Кристель Дабо - Тайны Полюса [litres с оптимизированной обложкой]

Озадаченная Офелия шла на голос Торна, переходя с одной лестницы на другую, из одного коридора в другой. Отец бережно поддерживал ее под руку, опасаясь, что она снова потеряет сознание.

– Провожу-ка я вас, – проворчал Ренар у них за спиной. – Папье-Маше может вернуться, чтобы довершить свое грязное дело. У меня только один монокль, чтобы вас охранять.

– Это Гаэль вам его дала? – спросила Офелия. – Где она сама?

– Улетела на дирижабле. У нее дела…

Офелия посмотрела на Ренара. Он был не на шутку расстроен.

– Вы сердитесь на нее за то, что она оказалась той, кто она есть?

– Нет, – проворчал Ренар, – я сержусь на нее за то, что она это от меня скрыла. Аристократка… сами понимаете, куда мне до нее…

Отец Офелии озадаченно почесывал лысину: истории с моноклем, папье-маше и аристократами были ему абсолютно непонятны.

Они спустились на первый этаж и вышли в просторный холл. Несмотря на поздний час, там было полно народу. Все взрослые члены семьи Офелии и часть служащих отеля собрались около большого радиоприемника и приглушенно перешептывались. Анимисты были так возбуждены, что заразили все предметы вокруг: ковры дрожали, стулья отбивали чечетку, а рекламные стойки сбрасывали на пол туристические проспекты.

Офелия почти не удивилась, увидев здесь Беренильду. Та сидела в бархатном кресле с младенцем на руках, свежая, как роза. Словно это не она родила всего несколько часов назад.

Девушка искала глазами Торна, пока не поняла, что его голос звучит из огромных динамиков радиоприемника:

– …И это привело к нынешнему дефициту наших продовольственных запасов. Факты таковы: межсемейная Роза Ветров упразднена, а импорт продуктов воздушным путем вызовет их удорожание. Пожалуйста, раздайте эти материалы – по экземпляру на чело-

века.

Послышался шорох бумаги, поднялся гул нетерпения – и в динамиках, и в холле отеля, – но Торн невозмутимо продолжал:

– Как свидетельствуют документы, которые вам розданы, обменный курс нашей валюты упал до минимума. Мы должны рассчитывать только на собственные ресурсы. Интенсивное рыболовство в последние годы истощило наши озера. Скоро начнется охотничий сезон, а должность обер-егермейстера по-прежнему вакантна. Поскольку Отверженные – опытные охотники…

– Да он совсем спятил… Когда уже он сделает свое идиотское заявление?! – раздраженно воскликнул крестный, ударив ладонью по радиоприемнику.

– Какое заявление? – спросила Офелия. Все дружно повернулись к ней. Наступило неловкое молчание, и девушка подумала, что родных, должно быть, шокировали ее синяки, всклокоченные волосы, дырявый шарф, торчащая из-под платья ночная рубашка и ботинки, которые она держала в руке.

Первой опомнилась тетушка Розелина. Она усадила племянницу на стул и сунула ей кусок хлеба.

– Ты пропускаешь обеды, не ночуешь дома, стала раздражительной и после этого удивляешься, что падаешь в обморок? Тебе нужна целая армия крестных, девочка моя.

В мгновение ока все родственники, окружавшие приемник, собрались вокруг Офелии. Бабушки принесли пальто, муж Агаты протянул ей стакан с ликером из кленового сиропа, а дядья, тетки и кузены забросали девушку вопросами, которых она не слышала. Агата осторожно коснулась кончиком пальца ее спутанных, словно водоросли, волос и вздохнула:

– Ох, сестренка! Вид у тебя про-сто у-жас-ный!

Мать раздвинула толпу родственников своим широким кринолином и встала перед Офелией.

– Жуй как следует и рассказывай, – потребовала она. – Господин Торн сообщил тебе что-нибудь важное?

Офелия с усилием проглотила хлеб и укоризненно взглянула на радиоприемник. Голос, несущийся из динамиков, долго и нудно перечислял какие-то параграфы, и девушка злилась на него, как будто это был Торн собственной персоной. « Мне достаточно вывести вас из уравнения ». Вот единственное признание, которым этот человек ее удостоил, и, кажется, он уже осуществил свое намерение.

– Ничего, – ответила Офелия ко всеобщему разочарованию. – А что случилось?

– Мы слушаем прямую трансляцию из Небограда, где сейчас проходит съезд Семейных Штатов, – отозвалась Беренильда из своего кресла. – В начале съезда Торн сообщил, что после выступления в защиту Отверженных сделает заявление. Заявление личного характера, – уточнила Беренильда, поглаживая пальцем щечку спящего младенца. – Вы уверены, что он ничего не сказал вам, дитя мое?

У Офелии замерло сердце.

– Может быть, он имел в виду пропавших?

– Вот это меня интересует еще меньше, чем прошлогодний снег! – раздраженно воскликнула мать, воздев глаза к потолку. – Посмотри на себя: в каком ты состоянии! Вся в синяках с головы до ног! Рено рассказал нам, как на тебя напали из-за господина Торна!

Ренар смущенно вертел в руках монокль.

– При всем уважении… я не говорил, что «из-за господина Торна».

– Торн здесь ни при чем, – подтвердила Офелия.

У крестного яростно встопорщились усы. Он схватил за спинку стул, на котором сидела Офелия, и с неожиданной для своего возраста силой повернул его к Докладчице.

– Взгляните-ка на ее лицо! Вы здесь, чтобы докладывать, да? Вот и доложите это Настоятельницам!

Докладчица, сидевшая рядом с приемником, промолчала. Сейчас она выглядела очень смущенной; флюгер-журавль на ее шляпе беспорядочно вращался, ни на ком не останавливаясь, что свидетельствовало о его замешательстве.

– Моя дочь была совершенно здорова, когда я доверила ее господину Торну! – подхватила мать Офелии, возмущенно тыкая пальцем в сторону приемника. – Этот низкий человек вернул мне ее избитую и как ни в чем не бывало уехал по своим делам!

– Съезд Семейных Штатов – отнюдь не «свои дела», мадам Софи! – возразила Беренильда. – Он созывается один раз в пятнадцать лет, и каждый вопрос, который на нем обсуждают, необычайно важен. Мой племянник в качестве интенданта участвует в нем впервые. Это очень большая ответственность, и я заранее вам признательна за понимание.

Голос Торна неутомимо продолжал:

– …Что касается Невидимок и некоторых других категорий Отверженных, то все давно признали их полезность для общества. Если мы обратимся к тексту закона о Реабилитации, к статье шестнадцатой, пункт четвертый…

Офелия придвинулась вплотную к приемнику и стала внимательно слушать. Какое личное заявление Торн собирался сделать?

– Наверное, он что-то узнал, – пробормотала девушка. – Может быть, у Паутины появились новости об Арчибальде?

Беренильда обменялась взглядом с тетушкой Розелиной и повернулась к Офелии, грациозно тряхнув белокурыми локонами.

– Паутина отозвала Валькирию, которая меня охраняла. Причину я узнала два часа назад по радио. Сестры Арчибальда сделали заявление о своем брате. И очень печальное заявление, – предупредила она, вглядываясь в очки Офелии. – Я не знаю всех подробностей, но определить местонахождение Арчибальда невозможно. Его психическое состояние действовало разрушающе на всю семью, поэтому Паутина приняла решение прервать с ним связь посредством специальной процедуры. И боюсь, моя дорогая, – прибавила Беренильда, увидев, как побледнела Офелия, – что мы больше никогда не увидим нашего экстравагантного посла.