Кристель Дабо - Обрученные холодом [litres]

– Я дважды оказала тебе услугу, малыш. И в благодарность прошу только об одном – чтобы ты этого не забывал. У здешних людишек короткая память, – добавила она, устремив свои маленькие черные глазки на грума, – но я-то прекрасно все помню за них за всех.

Офелия с сожалением смотрела ей вслед. Сегодня вечером она чувствовала себя такой одинокой, что готова была принять помощь от кого угодно.

В Лунном Свете царил необычный покой. Бесчисленные стенные часы показывали четверть первого ночи, а хозяева и гости замка должны были спуститься из Башни только на рассвете.

Добравшись до верхнего этажа и пройдя по коридору к роскошным апартаментам Беренильды, Офелия наконец почувствовала, что они в безопасности. Она уложила тетку на диван, подсунула ей под голову подушечку, расстегнула ворот платья, чтобы легче дышалось, и уговорила выпить немного минеральной воды. Нюхательные соли, которые Офелия сунула тетке под нос, не оказали ровно никакого действия. Розелина испускала громкие вздохи, вращала глазами и наконец задремала.

«Спите, спите, – подумала Офелия с неистовой надеждой. – А потом проснитесь здоровой!»

Упав в низкое кресло рядом с обогревателем, девушка поняла, как безумно она устала. Самоубийство Густава, вторжение Драконов, нескончаемо длинная Опера, бред тетушки Розелины, агрессия Фрейи, разговор с Торном на заброшенном вокзале и ее ребро, проклятое ребро, не дающее ей передышки… Офелии казалось, что с утра на нее навалился непосильный груз проблем…

«Расслабляться нельзя, – подумала она. – Нужно встать, сварить кофе, поухаживать за тетушкой, подлечить рану на щеке…»

И забылась сном, не успев перечислить все, что ей надлежало сделать.

Офелию разбудило позвякивание дверной ручки. Из своего кресла она увидела Беренильду, входившую в комнату. В розовом свете ламп красавица выглядела одновременно сияющей и утомленной. Ее кудри, не скрепленные шпильками, золотистым нимбом окружали точеное лицо. Она была все в том же сценическом наряде, но кружевное жабо, цветные ленты и длинные бархатные перчатки, видимо, где-то потерялись.

Беренильда бросила взгляд на тетушку Розелину, дремавшую на диване, затем на Мима в кресле, возле обогревателя, и заперла дверь на ключ, отрезав таким образом комнату от внешнего мира.

Офелия выбралась из кресла только со второй попытки – тело, как старый заржавленный механизм, не подчинялось ей.

– Моя тетя… – хрипло сказала она. – Ей очень плохо.

Беренильда ответила самой что ни на есть очаровательной улыбкой. Она подошла к девушке с величавой грацией лебедя, скользящего по глади озера. Только вблизи Офелия заметила, что ее глаза, обычно такие ангельски-прозрачные, помутнели от усталости.

– Ваша тетя? – мягко переспросила она. – Ах, ваша тетя…

Беренильда не шевельнула и пальцем, но Офелия вдруг получила жестокую пощечину, которая едва не снесла ей голову с плеч. Царапина, полученная от Фрейи, заболела с новой силой.

Девушка не успела опомниться, как получила вторую пощечину, не менее жестокую, чем первая.

– А это вам, мой маленький безмозглый гребец, за то, что вы выставили меня на посмешище!

Лицо Офелии пылало так, словно его обожгло огнем. В ней вспыхнул безудержный гнев. Она схватила хрустальный графин и выплеснула воду в лицо Беренильды. Та буквально окаменела. С ее бровей и ресниц серыми струйками потек грим.

– Надеюсь, это несколько освежит вас, – глухо сказала Офелия. – А теперь извольте осмотреть мою тетку.

Придя в себя, Беренильда вытерла лицо, подобрала юбки и, опустившись на колени возле дивана, потрясла старушку за плечо.

– Мадам Розелина, вы меня слышите?

– Вам следовало бы сходить к брадобрею, мой бедный друг, – ответила та.

Офелия в свою очередь склонилась над теткой.

– Как по-вашему, ее кто-то одурманил?

– Сколько уже времени она в таком забытьи? – спросила вместо ответа Беренильда.

– Мне кажется, это с ней случилось как раз перед началом спектакля. Но весь день она была в здравом уме. То есть, конечно, она ужасно боялась выйти на сцену, но не до такой степени, чтобы потерять рассудок… По-моему, теперь у нее в голове прошлое смешалось с настоящим.

Беренильда с трудом встала на ноги, вид у нее был мрачный. Вода с мокрых волос капала ей на шею.

– Похоже, рассудок вашей тетки помутился под воздействием какой-то иллюзии.

Офелию точно громом поразило. «Если госпожа Беренильда потеряет ребенка до наступления вечера, у меня не будет никаких причин вредить вашей родственнице». Где она слышала эти слова? Кто их произнес? Это был не Густав, точно не он. Девушке казалось, что ее мозг накалился до предела в попытках вспомнить что-то очень важное.

– Ш-шевалье… – заикаясь, прошептала она. – Он… был с нами в лифте.

Беренильда задумчиво любовалась игрой света в оконных стеклах.

– Я знаю, на что способен этот мальчишка. Если уж он заключает чей-нибудь рассудок в недрах прошлого, оттуда можно выбраться только изнутри. Не хочу вас пугать, моя милая, но я сильно сомневаюсь, что ваша тетя обладает достаточно сильной волей, чтобы избавиться от этого наваждения.

У Офелии помутилось в глазах. Лампы, диван и тетушка Розелина вихрем завертелись вокруг нее, как будто мир разом утратил устойчивость.

– Освободите ее! – почти беззвучно взмолилась она.

Беренильда сердито топнула ногой:

– Вы что, не слышите меня, глупая девчонка?! Ваша тетка заплутала в своих собственных переживаниях, и я бессильна с этим бороться.

– Тогда попросите шевалье, – простонала Офелия. – Он ведь сделал это не просто так? Он наверняка чего-то ждет от нас…

– С ним торговаться бесполезно, – отрезала Беренильда. – Он никогда не отказывается от своих намерений. Ну-ну, успокойтесь же, дорогая моя малютка. Госпожа Розелина ничуть не страдает, а у нас с вами полно других забот.

Офелия с ужасом взглянула на Беренильду.

– Я только что узнала, что служанка, игравшая вашу роль в замке, выбросилась из окна. В припадке «внезапного безумия», – уточнила красавица с нарочитой иронией. – Шевалье раскрыл нашу тайну и решил нам это доказать. Господи, а еще и охота, уже через несколько часов!.. – простонала она. – Как все это неприятно!

– Неприятно… – медленно повторила Офелия, не веря своим ушам.

Из-за них погибла ни в чем не повинная девушка, из-за них тетушку Розелину безвозвратно отправили в прошлое, а Беренильда находит это всего лишь неприятным?!

Очки Офелии потемнели так, словно кругом внезапно настала глубокая ночь. Ночь, населенная кошмарами… Нет, нет, это просто какое-то недоразумение! Юная служаночка вовсе не умерла. И тетушка Розелина сейчас очнется, зевнет и встанет.

– Должна признаться, что я уже начинаю нервничать, – со вздохом сказала Беренильда, рассматривая в карманном зеркальце остатки грима на лице. – Мне хотелось все организовать согласно традиции, но помолвка слишком затянулась. Торну давно пора бы жениться на вас!