Гай Орловский - Ричард Длинные Руки. Удар в спину

Я поежился, но ответил бодро:

– А это мысль! Спасибо за подсказку. Новое время – новые маршруты! Надо как-нибудь выбрать время…

За спиной пахнуло теплом, я ощутил, как открылась дверь, а затем услышал едва уловимый запах женских духов.

Не поворачиваясь, чувствовал, как герцогиня подходит ближе, затем прозвучал ее тихий голос:

– Ваше величество… вы завершили все дела? Не стоит все пять часов ждать на крыльце.

Я ответил так же тихо:

– Что предлагаете, герцогиня?

– Отдохнуть после трудов и свершений, – сказала она совсем тихо. – На этот раз в моих покоях…

– Принято, – ответил я.

Когда вернулись в холл, я церемонно подал руку, демонстрируя учтивое отношение к женщине, герцогиня коснулась ее кончиками пальцев, и так двинулись через залы.

Герцога не увидел, так что ситуация не прояснилась насчет, чья это инициатива. Возможно, сама герцогиня была автором идеи, хотя, скорее всего, по моей подозрительности могло быть и совместным решением супругов.

Герцогиня всю дорогу молчала, а когда поднялись в ее покои, я на минутку остановился за порогом, быстро оглядываясь. Опасности пока не чую, в приличных размеров зале, что служит чем-то вроде приемной, хотя зачем она жене герцога, никто не спрятался, не говоря уже об отсутствии магических ловушек…

Герцогиня уже отпустила мою руку, сделала пару шагов по направлению к одной из дверей, остановилась и повернула голову в мою сторону.

– Да-да, – сказал я, – иду. У вас так мило…

Она прошла к двери из красного дуба, что украшена еще и затейливой резьбой, коснулась ее кончиками пальцев.

Дверь приоткрылась, показывая богатое убранство спальни с роскошным ложем и дюжиной различных подушечек на трех перинах лебяжьего пуха.

Я поинтересовался с легким смешком:

– Предлагаете начать отдых со спальни?

Она повернулась и прямо посмотрела мне в глаза.

– Мне нравится ваша грубость, ваше величество, и ваша бесцеремонность. Но на этот раз, прошу, не сдерживайте в себе зверя.

Через пять часов я вышел из здания на крыльцо. Милфорд с отрядом в седлах за спиной уже держит под уздцы Зайчика, а Бобик ринулся ко мне с обвинениями, что я заперся в спальне герцогини, он меня и там все-таки нашел, но внутрь не пустили, какая несправедливость, как я мог, как я мог так поступить?

Я поцеловал его в лоб, почесал за ушами, уверяя, что люблю только его, а все женщины мира разве могут ответить мне такой же любовью? Потому у настоящих мужчин они на заднем плане, а работа и четвероногие – на первом.

Милфорд придерживал арбогастра, пока я поднимался в седло, пусть в этом и нет необходимости, потом лихо вспрыгнул на спину своего коня, не коснувшись стремян.

– Ваше величество?

– Выступаем, – ответил я.

Разворачиваясь в сторону ворот, увидел, как на втором этаже в окне, где спальня герцогини, слегка колыхнулась штора.

Я приподнял руку в прощании, застоявшийся арбогастр красиво поднялся на задние копыта, передними замолотил по воздуху, затем мощно рванулся по дороге из города.

За спиной слышен грохот копыт, разведчики стараются не отставать, а я придерживал Зайчика, приятно слышать этот успокаивающий гул, в нем сила и сдержанная мощь, под такой шум спится спокойнее, чем под дождь…

Башня проступила на фоне безоблачного неба неприятно хилая и кривая, густо окружена строительными лесами, со всех сторон облеплена, как дохлая жаба муравьями, плотниками и каменщиками.

Нас заметили, из группы охраняющих стройку всадников отделился на статном коне сэр Норберт и помчался в нашу сторону, ровный в седле, как свеча.

Милфорд сказал с уважением:

– Он и ночевал здесь! Без него так бы не управились…

– Достойный командир, – согласился я. – Всегда безупречен.

– Как и его усы, – сказал Милфорд. – Вон с той стороны делают помост, чтобы можно было и коней завести на самый верх.

– Проверь насчет готовности, – велел я. – Негоже гонять могучую Звезду Зла по мелочам. Бояться перестанут.

Он отсалютовал и унесся, я выждал, когда подъедет Норберт, сказал первым:

– Благодарю, сэр Норберт!.. Работа идет быстрее, чем я ожидал.

Он ответил вежливо, но без улыбки:

– Пришлось стимулировать.

– Как?

– Когда увидел, что работают без охоты, велел сперва построить виселицу на пять человек. И объявил: каждый день буду вешать тех, кого сочту самыми медленными.

Я сказал с одобрительным смешком:

– И работали так, что вы даже не смогли определить, кто работает быстрее, а кто медленнее?

Он кивнул с тем же непроницаемым выражением.

– Двух все же пришлось повесить. Они нашептывали, что с постройкой причала придет конец их вольностям.

– Понятно, – ответил я. – Вы на их примере показали, что вольностям в самом деле конец. Как наверху площадка?

– Пока маловата, – сообщил он, – отряд не поместится. Но багер задерживается здесь достаточно, чтобы успели подняться и загрузиться до последнего человека.

В кабинет заглянул Хрурт, сперва посмотрел, чем я занимаюсь, потом сказал таинственным голосом:

– К вам тот толстый… граф Варессер!

– Впусти, – велел я.

Лорд-канцлер переступил через порог с вынужденной неспешностью, неспешный и все еще неповоротливый, все еще с резной тростью в руке, однако только для важности и величия, вельможный и с мощными седыми усами вразлет с бодро загнутыми кверху кончиками.

Парик эпохи империи Германа, локоны по всей голове, ниспадает до плеч, а две пряди справа и слева на грудь, белоснежный воротник, такой же белый платок от шеи и почти до пояса, в общем, как носили предки, настоящее олицетворение старомодного покоя и благополучия, лорд-канцлер и должен выглядеть так, мы в старине инстинктивно видим стабильность и надежность.

Я тоже ощутил исходящее от него спокойствие и величие державного значения. Мне кажется, лорд-канцлер империи и должен быть крупным, массивным с тяжелой и широкой челюстью, хотя и аристократически удлиненной, с вельможным лицом и мохнатыми седыми бровями.

Он поклонился, не доходя двух шагов до стола, я сказал приветливо:

– Сэр Джулиан!

– Ваше величество, – произнес он прочувственно, – позвольте поздравить вас с очередной победой…

Я отмахнулся:

– Да какая это победа? Пустячок.

Он покачал головой:

– Не скромничайте, ваше величество. Вы проявили великую мудрость и далеко идущий расчет, что просто удивительно для вашего возраста.

– Правда? – спросил я с интересом. – Да вы садитесь, дорогой граф. А в чем же еще и расчет?

Он с рассчитанной неторопливостью сел, императора нельзя заставлять ждать, но и грузное тело не заставишь двигаться быстрее, положил шляпу на колени и прямо взглянул мне в глаза.