Николай Липницкий - Дорога домой

— В той стороне мощное радиоактивное поле, — пояснил немец, глядя на экран. — Даже здесь уже повышенный фон.

— Неужели город? — удивился я. — Что же там было такое, что ядерного боеприпаса не пожалели?

— А, может, здесь атомная электростанция была? — предположил Гоша. — Ну, типа Чернобыля.

— А мы сейчас посмотрим, — ответил я. — Смотрите, какой наблюдательный пункт удобный.

Все дружно посмотрели на скальный выступ. С северной стороны скала имела довольно пологий склон, и мы дружно полезли наверх. То, что открылось нашему взору, нельзя описать никакими словами. Мы вырывали друг у друга бинокль, чтобы вновь и вновь посмотреть на этот кошмар. Города не было. Совсем не было. Вдали виднелась огромная воронка, а местность на много километров вокруг словно была залита стеклом, которое ярко бликовало под солнцем. Пологие холмы разной высоты играли в солнечных лучах, весело бросаясь солнечными зайчиками. Если бы меня сейчас сбили с ног бревном, я бы чувствовал себя намного лучше. Да и остальные тоже, по-моему. Тут же, на вершине, мы развернули карту и составили наиболее безопасный маршрут, чтобы обойти зону заражения. Соваться в радиоактивную зону как-то не хотелось.

Мы шли, молча по пыльной дороге, прибитые увиденным. Говорить не хотелось. Одно дело знать, что какие-то города превращены в радиоактивную пустыню. Другое, самому увидеть этот кошмар. По-моему Генрих Гейне говорил: «Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки». Чем дальше, тем больше я с ним соглашаюсь. А русский поэт, кажется, Федотов, добавил: «Чем больше жизнь я изучаю, тем больше я люблю зверей». Тоже не в бровь, а в глаз.

— Михалыч, помнится ты нам лекцию читал про основные чувства человека, — вдруг проговорил Игорь.

— Было дело.

— Вот скажи, а желание убивать это тоже основное чувство?

— Такого чувства нет.

— Но ведь убиваем же. Вон до какого кошмара докатились.

— Это не желание убивать. Это стремление к власти.

— И как это сочетается с тремя древними чувствами?

— Страх, голод и лень рождали в человеке желание выживать. А выживать легче вместе. И человек сбивался в общины. А в каждом стаде или стае есть вожак, который сильнее всех, умнее и хитрее. Так и у древних людей. Только свою исключительность ещё доказать надо. А это борьба. Ведь претендентов всегда больше одного. Природа это предусмотрела. Как и то, что остальные члены общины должны подчиняться своему вожаку. Позднее, с развитием цивилизации, вожди мерялись силами уже не внутри своего рода или общины, а между такими же вождями, чья община или род мощнее, сильнее. Победитель убивал побеждённого, присоединял его род к своему, тем самым усиляясь и расширяя свои владения. Так появились первые войны. Ну а дальше по накатанной. Мощнее вооружение, больше народа вовлекается в бойню. Уже государства между собой выясняют, кто круче. Вот и всё.

— Как-то у тебя примитивно всё выходит, — усомнился я.

— А зачем усложнять? Фрейд вообще говорил, что за всеми поступками человека стоит банальный секс. Это, знаешь, как в компьютере. Каких только программ нет. Смотришь и удивляешься. А какая графика! И за всем этим стоит двоичный код. Всего лишь ноль и единица.

— Ну, да. Наверное, ты прав.

Таких военных городков на просторах бывшего СССР полно. Обычный типовой военный городок закрытого типа. Вот только настораживает, что ни одного человека в обозримых пределах видно не было. С противным скрипом болтались на ветру въездные ворота, бликовали на солнце окна КПП, да ветер гонял по бетонке какой-то мусор. Дорога к КПП шла между двух озёр, почти вплотную подходящих к бетонному забору. Стоячая зелёная вода воняла болотом, и это болотная вонь доходила даже сюда, на опушку редкого лесочка, через который мы шли уже два часа. Ну да, ветер ведь в нашу сторону.

— От комаров, наверное, никакого спасения, — проговорил Михалыч.

— Да, здесь на репеллентах можно было бизнес сделать, — подтвердил Георг.

— Вам бы, капиталистам, только бабки делать, — подколол его Игорь.

— А что в этом плохого? — удивился немец. — Лучше быть бедным, но гордым?

— Так, всё! Прекратили собачиться, — оборвал я начинающуюся дискуссию и опустил бинокль. — Городок, судя по всему, пустой. Вот только знать бы, почему? Георг, что твой газоанализатор говорит?

— Молчит. И рентгенометр тоже.

— Что-то стрёмно туда идти, — с сомнением произнёс Дима. — Просто так такие городки пустыми не становятся.

— Следов бомбардировки нет. Внезапная эвакуация?

— Давайте не пойдём туда, — робко попросила Валя. — Мне страшно.

— Всем страшно, — подвёл итог я. — Но пешком далеко не уйдём. А там по любому автопарк есть. Может, машина какая найдётся. Ну и что-нибудь на обмен найти. А то в прошлый раз уже патронами расплачивались. С такими темпами можно вообще без боезапаса остаться и начать уже оружие продавать. Идём. Только осторожно. Георг, на тебе рентгенометр и газоанализатор. Глаз с показаний не спускай.

— Есть, сэр!

— Посэркай у меня тут.

Мы осторожно подошли к воротам и шагнули на территорию. Тишина какая-то зловещая.

— Витя! — громким шёпотом позвал меня Игорь. — Смотри!

Возле будки КПП лежала аккуратная такая кучка до белизны обглоданных костей. И, причём, человеческих, судя по двум черепам, лежащим тут же. Это кто здесь людоедством занимается? Бетонная дорога сменилась асфальтовым покрытием, ограниченным бетонными бордюрами, выкрашенными известью в белый цвет. Дорога прошла мимо ракетного комплекса С 125, стоящего на постаменте, мимо двухэтажных жилых домов и здания гостиницы. И везде безлюдье и тишина. Только белые кости, разбросанные тут и там. Что-то мне всё это не нравится. И всё больше и больше. Мы прошли мимо офицерской столовой, и вышли к плацу, расположившемуся между двумя четырёхэтажными зданиями казарм. Тишину разорвал далёкий собачий лай, быстро приближающийся к нам.

— А что вы так напряглись? — спросил Игорь. — Каких-то шавок испугались?

— А ты сопоставь человеческие кости и, как ты говоришь, шавок.

— Да ну! Я что, с собаками дела никогда не имел? Пару очередей и разбегутся.

— Вот и посмотрим.

Мы, конечно, ожидали неприятностей от собак. Но таких! Из-за здания дальней казармы выскочила свора. Нет, не так. СВОРА! Не менее пятидесяти особей разных размеров, от классического звоночка ростом с кошку до больших кобелей ростом с телёнка.

— Огонь! — заорал я, выпуская первую очередь в стаю.

Мы стали отстреливаться, отступая к крыльцу. Вопреки словам Игоря, наши очереди не только не напугали собак, а, вроде, даже разозлили. Не обращая внимания на потери, они быстро сокращали дистанцию.

— В штаб! Быстро! — скомандовал я, разбивая прикладом череп собачонки, умудрившейся проскочить поближе и повиснуть на моей штанине.