Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

– И заодно Арчибальда? Держать его здесь, разрушив семейные связи, тоже было вашим моральным долгом? Вы его чуть не убили.

Барон Мельхиор обиженно покачал головой, словно сам стал жертвой несправедливости.

– Господин посол поставил нас обоих в весьма затруднительное положение. Песочные часы, которые он так ловко у меня выкрал, были моим единственным средством уходить из реальности и возвращаться, когда мне вздумается. А у меня, знаете ли, очень искусные руки. Я установил на часы механизм собственного изобретения, чтобы использовать их повторно по своему желанию, не ломая кольца. А этот бездельник творил с ними что хотел! Конечно, я учел, что кто-то посторонний может случайно или умышленно дернуть за кольцо моих часов, поэтому и устроил здесь комнаты-ловушки. Но не предусмотрел только одного: что «посторонним» окажется посол собственной персоной. Из-за его исчезновения были приняты повышенные меры безопасности, и в каждом коридоре появились жандармы. Мне пришлось дожидаться съезда Семейных Штатов, чтобы наконец нанести визит моим гостям без боязни подвергнуться проверке документов и утомительным расспросам! Я надеюсь, ваш шарф привязан надежно, – неожиданно добавил барон Мельхиор любезным тоном. – Прошу вас, держите руки все время на виду! Ах, поверьте, эта ситуация не нравится мне так же, как и вам!

Привязанный шарф извивался, как угорь, растягивая свои и без того огромные дыры. Офелия отошла, делая вид, что уворачивается от его яростных взмахов. Этот шаг в сторону позволил ей переместиться: она больше не была прижата к экрану, и перед ней открывался проход слева от барона Мельхиора. Он был грузен и неповоротлив; если Офелии удастся его обогнуть, она окажется на лестнице раньше него.

– А вот я думаю, что эта ситуация, напротив, вам нравится.

Усы барона Мельхиора поникли.

– С чего вы это взяли?

– Обстановка комнат. Тон ваших писем. Манера изображать образцового чиновника. Вы цинично обсуждали со мной и с Торном ход расследования прямо перед «Иллюзионом», в двух шагах от своих жертв. – Слово за слово, сантиметр за сантиметром, Офелия увеличивала расстояние между ними. – Вы сказали, что не одобряете наш союз? Помнится, вы предлагали сшить мне свадебное платье. На самом деле вы играете с нами, как ребенок с куклой. И, вероятно, от этого меньше чувствуете куклой самого себя?

Барон Мельхиор оставался внешне спокойным, но Офелия могла бы поклясться, что павлиньи перья на его сюртуке задрожали. Он так сильно сжал трость обеими руками, что она скрипнула.

– Вы были обо мне лучшего мнения, когда я сделал все возможное, чтобы остановить нашего безрассудного шевалье. Если хотите знать, мадемуазель, я вообще не собирался никого убивать. Я планировал продержать кузенов здесь, пока не кончится съезд Семейных Штатов. Так же и с вами, моя дорогая: я надеялся, что вы проявите благоразумие и добровольно покинете Полюс. Поэтому каждому из вас я послал дружеское письмо, чтобы избежать болезненного противостояния. Вы не представляете, к каким предосторожностям мне пришлось прибегать в последние месяцы, чтобы не попасться в ваши проницательные ручки. Признаюсь, я взял на себя риск и позволил вам прочитать кольцо от моих часов, но знал, что этого ничтожно мало.

– Если убийство не было необходимой мерой, почему же вы предпочли именно его? – спросила Офелия.

Грусть, светившаяся в глазах барона Мельхиора, погасла, как огонек свечи.

– Помните, что я вам сказал вчера? «Мы должны нести свою ношу до конца». Не приняв во внимание мои письма, вы все свыклись с мыслью, что можете быть убиты. Поэтому я свыкся с мыслью стать вашим убийцей.

Внезапно шарф резко взмыл вверх и на какую-то секунду отвлек барона. Офелия поняла: другого шанса не будет, – и бросилась к лестнице.

Она рассчитывала на неповоротливость противника. Однако он ловким, почти небрежным движением схватил ее за запястье и опрокинул на пол. Офелия вскрикнула от боли, когда он хладнокровно выкрутил ей руку; локоть, уже пострадавший при падении с лестницы, издал жуткий хруст.

– Я сломал вам руку, – огорченно констатировал барон Мельхиор. – Вы могли этого избежать, если бы вели себя разумно.

Сквозь навернувшиеся слезы Офелия увидела черный монокль, который катился по полу, как монета. Не выпуская запястья Офелии, барон разбил его ударом трости.

– Монокль Нигилистки, – произнес он удивленно. – Я не знал, что они еще существуют. Так вот с чьей помощью вы разгуливали по моим комнатам-ловушкам! Итак, мадемуазель Главная семейная чтица , – проворковал он, прижимая Офелию к полу, – вы все еще думаете, что мне страшно? Признаюсь, что в одном пункте вы, возможно, были правы. – (Он наклонился к ней, и его усы защекотали ей ухо.) – Пожалуй, эта ситуация мне не так уж не-

приятна…

– Позвольте вас прервать.

Прижатая к полу, с выкрученной за спину рукой, Офелия с трудом подняла глаза и увидела тень, поднимающуюся по лестнице.

Офелия смогла разглядеть лишь отблеск красных лампочек на пуговицах мундира. Действительно ли на лестнице был Торн, или она стала жертвой иллюзии?

Барон Мельхиор, должно быть, задался тем же вопросом, потому что прошло несколько секунд, прежде чем он опомнился:

– Для такой неудачной пары вы прямо неразлучны. Я полагал, господин Торн, что вы сейчас этажей на десять выше. Как вы нас нашли?

Торн спокойно, неторопливо преодолел последние ступеньки. Лежа на полу, Офелия не видела его лица, зато могла хорошенько рассмотреть его сапоги.

– Благодаря этой женщине, которую вы прижимаете к полу, – прозвучал над ней невозмутимый голос Торна. – Она сообщила о своем положении помощнику, а тот прислал мне телеграмму-молнию. Мне пришлось отменить встречи с целой когортой чиновников и руководством жандармерии, чтобы прийти сюда. Не волнуйтесь, я пришел один. И хочу поговорить с вами без лишних свиде-

телей.

Офелия не верила своим ушам. На съезде Семейных Штатов присутствует столько жандармов, а Торн решился прийти один? Она стиснула зубы, когда барон Мельхиор потянул ее за руку, заставляя встать и даже не беспокоясь о том, какую невыносимую боль ей причиняет. Он прижал Офелию к своему павлиньему наряду, словно партнершу в вальсе.

– Так нам будет удобнее вести переговоры. Слушаю вас, господин Торн.

Разметавшиеся волосы заслоняли лицо Офелии, но она все-таки увидела сквозь них, что Торн старается на нее не смотреть.

– Почему?

– Что означает ваш вопрос? – настороженно отозвался барон.

– Я пользуюсь вашей поддержкой с самого начала своей карьеры. Возможно, я никогда не стал бы интендантом, если бы вы не шепнули нужное слово в нужный момент нужному человеку. Вы часто помогали мне в судебных тяжбах и делах, которые не затрагивали ваши личные интересы. И никогда, ни разу вы не потребовали ответной услуги. Почему?