Виктория Джеймс - Золотая клетка [litres]

– Решил совершить небольшую прогулку, Хэдли Е-1031?

Стальной носок ботинка поддел его под подбородок. Взгляд Люка пополз вверх по ноге, к бочкообразной груди, бычьей шее, квадратной голове в ореоле света.

Личный враг – Кеслер.

– Проголодался, значит? – окинув взглядом полки, продолжал охранник. – Тебя плохо кормят в Милмуре, Е-1031? Страдаешь, что не подают жареных лебедей, как аристократам в Кайнестоне?

Стальной носок больно впился под ребра. Физическая работа в зоне «Д», конечно, укрепила пресс Люка, но не настолько, чтобы надежно защитить от ударов Кеслера. Резиновая дубинка поднялась – охранник разбирался в анатомии так же неплохо, как и мама Люка, – и опустилась. Пронзила острая боль, Люка скрутило, и он перекатился на бок и закашлялся, выплевывая остатки не успевшего перевариться обеда. Застонал, рукавом робы вытер липкие слюни. Даже от этого незначительного движения тысячи игл боли впились в голову. Вспомнил, как мама присела рядом с папой на подъездной дорожке. Что она тогда кричала? Что-то о тупой силе. Люк закрыл глаза.

– Надеюсь, ты ничего не успел стащить, E-1031? В Милмуре за воровство по головке не погладят. Несколько лет отработки могут прибавить. Придется тебя обыскать.

Грубые руки, похлопывая, шарили по телу Люка, выворачивая карманы. А когда подумалось, что обыск закончился, охранник двумя пальцами взял его за подбородок и нажал, заставляя открыть рот.

– Люблю делать работу тщательно, – прокомментировал Кеслер, пальцами другой руки шаря во рту у Люка.

Рот наполнился слюной с привкусом мыла и антисептика. Руки Кеслера – единственно чистая вещь в Милмуре?

Охранник вытер пальцы о комбинезон Люка.

– Похоже, ты хороший мальчик, Е-1031. Но такой неосторожный: гулял по Машиностроительному парку и упал. Надо быть внимательнее, здесь много опасных мест.

– Гулял и упал? – прохрипел Люк; гнев, как тошнота, подкатил к горлу. – Ты меня избил, подонок. – Он натужно кашлянул, надеясь, что желчь перебьет привкус пальцев Кеслера.

– Ты гулял, – повторил Кеслер. – Ясно как божий день: тебя нужно немного поучить, как быть более осторожным в будущем.

Дубинка взлетела в сверкающих искрах света.

«Она может убить… Тупая травма может убить человека, если начнется отек мозга», – вспомнил Люк слова мамы.

Удар пришелся не на голову – ниже. Люк услышал звуки – треск и тяжелый выдох. И выплюнул ножи. Увидел иглы.

Дальше – чернота.

Когда он пришел в себя, то снова почувствовал запах антисептика. Открыл глаза, но Кеслера не увидел. Люк мешком был свален на стул в углу какой-то комнаты, похожей на приемное отделение больницы.

Вместо тела он ощущал сгусток колющей боли, словно все внутренности вынули и вместо них насыпали битое стекло. Люк неловко качнулся вперед, упал на пол, и перед глазами поплыла розоватая пелена. С красными точками. И стало невозможно дышать.

– Как это случилось?

Голос. Низкий. Сердитый.

Тень легла на пол возле Люка. Ладонь коснулась лба. Люк съежился, но бежать было некуда, да и сил не было.

Ладонь оказалась прохладной, прикосновение спокойным и ласковым. Люк прижался головой к этой ладони и разрыдался.

– Я доктор Джексон, постарайся встать, – произнес голос. – Не бойся, что будет больно. Возможно, боли и не будет. Пойдем со мной.

Невероятно, но Люк поднялся. Опираясь на руку человека в белом халате, передвигая ноги, как столетний старик, пошел по коридору. Доктор привел его в маленький кабинет и уложил на кушетку.

– Я хочу тебя осмотреть. Ты позволишь? Я осторожно.

Люк кивнул, доктор начал расстегивать пуговицы на его робе. Чтобы не думать о том, что сейчас будет очень больно, Люк начал рассматривать доктора.

Короткая стрижка, аккуратная бородка. Лицо загорелое, белая кожа проглядывала лишь в гусиных лапках в уголках глаз. На нагрудном кармане белой медицинской куртки голубым вышито: «Джексон Дж-3646». Слишком молодой для доктора. Вероятно, отправился на отработку сразу после университета. Аби говорила, что так поступают многие амбициозные выпускники. Это шанс опуститься в самую гущу жизни, набраться опыта, и никто строго не спросит с тебя за допущенные ошибки.

Но этот парень знал, что делает. Он аккуратно поднял майку Люка, так же аккуратно поднял волосы на затылке, чтобы осмотреть место удара. С каждым прикосновением пальцев Люк ожидал взрыва острой, непереносимой боли, но ощущал лишь тупую и вполне терпимую.

– Готов предположить, – сказал доктор, опуская майку Люка, – производственная травма. Вы споткнулись и упали. Упали на какой-то предмет, похожий на дубинку охранника?

Люк удивленно посмотрел на доктора. Это ловушка? Осторожно, Люк.

Может быть, этот Джексон – кореш Кеслера. Может быть, он латает всех, кого охранник «немного поучил», чтобы они держали язык за зубами.

– Да, производственная травма, – ответил Люк.

Джексон нахмурился:

– Ну да, конечно. И вот что я вам скажу: все не так плохо, хотя и очень больно. Думаю, от падения и удара головой сильно обострилась чувствительность. Сильный анальгетик поможет. Подождите секунду.

Джексон подошел к шкафчику с зеркальными дверцами.

Доктор был прав. Люк сразу почувствовал себя значительно лучше по сравнению с тем состоянием, в каком пребывал, сидя на стуле в приемной. Он думал, что Кеслер раскрошил ему несколько ребер, но когда осмелился взглянуть на свой живот, то увидел лишь живописный синяк. В этом был свой, хотя и извращенный смысл. Кеслер не мог походя избивать людей до полусмерти. Рабы, должно быть, считались движимым имуществом государства, и охранник с садистскими наклонностями не имел права портить это имущество. Кеслер, вероятно, хорошо знал, что делает: бил больно, но без серьезных повреждений.

Джексон вернулся с баночкой какой-то жирной мази. Пока он мазал ею живот Люка, боль прошла совсем. Люк чуть не расплакаться от радости и начал было благодарить доктора.

– Все в порядке, – сказал тот, выпрямляясь и глядя Люку прямо в глаза. – Это такая малость, которую я смог сделать для друга моего друга.

И сердце – слава богу! – в целой груди Люка учащенно забилось.

О чем это доктор? В Милмуре у Люка нет друзей – только напарник, из которого и клещами слово не вытащишь, школьный знакомый и девчонка, подкидывавшая всякие задания.

Доктор.

Тот самый доктор. Кто все про всех знает. Кто руководит деятельностью Рени.

– Друга? Это одна из ваших юных пациенток? Девочка?

Джексон рассмеялся тихо и утвердительно:

– Рени никогда не была моей пациенткой. У этой девчонки больше жизней, чем у кошки. Сбрось ее с крыши, и она приземлится на все четыре лапы. То, что я сделал для тебя сегодня, – лишь малая благодарность за то, что ты сделал для нас, Люк Хэдли.