Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

– Так я вас слушаю, – повторила девушка.

Торн вынул какой-то листок и пустил его по гладкой столешнице в сторону Офелии.

– Читайте.

Изумленная Офелия засучила слишком длинные рукава плаща и схватила его. Что это, телеграмма?

Господину Торну Интендантство Небограда Полюс

Ни одного сообщения от тебя со дня отъезда ты могла бы ответить на мамины письма она рассержена твоим молчанием и неблагодарностью рассчитываем на Розелину пусть напишет – Агата

Офелия несколько раз перечитала послание, задыхаясь от возмущения.

– Довольно неприятная история, – ровным голосом сказал Торн. – Настоятельницы Анимы совершили тяжкую ошибку, сообщив этот адрес вашим родным. Со мной ни в коем случае нельзя связываться по адресу интендантства, да еще с помощью телеграмм.

Офелия подняла глаза и посмотрела ему в лицо. На этот раз она пришла в ярость: ведь Торн поручился за доставку ее писем на Аниму! По его вине она чувствовала себя забытой родными, в то время как они с ума сходили от беспокойства за нее!

– Где же письма, о которых говорится в телеграмме?! – гневно спросила она. – Вы ни разу не передали мне ни одного из них. Да и отослали ли вы те, которые мы вам доверили?

У нее был такой разъяренный вид, что Торн слегка растерялся.

– Ваши письма на Аниму, к сожалению, пропали, но я тут ни при чем, – пробормотал он.

– Тогда кто же забавляется перехватом нашей корреспонденции?

Торн приподнял и защелкнул крышку часов. Офелию уже начала раздражать эта мания ежесекундно следить за временем.

– Я не знаю, кто это сделал. Но действовал он очень ловко. Контроль за доставкой почты считается одной из функций моего ведомства. Однако, если бы не эта телеграмма, я так никогда и не узнал бы об исчезновении ваших писем.

Офелия отбросила назад прядь, щекотавшую ей нос.

– Вы позволите мне прочесть телеграмму?

Этот вопрос мог бы вызвать недоумение, однако Торн мгновенно понял, что она имеет в виду.

– Телеграмма адресована не мне. Вы не нуждаетесь в моем разрешении.

Офелия удивленно подняла брови: откуда он знает об этике чтецов ? Ах да, она же объясняла это в дирижабле, за столом, старшему помощнику капитана! Видимо, Торн, при всем своем внешнем высокомерии, внимательно слушал их.

– Вы были последним, кто держал телеграмму в руках, – объяснила девушка, – а значит, я неизбежно прочту и вас.

Это явно не понравилось Торну. Его палец нервно открывал и защелкивал, снова открывал и защелкивал крышку часов.

– Если вас смущает подлинность телеграммы, могу вас уверить, что печать на ней настоящая, – наконец сказал он.

Глаза Торна как-то странно мерцали в свете керосиновой лампы. Офелии казалось, что при каждом взгляде на нее он пытается проникнуть в ее тайные мысли.

– Надеюсь, вы не сомневаетесь в моей искренности, – добавил он со своим резким акцентом. – Может, вы хотите прочесть именно меня?

Офелия отрицательно покачала головой:

– Вы переоцениваете мои возможности. Чтецы не способны глубоко проникать в психологию людей. Я могу уловить лишь ваше мимолетное настроение – то, что вы увидели, услышали или ощутили, когда взяли в руки какой-нибудь предмет. Уверяю вас, это чисто поверхностное знание.

Аргументация никогда не была сильной стороной Офелии. Крышка часов Торна непрерывно щелкала, будто отсчитывая секунды…

– Здесь кто-то имеет доступ к моей корреспонденции, – вздохнула девушка. – Я больше не могу подвергать себя такому риску.

– Хорошо, я вам позволяю.

Офелия начала расстегивать перчатки. Торн наблюдал за ней со своим обычным высокомерным интересом.

– Вы можете читать абсолютно все?

– Нет, конечно. Люди, животные, растения и необработанные минералы мне недоступны.

Офелия взглянула на Торна поверх очков, но он больше не задал ни одного вопроса. Взявшись за телеграмму рукой без перчатки, она ощутила такой бешеный поток эмоций, что у нее перехватило дыхание. Как она и ожидала, невозмутимое спокойствие Торна было только прикрытием. Он казался незыблемым и холодным, как мрамор, но его мысли сменяли одна другую с такой неимоверной скоростью, что Офелия с трудом могла за ними уследить. Торн размышлял непрерывно и очень быстро. Такого она доселе не встречала ни у одного человека.

Идя от настоящего к прошлому, она вскоре уловила его удивление в тот момент, когда он прочитал телеграмму. Значит, он не солгал: ему действительно была неизвестна судьба украденных писем.

Офелия ушла еще глубже по времени, и телеграмма привела ее от Торна к одному незнакомцу, а от него – к другому. Но это были почтовые работники, занятые мелкими повседневными делами. Им было холодно, у них болели ноги, они мечтали о прибавке к жалованью, но ни один из них не проявил ни малейшего интереса к посланию с адресом интендантства. Офелия остановилась на руках телеграфиста, записавшего по буквам полученные звуковые сигналы.

– А где находится телеграфная станция? – спросила она.

– В Небограде, рядом с ангарами дирижаблей.

– И откуда там получают сигналы?

– Телеграммы с других ковчегов приходят на Северный Ветер, – ответил он. – Это крошечный межсемейный ковчег, принимающий воздушные и почтовые сообщения.

– Я думаю, телеграмма подлинная, – заключила Офелия, надев перчатки. – И еще я думаю, что вы тут ни при чем. Извините, что усомнилась в вас.

Удивленный Торн поднял глаза от бумаг, которые перебирал у себя на столе. К такой любезности он явно не привык: застыл, как статуя, и даже не нашелся с ответом. Светлые волосы, которые он всегда тщательно зачесывал назад, теперь падали ему на лоб, скрывая шрам на брови.

– Но пропажа писем остается загадкой, – добавила Офелия, смущенная его молчанием. – Ясно одно: мое присутствие на Полюсе уже перестало быть тайной. Что вы думаете об этом?

– Мы по-прежнему ничего не знаем о похитителе и его мотивах, – сказал наконец Торн. – И, следовательно, пока не станем менять нашу стратегию. Вам и дальше придется играть роль немого лакея в Лунном Свете, но теперь одна из наших служанок будет изображать вас в замке моей тетушки.

С этими словами он отвинтил стекло лампы и, не спросив разрешения у невесты, сжег телеграмму.

Офелия сняла очки, чтобы помассировать горящие веки. Чтение усугубило ее головную боль. Она коснулась лишь поверхностного слоя мыслей Торна, но от их бешеного темпа ей стало нехорошо. И как он всегда живет в таком напряжении?

– Этот маскарад становится нелепым, – прошептала девушка. – Разве так важно, обнаружат меня здесь до или после свадьбы? Ни то ни другое не избавит меня от семейных раздоров, гнусных оскорблений и интриг. В общем, я думаю, что пора перестать изощряться в хитростях и скрывать мое присутствие. Пусть будет что будет, – заключила она.