Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

Большой красный рот Кунигунды растянулся в улыбке.

– Мои «Иллюзионы» обанкротились, братец, и я предложила свои услуги той, кто способна их оценить по достоинству. Хильдегард – не только моя конкурентка, она еще и настоящая бизнес-леди. Конечно, я знала, что наше сотрудничество будет плохо воспринято, поэтому помалкивала, – вздохнула она. – Но надеюсь, что теперь это не так важно. Песочные часы уже в прошлом.

– Я столько раз наслаждался иллюзиями, даже не зная, что они ваши! – воскликнул барон Мельхиор, как будто его неведение было страшным грехом.

– Значит, я не такой плохой мастер, как вы обо мне думали.

– Где Хильдегард? – резко вмешался Торн.

Кунигунда отцепила от связки трое черных часов и раздала их Торну, Офелии и барону.

Девушка с трудом взяла часы рукой, обмотанной шарфом.

– Это что, шутка? – возмутился барон Мельхиор, брезгливо держа свои часы кончиками пальцев. – Вы серьезно полагаете, что мы пустим в ход эти сомнительные предметы, учитывая нынешние обстоятельства?

– Мы не воспользуемся часами до тех пор, пока не получим объяснений, – заявил Торн. – Вам пора рассказать о своей собственной роли в деле о похищениях.

Кунигунда напустила на себя оскорбленный вид. Перья на ее тюрбане задрожали, бесчисленные ожерелья закачались, и она торжественно поднесла руку к пышной груди:

– Я не имею никакого отношения к…

Но Офелия так и не услышала конца фразы. Кунигунда, Торн, барон Мельхиор, маяк, ветер, небо внезапно исчезли, море затихло.

А Офелия очутилась в полутемной комнате.

Она растерянно посмотрела вниз, на пол, потом перевела взгляд наверх, к потолочным балкам, и наконец взглянула на черные часы, которые по-прежнему держала в руке. Несмотря на сумрак, она разглядела, что в них начали пересыпаться песчинки: колечко зацепилось за шарф и тем самым нечаянно привело часы в действие. И, конечно, это произошло в тот момент, когда на нее никто не смотрел… Сколько времени понадобится Торну, чтобы заметить ее исчезновение?

Офелии пришлось несколько раз зажмуриться и открыть глаза, чтобы привыкнуть к полумраку и оценить размеры комнаты. Дощатые стены сильно пахли сосной, наводя на мысль о старом, заброшенном доме в лесу. Насколько Офелия могла судить, в комнате не было ни окон, ни дверей. В тусклом свете лампы она различила неподвижную фигуру за письменным столом.

Пол чудовищно заскрипел, когда девушка сделала шаг вперед. Фигура за столом зашевелилась, словно очнувшись от сна.

– Ты можешь подойти, niña [15] Niña ( исп .) – девочка, малютка; девушка. , – послышался гортанный голос Матушки Хильдегард. – Можешь подойти, но не переступай границу.

Офелия положила часы в карман, подошла и остановилась у ленты, натянутой поперек комнаты на большом расстоянии от стола. Матушка Хильдегард больше не была тенью. Теперь стали видны ее морщинистое лицо и глубоко посаженные черные глазки, которые смотрели на девушку с пристальным вниманием. Перед ней лежал запечатанный конверт, а рядом стояла пепельница, наполненная окурками.

– Добро пожаловать в мое убежище. Ты одна, niña ?

– Скоро появятся остальные, – ответила Офелия, горячо надеясь, что так оно и есть.

– Ты нервничаешь, – заметила с удовлетворением Матушка Хильдегард. – Не пытайся разбить свои часы, чтобы сократить наш разговор. Это небьющееся стекло из Пломбора; ты останешься здесь, пока не пересыплется весь песок.

Офелия решила идти ва-банк:

– Вы знаете, где сейчас находятся пропавшие?

– Нет, но я знаю, почему они пропали.

Ответ Матушки Хильдегард глубоко разочаровал Офелию.

– Это не очень поможет нам в поисках. Мы также знаем, что…

– Нет, – перебила ее Матушка Хильдегард. – Вы знаете как.

А я знаю почему.

Деревянные стены комнаты вдруг яростно затрещали, и одна доска треснула пополам прямо за спиной Хильдегард. Но Офелия была слишком поглощена разговором, чтобы тревожиться из-за капризов помещения.

– И почему, на ваш взгляд?

Матушка Хильдегард задвигала пальцами, изображая, будто управляет марионетками:

– Правой рукой освобождаем Двор от главных смутьянов. Левой рукой сваливаем вину на песочные часы, иными словами – на Матушку Хильдегард.

– Так это было спланировано заранее? – недоверчиво спросила Офелия.

– Угу. Фактически совершен государственный переворот.

Внезапно опять раздался страшный треск. Девушка на секунду подумала, что за ней пришел Торн, но оказалось, что рухнула вниз полка, сорвавшаяся со стены.

– Вы знаете пространство как свои пять пальцев, – заметила Офелия, глядя на Матушку Хильдегард. – Так помогите нам разыскать Арчибальда и Миражей! Для вас нет лучшего способа снять с себя подозрения.

– А как ты думаешь, niña , что я делала все это время? Я искала его повсюду, твоего Огюстена. Только он затерялся, как иголка в стоге сена. Увы, я слишком хорошо сделала свою работу архитектора: Небоград теперь – настоящий термитник.

– Я слышала, что коридора в Аркантерру больше нет.

– Ну да, я тоже слышала.

– А разве это не ваших рук дело? – удивилась Офелия. – Значит, ваша семья бросила вас здесь?

Матушка Хильдегард равнодушно пожала плечами.

– Таковы правила. При малейшей опасности таможня закрывает Розу Ветров. Я их заверила, что замок Лунный Свет – самое безопасное место на Полюсе. Но меня предали мои собственные песочные часы. Должна сказать, я не видела, как это происходило.

– Но как же пропавшие? – настаивала Офелия. – А что, если кто-то отправил их на Аркантерру, прежде чем закрыть коридор? Что, если они сейчас все там, на другом конце света, пока мы их ищем здесь?

– Тогда можно сказать, что им не повезло.

Офелия чуть было не переступила ленту-ограждение. Доски паркета выгнулись у нее под ногами, а деревянные стены раскалились докрасна. Но это прекратилось так же внезапно, как началось. Казалось, что-то давит на дом извне, стремясь раздавить его, как орех.

– Вы говорили, что против вас строят козни, – пробормотала Офелия, потирая руку, безвольно висевшую в петле шарфа. – Не могу понять: какому клану выгодна такая сложная интрига? И кто же вас так сильно ненавидит?

– Не ищи причин в эмоциях, niña . Здесь нет места ни для любви, ни для ненависти. – (Матушка Хильдегард отрезала кончик сигары, поднесла к ней спичку, и вспыхнувшее пламя озарило ее морщинистое лицо.) – Это больше похоже на игру в прятки. И я проиграла, потому что так и не увидела лица противника. Я старею. Ты только посмотри на эту хибару, – сказала она, выдохнув облачко дыма. – Мое последнее изобретение, и оно съеживается на глазах. Я нарушила слишком много физических законов и не смогу долго здесь прятаться. Вокруг кишат жандармы, и стоит мне высунуть нос, как меня тут же арестуют. Я в ловушке, девочка. Это только вопрос времени. Тот, кто меня переиграл, в конце концов найдет и доставит меня хозяину, которому служит.