Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

Неожиданный шум заставил ее вздрогнуть. В мусоре в поисках чего-нибудь съедобного рылся горностай. На всякий случай Офелия достала из кармана монокль Гаэль и приложила к очкам. Убедившись, что рядом нет Невидимок или коварных иллюзий-ловушек, она направилась к единственному лифту на этом этаже.

Сверившись со схемой, Офелия поняла, что лифт поднимается только на два пролета. На одном из этажей находился угольный склад. Воры, без сомнения, доехали до следующего этажа и там пересели на другой лифт.

Девушка повернула рычаг, поднялась на два пролета и очутилась на зловонной улице, куда машины и трубы мануфактуры выбрасывали струи горячего пара. Теперь ей предстояло сделать сложный выбор: она оказалась на пересадочном узле. Здесь останавливались пять лифтов. Воры могли выбрать любой из них. Офелии ничего не оставалось, как прочитать каждую кабину, чтобы найти их следы.

Она порылась в карманах, нашла блокнот, нацарапала на листке записку и приложила ее к своему зеркальцу. Если Ренар смотрел сейчас в то зеркало, которое она оставила ему, то мог прочесть следующее: « Все в порядке, расследование продвигается ». Конечно, более чем лаконично, но достаточно, чтобы успокоить семью.

Офелия подошла к ближайшему лифту и дернула за шнур. На нижних этажах Небограда не было грумов, которые подавали лифт по сигналу. А значит, она могла действовать по своему усмотрению.

Войдя в кабину, девушка сделала глубокий вдох и взялась за рычаг голой рукой. Офелия надеялась, что, погрузившись в прошлое, рано или поздно наткнется на какой-нибудь след, оставленный ворами. На нее нахлынула волна ощущений. Поочередно она испытала раздражение, усталость, возбуждение, озабоченность, изнеможение, тревогу, волнение, нетерпение, разочарование – хотя ни одна из этих эмоций не была ее собственной. Офелия и раньше читала предметы общего пользования, но совсем не такие, как этот рычаг – его поворачивали вверх-вниз несколько десятков раз, и так каждый день, каждую неделю, каждый месяц и каждый год. Когда она выпустила рычаг, так ничего и не узнав, ей понадобилось несколько минут, чтобы вспомнить, кто она такая и что здесь делает.

Девушка вышла из кабины и, вдохнув горячий уличный пар, дернула шнур следующего лифта. Еще одно безрезультатное чтение .

В третьем лифте Офелии пришлось сделать передышку. Ее рука дрожала, а стекла очков помутнели. Чужие эмоции пронзали ее, словно электрические разряды, испытывая на прочность сознание и тело. Она уже начала сомневаться, не закралась ли ошибка в ее расследование, когда наконец в четвертом лифте напала на след воров. Тот же букет ощущений: настороженность, сосредоточенность на четком выполнении плана, напряжение.

Теперь нужно было прочитать подробности и уточнить, на каком этаже они вышли. Она опять взялась за рычаг, постепенно возвращаясь из прошлого: день за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем. И, уловив сигнал, постаралась как можно глубже проникнуть в сознание похитителей.

Наконец-то, последний… до чего же они тяжелые, эти матрасы… лучше думать о премии… осталось три… опять рабочие… ворчат, что мы их задерживаем… думать о премии… осталось два…Черт, рабочие… Нет места, чтоб поднять все разом… Думать о премии… Давай, первый… Надо пользоваться, пока путь свободен… Думать о премии…

Офелия выпустила рычаг. От мысленного напряжения заболела голова, зато теперь у нее было достаточно материала, чтобы расставить все по местам. Воры сделали четыре ходки, каждый раз перевозя по одному матрасу на тринадцатый подвальный этаж. Девушка захлопнула решетку лифта и повернула рычаг, чтобы повторить их маршрут.

Судя по схеме, на тринадцатом этаже была только одна пересадка. Но когда Офелия прочитала кабину следующего лифта, сигнал исчез. Характерное сочетание ощущений – настороженности, сосредоточенности и напряжения – бесследно пропало; это могло объясняться только резкой переменой настроения у воров.

Они избавились от матрасов здесь, на тринадцатом этаже.

Офелия почувствовала, что ее сердце бьется как метроном: один удар от радости, другой – от страха. Она осторожно вышла на улицу, осматривая замызганные витрины. Местность вызвала у нее ощущение дежавю: знакомые мрачные проулки, вонючие канализационные трубы, влажные испарения… В ночной тьме, среди облаков дыма и вспышек огня девушка различала силуэты работающих людей. Куда же воры доставили матрасы? В этот литейный цех? В ту мастерскую по изготовлению фарфора? Вон на тот газовый завод?

Офелия остановилась перед фасадом здания с потухшими красными лампочками; его окна были залеплены старыми афишами. Значит, предчувствие ее не обмануло, она здесь и вправду была. «Иллюзион» – заведение, которое Кунигунда закрыла по причине банкротства…

Идеальный тайник.

Окутанная туманом улица была безлюдна. От мысли, что ей придется войти в здание одной, у девушки пересохло во рту, но приходилось спешить. Ее рука дрожала, когда она писала новую записку Ренару:

«13-й подвальный этаж, заведение “Иллюзион” с красными лампочками. Я только взгляну и сразу вернусь .»

Офелия готовилась к тому, что придется взламывать дверь, и растерялась, когда та открылась от первого же толчка. Никогда прежде она не переступала порог такого заведения. От лампочек под потолком шел слабый красноватый свет – вероятно, это была иллюзия аварийного освещения. Красные ковры, красные шторы, красная бархатная обивка мебели, красные лестницы – девушке показалось, что она очутилась не в холле, а внутри человеческого организма.

Пока что Офелия не видела ни матрасов, ни пропавших.

Она бесшумно подошла к телефону на стойке при входе и сняла трубку. Трубка молчала. Офелия успокаивающе погладила шарф, концы которого нервно трепетали в воздухе. Что бы там ни было, им – ей и шарфу – придется во всем разбираться самостоятельно.

Таблички-указатели, оформленные в виде длинных красных перчаток, вели на второй этаж. Надписи гласили:

ДВОРЯНИН С ВЕЕРОМ

ИГРА В ЧЕТЫРЕ РУКИ

ЧУЛКИ ИЗ ЧЕРНОГО БАРХАТА

ТРИ ЗАГАДОЧНЫЕ ДАМЫ: ВИД СО СПИНЫ

Офелия пошла по левой лестнице: правая, обвалившаяся от сырости, была огорожена. На втором этаже царила такая же полутьма, как внизу, но обстановка оказалась совершенно иной. Большие мраморные статуи – женщины в масках – стояли парами у каждой из четырех черных дверей.

Офелия проскользнула в центральную галерею; вдоль ее стен тянулись экраны. Каждый из них представлял живую картину, на которой иллюзорные красотки подмигивали посетителям, оголяя плечи или посылая им кончиками пальцев воздушные поцелуи. Девушка подошла к двери с табличкой «ДВОРЯНИН С ВЕЕРОМ». Дрожь охватила ее, когда она заметила, что глаза статуй в прорезях масок неотступно следят за каждым ее движением. Она снова воспользовалась моноклем Гаэль. Иллюзия сразу исчезла, а статуи превратились в обычный элемент интерьера.