Джозеф Дилейни - Арена 13. Жертва [litres с оптимизированной обложкой]

– А что Киро? – спросил я. – Он узнал Квин. И еще он сказал, что поговорит с вами о ней и вынудит вас меня выгнать.

– Это он и пытался сделать, – с улыбкой ответил Тайрон. – Но, видно, пытался плохо. Скажем так, мы расстались более или менее дружески. Но вы оба должны мне пообещать: больше никаких протестов. В следующий раз вы вряд ли обойдетесь малой кровью. Не надо дразнить Киро: дела могут принять скверный оборот.

– Получается, мы должны и дальше безучастно смотреть на это безобразие и ничего не делать? Сидеть сложа руки? – спросила Квин.

– У него есть планы покруче, – сказал я. – Он хочет устраивать в Общине поединки между людьми и лаками, один на один.

– Неужели? Ну, тогда мы выбьем у него из головы эти намерения! – проворчал Тайрон. – Но только этим займусь я сам. Многим из нас не нравится то, чем занимается Киро, тем более что это незаконно. Дайте мне время, и мы прижмем его как следует.

– Сколько же времени тебе дать? – уточнила Квин, сверкнув глазами.

– Подождем до конца сезона, – ответил ей отец.

– Слишком долго! Там ведь погибают лаки!

– Эти бои длятся многие десятилетия. Разве несколько месяцев – это слишком долго? Не мешайте мне действовать по-своему. От ваших протестов никакого толку.

– Хорошо, подождем до конца сезона, но если ничего не изменится, мы снова будем протестовать! Мы пойдем и дальше! – с жаром воскликнула Квин. – Лаков, которых заставляют драться друг с другом, держат под замком. Пока не знаю, где именно, но я непременно найду их тюрьму. В следующий раз мы не просто будем протестовать – мы выпустим их на волю!

– А вот это было бы великой глупостью. Не следует забывать, что у этих лаков есть хозяева, – напомнил ей отец. – Выпустив чужих лаков, вы лишите их владельцев имущества. Это будет считаться кражей. Кто-нибудь вроде Джефферсона без колебаний подаст на вас в суд. И тогда вам светит провести остаток жизни за решеткой. К тому же, стоит их выпустить на свободу, как лаки объединятся в банды. Они будут злы, напуганы и неуправляемы. Боевые инстинкты возьмут верх. Могут пострадать невинные люди, лаки их изувечат или даже убьют. Любого, кого признают ответственным за это, дирекция Колеса обвинит в убийстве. И тогда считай, что твоя песенка спета. Они, образно выражаясь, выбросят ключ. А я ничем не смогу помочь.

Правосудие в Джиндине вершила дирекция Колеса во главе с главным распорядителем, Пинчеоном. Дирекция была подотчетна только Протектору. Ее власть распространялась на целый город, но главным образом на Колесо. Это была диктаторская система. Тех, кого обвиняли и приводили в суд, непременно признавали виновными. Тайрон нисколько не преувеличивал. Выпустить лаков – значит навлечь на свою голову большую беду.

Квин пожала плечами.

– Значит, тебе надо успеть до конца сезона, пап, – с улыбкой сказала она. – Боюсь, тебе придется нажать во многих нужных местах.

Тайрон кивнул и встал:

– Ну, что, Лейф, пора начинать тренировку. Тебе многому предстоит научиться до начала сезона.

Месяцы учебы текли быстро. Мы с Дейноном упорно трудились и с нетерпением ждали начала сезона на Арене 13. Наконец это время пришло. Грязь на улицах начала подсыхать, пригревало яркое солнце поздней весны. В самую первую неделю сезона должен был состояться поединок Таллуса.

Я пришел посмотреть на бой вместе с Дейноном и Тайроном. Отец Квин заказал места в третьем ряду. Отсюда открывался отличный вид на арену.

Впервые в этом сезоне я снова оказался на зрительском балконе. И, как и раньше, от восторга у меня перехватило дух. Эта арена была самой лучшей, и не только потому, что вмещала до двух тысяч зрителей. Ряды сидений были заново обтянуты дорогой красной кожей, крепкий запах которой стоял в воздухе. Факелы позолотили и посеребрили, в том числе и свисавшую с высокого потолка огромную люстру, которая освещала арену.

Все это недвусмысленно говорило о том, что Арена 13 приносит доход, и немалый. Это была игра богатых людей.

Как обычно, женщины были одеты в дорогие шелка, губы накрашены черной помадой. Мужчины, в зависимости от рода занятий, подпоясались яркими разноцветными кушаками. Помимо терпкого запаха новой кожи нос щекотало благоухание дамских духов.

Не было здесь лишь одного запаха: сладковатого, липкого зловония крови, который я почувствовал, когда в прошлом году впервые оказался на Арене 13. Наверное, это потому, что сезон только начался.

Я с нетерпением ждал той минуты, когда увижу поединки новичков, в том числе Таллуса. Хотелось мысленно взвесить силы противников. Ведь я надеялся с ним сразиться. Если не в этом сезоне, то в следующем точно. Тайрон опасался, что если включит меня в Списки, то на арену заявится Хоб и заберет мою жизнь. Я не осмелился рассказать наставнику о вызове, который бросил джинну в ту ночь в подвале Общины. Даже мне самому теперь это казалось безрассудством. Ведь Хоб наверняка поступит как обещал.

Здравый смысл подсказывал мне, что, несмотря на жажду мести, прежде чем сразиться с джинном, мне нужно набраться опыта. Мне также требовался первоклассный лак с самыми лучшими шаблонами.

Хотя в Списках этого сезона было много новых имен, все с нетерпением ожидали именно этого поединка – боя между Таллусом и Брендоном. Он собрал огромную толпу. Балкон буквально трещал по швам, в воздухе витало напряженное предвкушение. Тотализаторы едва не лопались от ставок. Шагая к своим местам, мы прошли мимо одного из букмекеров. Он кивнул Тайрону, но тот прошел дальше. Тогда букмекер остановил нас с Дейноном и сунул нам под нос стопку красных билетиков.

– Дело верное, – брызгая на нас слюной, затараторил он. – Таллус может проиграть!

Он говорил так быстро, что было трудно понять смысл его слов. Но постепенно до меня начал доходить весь ужас того, что он предлагал. Как-то раз я видел бой насмерть и хорошо помнил, какие ставки там делались. Но Таллус был новичком, и этот тип предлагал разные ставки в зависимости от исхода боя – от ранений до смерти.

– Глубокая рана в пять раз повысит твою ставку, – объяснил он. – Если его искалечат, ставка увеличится в двадцать раз, но это зависит от заключения медиков, которые выдадут официальное свидетельство. Если убьют, ты поднимешь денег в сто раз больше. Он зеленый новичок, мои удачливые друзья! Выступает в первый раз, у него еще мокро за ушами. Один к десяти, что он споткнется!

Мы отрицательно покачали головами и пошли дальше. Ни я, ни Дейнон не делали ставок. Это игра для дураков. Дейнон продемонстрировал это, прибегнув к простейшей математике. У меня и во времена палочных боев тотализатор не вызывал особого интереса; я предпочитал драться сам, а не быть зрителем.