Николай Липницкий - Билет в один конец

— Нашёл я его место наблюдения. Он там долго сидел, наблюдал за торговым центром. Судя по следам, к нему подкрались сзади.

— Он жив?

— Не знаю. На камнях кровь, но немного. Если бы убили на месте, крови по любому больше было бы. Скорее всего вырубили ударом по голове и утащили.

— Куда? В торговый центр?

— Нет. Там делать нечего. Ты же помнишь, он весь стеклянный был. Во время ударов там всё стекло вынесло. Сейчас голый скелет. Следы волочения ведут дальше. В направлении стадиона.

— Хорошо. Идём в прежнем порядке. Не потеряй следы.

Они двинулись дальше, стараясь скрываться за ржавыми автомобилями, обломками зданий и другими местными предметами. Несколько раз спугивали с насиженных мест шипохвостых котов, предпочитающих уйти с пути такого количества людей. Ближе к вечеру группа вышла к стадиону и устроила пункт наблюдения на последнем этаже отдельно стоящей девятиэтажки. А стадион был обитаем. Снующие туда-сюда уроды не позволяли в этом сомневаться. Стемнело и на бывшем футбольном поле зажглись костры. Василий сантиметр за сантиметром изучал стадион в бинокль. Судя по всему, племя небольшое и можно было бы попытаться. Но где они держат парня? Трое уродов прошли куда-то под торцевую трибуну и какое-то время спустя вынесли оттуда какого-то человека, который бился и извивался в их руках. Сердце Василия похолодело, но, наведя туда бинокль, он успокоился. Это не Шуруп. Человека притащили поближе к костру, быстро и умело отрезали голову и стали свежевать. Шустову даже дурно сделалось от обыденности, с которой всё это происходило. Но, к чёрту эмоции. Надо спасать парня. Если человека зарезали на ужин, значит он был пленником. Вряд ли уроды режут на мясо своих соплеменников. Следовательно, можно предположить, что и Шуруп, как пленник, содержится там.

— Группа, слушай мою команду. Сейчас Шаман с Татарином походят аккуратно вокруг стадиона. Главное, понять, где у них расположены посты. Остальным отдыхать. Выходим перед рассветом, снимаем часовых и уничтожаем всё племя. Их около пятнадцати человек. Думаю, справимся.

Шаман с Татарином вернулись, когда уже совсем стемнело. Ничего нового они не принесли, кроме того, что срисовали пару постов наверху. Но что творится внутри стадиона, какая там схема охраны, где находятся пленные и где для сна расположились уроды, узнать не смогли. Неужели придётся идти вслепую? Не хотелось бы. Бойцы давно уже уснули, в прихожей на своём посту зевал Савченко, а Василий сидел за столом и, нарисовав в блокноте схему стадиона, мучительно пытался угадать, где что находится. И вдруг в комнате что-то разительно изменилось. Шустов поднял голову и увидел в двух метрах от себя три полупрозрачных силуэта, парящих в воздухе. Совсем так, как рассказывал Шуруп.

— Странники? Не ожидал, — подумал Васька.

— Мы хотим предложить свою помощь, — прошелестело в голове Шустова.

— И как? Принесёте Шурупа сейчас ко мне?

— Мы не можем ничего переносить и даже передвигать с места на место.

— Чем же вы тогда сможете помочь?

— Мы не можем воздействовать на физические предметы, но мы можем видеть.

— Вот как? И что вы увидели?

— Всё, что творится на стадионе.

— Ага. Осталось вам нарисовать мне схему, но рисовать вы не можете. Пришли к тому, с чего начали.

— Если ты расслабишься, мы сможем транслировать всю картинку прямо тебе в мозг.

— А если ещё что-нибудь закачаете туда? Например, команду на самоуничтожение?

— Мы не имеем права причинять вред ничему живому. И, потом, вы нужны нам. Вы должны будете нам помочь.

— Ладно, валяй, транслируй.

Василий расслабился, прикрыл глаза и тут же перед его внутренним зрением предстал весь стадион с загоном для пленных, которых оказалось неожиданно много, с кострами, у которых сидели уроды и поедали то, что ещё совсем недавно было человеком, охрана пленных и два секретных поста на дальней трибуне.

— Вот за это спасибо! Царский подарок! А мы-то чем помочь можем? — подумал он, открывая глаза, но странников уже не было. И только где-то на задворках сознания еле слышно прошелестело: «Потом. Всё потом».

Шустов быстро, словно боясь, что забудет, принялся набрасывать на схему стадиона показанные странниками данные. Схема штурма уже сформировалась в голове и Васька ни капельки не сомневался, что всё выйдет как надо.

Даже если светит полная луна и ночью светло, то под утро тени всё равно становятся непроницаемо чёрными. Василий давно заметил такую странность и в случае необходимости обязательно этим пользовался. Группа кралась в тени стены стадиона, приближаясь к задней невысокой стене с грузовыми воротами. Повинуясь знаку, Шаман и Татарин бесшумно взмыли по воротам вверх и, вскоре сверху раздался тихий, на грани слышимости, свист. Ага. Часовой с этой стороны снят. Группа преодолела ворота и, дождавшись, когда Татарин и Шаман уничтожат секреты, пошла вдоль поля в тени трибун. Татарин и Шаман по верху преодолели расстояние до середины трибун и сняли клюющих носом часовых справа и слева от поля. Остались часовые, охраняющие пленных. Группа разбилась на две части. Первая, Шаман и татарин, брали на себя охрану пленных, а вторая, основная часть группы уничтожала уродов на поле. Сработали как по писанному. Сонные уроды пытались вяло сопротивляться, но против автоматического оружия не попрёшь. Пять минут, и ни одного урода в живых не осталось. Шаман бросился к загородке загона для пленных и заорал:

— Шурик! Шурик! Ты где?

— Я здесь, — раздался из толпы голос Шурупа.

Выстрелы, прозвучавшие на поле, показались Шурупу райской музыкой. А когда к загородке подскочил Шаман и стал звать его, парень не смог удержать слёз, хлынувших из глаз. Остальные пленники с удивлением смотрели на него, недоумевая, каким большим человеком в своём племени мог быть этот мальчишка, если племя пришло и за него уничтожило уродов. Такое просто не укладывалось в голове.

— Быстро уходим, — проговорил Шаман, беря Шурупа под руку.

Парню сильно досталось, и он был слаб. Группа снялась с места и вернулась в девятиэтажку. Коваленко сразу начал заниматься раной на затылке, а Шаман притащил и вывалил перед парнем автомат, ранец, боеприпасы и шлем.

— Держи. Сдаю всё в целости и сохранности. Ничего не сломал и не украл.

— Вы что, за мной пришли? — не верил своему счастью парень.

— А за кем ещё? Мы, брат, своих не бросаем.

— Но как можно рисковать всеми ради одного? Ни одно племя не пойдёт вот так вытаскивать своего члена. Если такое с кем-то случается, о нём просто забывают.

— Запомни, есть очень хорошая пословица: сам погибай, а товарища выручай. В группе каждый знает, что, если что-то с кем-то случится, группа всегда придёт на помощь.