Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

– Нет, – сказал Торн, – препятствовать не буду.

Его взгляд, острый как бритва, прошелся по присутствующим и остановился на очках Офелии. Заскрипели стулья: родители, бабушки, брат, сестры, дядья, тетки и кузены заерзали, поворачиваясь к ней по очереди.

– Если вас еще интересует мое мнение, – сердито заявила Офелия, – то я думаю…

Но на сей раз ее перебила Докладчица:

– Вы слишком сговорчивы, господин Торн.

Она говорила, держа в руке чашку с чаем и снисходительно улыбаясь, а металлический журавль на ее шляпе согласно кивал клювом.

– То, что вы хотите нас успокоить, делает вам честь, – продолжала она. – Но вы не должны давать такие обещания. Место нашей маленькой Офелии здесь, рядом с вами. Если вы предоставите ей такую свободу, она никогда не воспримет серьезно свой супружеский долг и превратит в посмешище этот дипломатический брак.

Торн презрительно фыркнул. Его взгляд медленно перешел от Офелии к ее матери, не задерживаясь на Докладчице, которая наставила на него свой флюгер.

– Подвожу итоги, – заключил он, сплетя длинные пальцы. – Я дарю вам самое выгодное из того, чем владею, – мое имущество, и освобождаю от наименее полезного – от собственного общества. В свою очередь я требую, чтобы в течение этих четырех дней вы не вмешивались в мои дела.

Докладчица перестала улыбаться, оскорбленная тем, что на нее не обращают внимания. У матери напряглось лицо: сморщив веки, нахмурив брови и сжав губы, она так сосредоточенно искала подвох в словах Торна, что булавки в ее высоченном шиньоне задвигались в такт ее мыслям.

Но наконец лицо расслабилось, и на губах заиграла торжествующая улыбка.

– Я бы с удовольствием вернулась к десерту. Положить вам еще пирога, господин Торн?

В кабине фуникулера Офелия молча смотрела на Торна через потемневшие стекла очков. Кое-как усевшись на скамейке напротив и пристроив портфель на коленях, он тоже молчал. Сидевшая рядом с сестрой Агата предпринимала попытки завязать разговор:

– Девять замков, это не-ве-ро-ят-но! А на Аниме вообще нет замков, правда, сестренка? Только уродливые домишки, в лучшем случае – аб-со-лют-но безликие! Ой! Наша кабина что-то сильно скрипит, вам не кажется? Мне так не терпится увидеть что-нибудь гран-ди-оз-ное, месье Торн! Я обошла Опаловое побережье вдоль и поперек: ничего, кроме серого моря, зловещих скал да заводов, и все такое мра-а-ачное… Чертова люлька; нас не слишком сильно качает? Дело в том, что я не понимаю, почему ваша тетя заставляет нас безвылазно сидеть в этой глуши, месье Торн. Мне ужасно хотелось бы встретить настоящих светских дам – например, таких, как сестры посла: красивых, изящных, у-тон-чен-ных! Правда, они какие-то странные. Я сегодня встретила их на гулянье и подумала: не злоупотребляют ли дамы местными водами – вид у них был со-вер-шен-но потерянный. Ах, наконец-то мы на месте!

Болтовня Агаты сопровождала Торна и Офелию во время всего подъема и звучала потом в кирпичных коридорах вокзала. Агата замолчала на полуслове лишь тогда, когда Торн, вместо того чтобы спуститься на перрон, направился к какой-то непонятной двери в крепостной стене.

– Куда мы идем? – пролепетала Агата, придерживая шляпу с пером. – Разве месье Торн не уезжает на поезде? Он же не пойдет пешком?

– У него есть особое помещение, но не на вокзале, а прямо здесь, – ответила Офелия. – Мы только что вернулись через него из цирка.

– Помещение… в стене? Я не понимаю…

– Как интендант, Торн владеет особыми ключами. Они открывают доступ к Розе Ветров, а Роза Ветров… как бы тебе объяснить… в общем, она позволяет путешествовать кратчайшим путем. Но хоть он и кратчайший, легко ошибиться, когда ищешь нужную дверь в этом лабиринте.

Агата вытаращила глаза, и Офелия поняла, что она полностью запутала ее своими объяснениями.

– Не бойся, тут недалеко, – заверила она ободряюще.

Агата испуганно вскрикнула и вцепилась в свою шляпу обеими руками. Пройдя по коридору, открывшемуся за дверью, они оказались снаружи, на уходящей вдаль узкой полоске крепостной стены. С этой высоты открывался головокружительный вид. Взглянув направо, можно было любоваться барашками пены на серебристой поверхности моря. Отель с водолечебницей, расположенный вдалеке, на мысу, казался отсюда миниатюрной фабрикой. Но зрелище по другую сторону стены впечатляло еще больше. С левой стороны не было ничего, кроме воздушного пространства. Облака то сгущались, то рассеивались, непрестанно меняя свои очертания. Сквозь них иногда проглядывало голубое небо, луч солнца, но никогда – земля. Здесь заканчивался ковчег, и начиналась пустота. Даже самые отчаянные из самоубийц никогда не бросались с этой стороны стены.

Торн спешил вперед между двумя бесконечностями с таким невозмутимым видом, словно шагал по городскому проспекту. Он ни на минуту не останавливался, и его черный плащ, развевавшийся в воздушном потоке, как флаг на ветру, быстро удалялся от них. На полпути он все-таки обернулся, заметив, что рядом никого нет.

– Я больше не могу, – объявила Агата умирающим голосом. – У меня нет сил. Давай попрощаемся с месье Торном прямо сейчас.

– Тогда оставайся здесь, это недолго. Я провожу Торна и вернусь, ты будешь все время меня видеть.

– Я… согласна. Только ты не говори маме, что я оставила вас одних, ладно? Ты же знаешь, как она держится за свои принципы.

– Обещаю.

Пошатываясь от ветра, который яростно трепал ее платье и волосы, Офелия нагнала Торна. Даже для нее, не страдающей головокружением, эксперимент оказался незабываемым. Увидев ее, Торн, пошел вперед, но уже медленнее.

– Теперь я лучше понимаю, почему из всех возможных спутниц вы выбрали эту болтушку.

В его голосе прозвучала уважительная нотка, но сама Офелия не видела, чем тут гордиться. Она, конечно, рассчитывала на то, что сестра испугается вида бездны, и не ошиблась.

– Я хотела кое о чем вас попросить, – сказала она, – но наедине.

– О чем же?

– Чтобы вы извинились.

Волосы по-прежнему хлестали Офелию по лицу. Она стянула их шарфом и постаралась не заметить косого взгляда, который Торн бросил в ее сторону.

Девушка пыталась говорить сурово, разжечь в себе праведный гнев, который Торн, несомненно, заслужил, но у нее ничего не получалось. Странная грусть, захватившая ее на пляже в Асгарде, не исчезала.

– Почему я должен извиняться? Вы попросили дом, я предлагаю замок. Я выполняю все данные вам обещания.

– Я говорю о своих родителях. Вам следовало их успокоить, достаточно было какой-нибудь час говорить с ними полюбезнее, Торн. Всего один час. Но вместо этого вы устроили торг с моей матерью.

– И она успокоилась.

– Она ликует, да. Вы дали ей право полностью распоряжаться моей жизнью.