбежались в разные стороны, как мыши от тени ястреба.

Землю несколько раз тряхнуло, что-то зарокотало и стихло. Клэй с Ганелоном опасливо переглянулись. Клэй подобрал молот, и приятели отправились по следу убежавших товарищей.

– А ты здорово бился, – прохрипел Клэй на ходу.

Ганелон чуть скривил губы в подобии счастливой улыбки:

– Знаю.

Вслед за Гэбриелем и остальными они наконец добрались до каменистого распадка, где за день до того оставили летучий корабль. Земля под ногами горела – на выжженной дочерна пустоши кое-где еще пылали костры. Чахлые деревца разнесло в щепу. Пока Клэй пытался сообразить, что здесь произошло, с борта «Темной звезды» начали сбрасывать бочки смолы.

«Нет, только не это!» – обреченно подумал Клэй.

Бочки, разбрызгивая огненные струи, летели на палубу «Срамного престола». Паруса вспыхнули, как пергамент. За считаные мгновения корпус корабля превратился в золу.

В свете алхимического пламени Клэй увидел, как Гэбриель, едва не падая на колени от отчаяния, оперся на Веленкор, будто на костыль. Чуть в стороне Матрик присел на корточки и сгорбился, а Муг снял шляпу и склонил плешивую голову. Клэй с Ганелоном побрели к Живокости, которая стояла, глядя, как «Темная звезда» скрывается за лесом на западе.

Клэй украдкой покосился на диву – не вспомнила ли та чего, но в глазах Живокости читалось лишь смятение.

– Это был мой корабль? – спросила она с ноткой грусти в голосе, кивая на тлеющие развалины «Срамного престола».

Клэй вздохнул. «Не смей! – напомнил себе он. – Не думай, что уничтожена единственная возможность быстро добраться в Кастию и вернуться домой. Не думай, сколько времени пройдет, прежде чем ты снова увидишься с женой, услышишь смех дочери. Не думай об этом, иначе прилюдно разрыдаешься, а это сейчас никому не нужно».

– Да, – ответил он.

Темные глаза дивы взметнулись к небесам.

– Кто это?

«Кучка сраных долболомов», – мысленно обозвал их Клэй, а вслух сказал правду – ну, отчасти:

– Охотники за беглецами.

Живокость недоуменно свела брови:

– А почему они за вами охотятся? Вы преступники?

«Это смотря, кого спрашивать».

– Им нужен Матрик, – объяснил Клэй. – Его жена – королева Агрии. Он от нее ушел, а она теперь жаждет его смерти.

– Почему?

– Потому что у них с Матриком пятеро детей и все – не от него. По-моему, она боится, что он обрюхатит первую, кто над ним сжалится, и обзаведется законным наследником агрийского престола.

Дива насмешливо фыркнула.

– Тебе смешно, да? – яростно вскинулся Гэбриель, не скрывая гнева.

Клэй сообразил, что Гэб наверняка винит Живокость за уничтожение «Срамного престола». Разумеется, Живокость и была в этом виновата, но после падения за борт она стала совсем другой.

– Мне… Нет, не смешно, – смутилась дива. – Прости, пожалуйста.

Гэбриель мрачно взглянул на нее и сделал шаг вперед, волоча за собой меч. Клинок Веленкора отражал рыбешек, резвящихся в бурном потоке, – казалось, они вот-вот выпрыгнут из воды в чуждый им мир. Гэбриель, скользнув по диве взглядом, посмотрел куда-то за нее и посуровел еще больше.

Ганелон подтолкнул Клэя плечом, и оба медленно обернулись.

На опушку леса высыпало людоедское воинство. Дикари стояли с копьями и луками наизготовку, со свистом крутили пращи, подносили к выпяченным губам духовые трубки с отравленными дротиками. Впрочем, нападать они не спешили. Два людоеда вышли вперед и опасливо направились к незваным гостям.

Одним из людоедов оказался Джереми, который громко и раздельно представил своего спутника:

– ОТЕЦ. ТЕРЕЗА.

– Тереза? – недоверчивым шепотом переспросила Живокость.

– Дикарь живет безымянным до тех пор, пока впервые не убьет врага, – торопливо зашептал Муг. – А потом он в одиночку съедает труп и берет себе имя убитого, не важно, мужское или женское. Среди дикарок нередки имена Уильям или Тодд. А вот дикари с женскими именами встречаются не часто. Наверное, потому, что женщины гораздо умнее и не суются к людоедам под нож.

– МОЯ ТЕРЕЗА, – подтвердил отец Джереми, а Клэй пришел к выводу, что дикари умеют разговаривать только на повышенных тонах. – МОЯ СТАРЕЙШИНА КОСТЯНЫЕ МОРДЫ. МОЯ ПРОСИТЬ МИР. – Он широко развел руками и умоляюще поглядел на Ганелона, точнее, на окровавленный топор в руках южанина. – БОЛЬШЕ НЕ УБИТЬ, ДА?

– Это уже смотря по обстоятельствам, – сказал Ганелон.

– СМОТРЯ ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ, – повторил Тереза, совершенно не понимая смысла слов. – ВЫ ИДТИ СТАНОВИЩЕ. ГОВОРИТЬ ВОЖДЬ. МЕНЯТЬ.

«Что менять?» – мысленно удивился Клэй.

Гэбриель встал рядом с ним и сказал:

– Ни в какое становище мы не пойдем. Если ваш вождь хочет с нами поговорить, пусть сам сюда приходит. И чем скорее, тем лучше, потому что нам пора.

Старейшина помотал головой.

– ВОЖДЬ НЕ ИДТИ. ВОЖДЬ БОЛЕТЬ. ВЫ ВЫБИРАТЬ: ИДТИ ИЛИ ДРАТЬСЯ. ИЛИ МЫ УМИРАТЬ. ИЛИ ВЫ УМИРАТЬ. СМОТРЯ ПО ОБСТОЯТЕЛЬСТВАМ, – заключил он, и Клэй сообразил, что от старейшины все-таки не ускользнул смысл слов Ганелона.

«А Тереза-то не дурак».

– Да ну их на фиг, – сказал Ганелон. – Пара десятков мешков с костями против нас шестерых? – Он презрительно сплюнул. – Не вопрос.