Сара Холланд - Узники времени и крови [litres]

– Нет, намного больше. Я видел, как ты повернула время вспять. Я толкнул Роана, и жидкий металл из котла пролился на него, но ты схватила его и оттащила назад, так что он не обжегся. – Лиам опускает глаза в пол. – Ты спасла его. Я не хотел ему навредить, клянусь. Но если бы ты осталась, если бы кто-то узнал, что ты можешь делать…

Паника понемногу стихает, освобождая место разочарованию. Мне нужно унять злость и сосредоточиться на смерти отца, но под тяжестью сказанных слов я еле стою на ногах.

Ненависть папы к Эверлессу и Герлингам была гораздо больше, чем я думала. Если только он не преувеличивал, стараясь выстроить глухую стену между мной и опасной правдой.

Слова Лиама прерывают мои мысли.

– Твой отец не доверял мне. Он знал, что тебе было опасно находиться в Эверлессе, – Лиам горько улыбается. – Могу представить, что он тебе про меня рассказал, чтобы держать подальше. Я прочитал это в твоем взгляде, когда встретил возле хранилища. Я не виню его, ведь я правда был тогда ужасен и сделал бы что угодно, лишь бы узнать нужную информацию. Но та ночь изменила меня. Ты изменила меня. – Он опускает глаза. – Прости, Джулс, за все страдания, которые я тебе причинил. Но я пытался тебя защитить.

Защитить меня. Возможно ли это? Во всем хаосе мыслей я не могу понять: его слова – еще одна ложь или самая чистая правда, которую я когда-либо слышала? Он что-то держит в руке, а потом осторожно кладет на землю между нами. Я сомневаюсь, но когда вижу, что бумага исписана неровным папиным почерком, тут же хватаю ее. Однако мир, кажется, останавливается, когда я понимаю, что письмо адресовано Лиаму.

– Я действительно искал тебя, – он останавливается, когда я бросаю на него угрожающий взгляд. – Но только чтобы помочь. – Голос Лиама такой тихий, словно он разговаривает сам с собой. Он смотрит мне прямо в глаза, желваки на скулах двигаются. – После того как вы уехали, я написал тебе, чтобы убедиться, что ты в безопасности, посылал гонцов во все деревни округи, но, должно быть, ты так и не получила эти письма. Наконец, после моего визита, твой отец сказал, что ты мертва. – Лиам выглядит усталым. – Думаю, он хотел, чтобы я перестал тебя искать. Когда ты снова приехала в Эверлесс, я думал, что лучший способ защитить тебя – заставить покинуть Эверлесс навсегда, сделав твою жизнь здесь невыносимой. – Его голос начинает звучать увереннее. – Я не враг тебе, Джулс, – говорит он, аккуратно подбирая слова. – Но у тебя очень много врагов.

Мне отчаянно хочется не слышать всего этого, хочется ударить его, но я сдерживаюсь, внутри меня растет уверенность, что сейчас Лиам не лжет. Может быть, дело в его лице, начисто лишенном обычной ухмылки, или позе, открытой и уязвимой.

– Благодаря тебе Роан не помнил, что произошло в мастерской Пера, – говорит он. – Но то, что ты сделала сегодня, – совсем другое. Мой брат неразумный, но не дурак. Теперь еще один человек будет знать.

– Роан никогда… – Но я останавливаюсь, вспоминая испуг в его словах.

– Ты всегда была такой… доверчивой, – говорит Лиам. Он садится на нижнюю ступеньку кареты, свешивает ноги и опирается о стенку. Я замечаю, что он перекрывает выход, но желание сбежать исчезло. Я чувствую, что приросла к месту, и жажду правды.

Я вздыхаю. Он намеренно держал меня подальше. Он знает, кто я.

Сны о статуе.

В этом нет смысла. Этого не может быть. Но у меня нет других предположений.

– Думаешь, я как-то связана с Колдуньей?

Сперва Лиам никак не реагирует. А потом, к моему глубочайшему удивлению, на его лице появляется широкая, искренняя улыбка, словно солнце проглядывает сквозь тучи. Она длится лишь мгновение, но, улыбаясь, он похож на Роана. Нет, возможно, это и есть настоящий Лиам.

А потом он качает головой.

– Не совсем, – говорит он. – Но возможно.

Замешательство и раздражение борются внутри меня.

– Не понимаю. Ты сказал…

– Когда я уехал учиться, – перебивает меня Лиам, – то не мог перестать думать о твоих историях о Змее и Лисе и о том, что видел в кузнице. Тот момент, когда ты… – Повернула вспять время . Он не произносит эту фразу. – Я был одержим историей кровавого времени и провел несколько лет, изучая старые мифы, – продолжает он. – Не только в академии, но и по всей Семпере. Нашел все ученые книги и древние рукописи, которые только мог, но в конце концов мне пришлось бросить все. Учителя считали, что я гоняюсь за сказками, попусту растрачивая свой талант. Поползли слухи.

Правда, которой он делится со мной, поражает, но заученный характер речи заставляет относиться к сказанному настороженно.

– Однако направив свое внимание на другие предметы, – продолжает он, – я не переставал думать о Колдунье, Алхимике и историях, рассказываемых о них. Существуют разные версии – образ самой Колдуньи противоречил тому, чему меня учили верить с детства. Полагаю, ты знаешь стандартную версию.

Я роюсь в памяти, вытаскивая истории, которые читали детям слуг в библиотеке Эверлесса рано по утрам много лет назад.

– В них говорится, что Алхимик украл бессмертие Колдуньи, привязав его к металлу, чтобы они могли спастись от злого лорда. Позже он заявил, что знает, как вернуть его, но это был лишь трюк – хитрость, чтобы украсть сердце Колдуньи.

– И двенадцать камней… – намекает Лиам.

– Он сказал Колдунье, что ей просто нужно проглотить двенадцать камней. Но Колдунья не поверила ему. Она убила Алхимика, заставив его самого проглотить камни, после чего он утонул. – Я чувствую себя почти глупо, пересказывая истории, но в выражении лица Лиама есть какая-то беспощадная настойчивость, которая разрушает ощущение, что это всего лишь дурацкая игра.

– Все верно. Но в чем истории различаются, – продолжает он, – так это в том, что большинство представляют Алхимика вором, обманщиком, лжецом, который отверг Колдунью и умер, забрав ее сердце. А другие легенды говорят, что и Колдунья, и Алхимик все еще в этом мире и она преследует его, чтобы вернуть свое сердце. Я гадал: если Алхимик выжил, то как ?

Я совершенно ничего не понимаю.

– Магия?

– Двенадцать камней. Существует теория, о которой я просто не мог забыть. Она состоит в том, что каждый камень представляет собой…

– Жизнь, – говорю я, смутное воспоминание шевелится во мне.

– Именно. Двенадцать. – Лиам слегка наклоняется вперед. – Что если Алхимик не соврал о своей идее, а действительно нашел способ вернуть Колдунье назад ее бессмертие, но другим путем? Рождаться, проживать нормальную жизнь, умирать… И потом снова возрождаться, с той же душой, но в новом теле, с мудростью всех предыдущих лет.

Ужасная догадка рождается у меня, постепенно обретая форму.

– Сбрасывая жизнь снова и снова как…