Фрэнсис Хардинг - Остров Чаек

Я же тем временем возьму людей и отправлюсь вперед – устраивать логова, а после двинусь дальше в Верхогляд, на случай, если удастся там выяснить, что сталось с Советом Скитальцев. Мармар, мушкеты на деревьях не растут. Выясни, где Джимболи раздобыла оружие. Лоулосс, отправляйся к берегу и проверь, не уцелел ли еще кто из Плетеных Зверей, затем наведайся во все перечисленные в дневнике Скейна деревни и попытайся выяснить, что все-таки означают его заметки.

Вопросов больше не было. Плясунья словно обладала властью, какой были наделены мама Говри, Уиш и прочие вместе взятые, и все же никто не называл ее мама Плясунья или доктор Плясунья. Просто Плясунья, странное имя – не хитроплетское.

Подошла Лоулосс и положила на предплечье Хатин свежую припарку. Хатин огляделась и представила себе руки, которые ловко управляются с кинжалами, пальцы с канавками от тетивы лука, руки, что подсыпают в питье смертоносные порошки.

«Я не боюсь их. Почему?»

«Потому что я теперь одна из них».

Внезапно из джунглей донесся свист. Разговоры моментально смолкли, в руках у всех появились кинжалы, а Джейз выскочил из хижины. Долгое время в логове царила мертвая тишина, все напряженно прислушивались.

Наконец Джейз вернулся. Лицо его было напряженным и суровым.

– Хатин, вернулся один из тех, кого я посылал в дом к жрецу забрать твою сестру. Нет-нет, все хорошо. – Он вскинул руку, предупреждая встревоженные вопросы. – С Арилоу все хорошо, двое наших парней сейчас несут ее через джунгли. Вот только им пришлось попотеть, чтобы вынести ее из города незаметно. В Гиблый Город прибыла какая-то очень уж крупная и важная канцелярская крыса, знатик, и он рвет город на части – ищет вас с сестрой.

– Что? – Мармар вскочил на ноги. – Это невозможно! С тех пор, как Хатин с Арилоу покинули берег, минул от силы день. А сюда они добрались так быстро лишь потому, что срезали путь через двор владычицы Скорбеллы! Здесь еще никто не может знать о бойне, не говоря уже о том, что и девочки тут!

– Понимаю. – Джейз коротко кивнул. – Этот чинуша никак не может знать, что сестры здесь, но он знает. У него даже ордера готовы.

– Но ведь… на подготовку ордера уходит целый день, а то и несколько… – Что-то тут нечисто, – пробормотала Плясунья. – Хатин, ты заметила, что твои враги узнают обо всем раньше, чем им полагалось бы узнавать? Арилоу единственная переживает убийства Скитальцев, и вот через пару дней к вам забредает эта зубодерша Джимболи. Помощник Скейна Минхард Прокс уцелел, и письмо с известием об этом приходит как раз вовремя, чтобы уронить искру в бочку пороха. И попадает оно не в чьи-нибудь руки, а в ее.

Послышались боязливые шепотки, но Плясунья не дала им подняться и набрать силы.

– Вы слышали новости. Погоня достигла Гиблого Города, так что собирайтесь: уходим сегодня же, налегке. Выступаем до рассвета.

– Но Арилоу не сможет! – Хатин как наяву увидела сбитые в кровь ноги сестры, ее изнуренное лицо. – Она устала. Нам бы всего день, чтобы она передохнула и, может, нашла путь назад в тело…

Плясунья мрачно и непреклонно покачала головой.

– Риск слишком велик. Я придумаю, как нам понести ее, но уйти мы должны завтра же.

– Я… – Удрученная, Хатин поднялась на ноги. – Мне так жаль… Мы принесли с собой беду…

– Правда? Это ты убила Скитальцев и подставила наш народ? Ты взбаламутила жителей Погожего и перебила родную деревню? Нет. Ты принесла с собой лишь новости и сведения, которых нам не хватало. И потом, Хатин, мы, мстители, живем «в опасности», нам не привыкать.

Вот уже много лет мы – осторожные акулы, которые никого, кроме законной добычи, не трогают, из уважения к договору с Советом Скитальцев. Однако Скитальцы мертвы… и вместе с ними умер договор. Делай, что должна, Хатин. Убивай, кого надо. Тебя связывает лишь месть.

Враги считают, будто хитроплеты хороши на роль жертвы и козлов отпущения. Им кажется, будто можно напасть, и мы в ответ не сделаем ничего – лишь разбежимся да попрячемся. Как они ошибаются…

Могущественные враги причинили тебе боль, Хатин. Несчастные. Они и не догадывались, чем это обернется…

Эта мысль все еще держалась в голове у Хатин, даже когда погасили все фонари, и она улеглась на полу из досок и лоз вместе с мстителями. Когда она заснула, то оказалась на белой, обдуваемой ветром равнине. Она убегала от гнавшегося за ней пеплохода. Он оставлял на белой земле синие следы, а она – красные. Порой казалось, что это он за ней гонится, а порой – что она за ним, с кинжалом в руке.

Несмотря на усталость, проснулась Хатин еще до рассвета и упрямо таскалась за Плясуньей, пока великанша не выслушала ее план, как помочь Арилоу вернуться в тело.

– Ну так попробуй, только быстро, – согласилась Плясунья. – Будь готова уходить через час.

Феррот помог отыскать участок мягкой земли на берегу одного из лесных ручьев. Вдвоем с Хатин они соорудили земляные горки на манер вулканов и расставили вокруг камни – окрестные города и деревни. Модель вышла, мягко сказать, неуклюжая. Ни Хатин, ни Феррот ни разу не бывали на восточном побережье острова и не парили в облаках с орлами, так что строили большей частью наугад.

Следующие полчаса Хатин ползала вокруг миниатюрного Острова Чаек с Арилоу, водя ее рукой по контурам.

– Феррот, если до ухода мы не успеем вернуть ее в тело, то будет поздно – она уже никогда себя не догонит. – В пятый раз Хатин сомкнула упрямые сестрины пальцы на двух маленьких фигурках из веток, поднялась ими по одному склону двойного холма и спустилась по другому. «Вот этим путем мы и шли, Арилоу… а вот здесь мы сейчас. Будет тебе хоть какая-то подсказка, откуда начинать поиски…»

– Да и так уже поздно. – Шурша, словно атла́с, полился муссонный дождь, и миниатюра острова начала расползаться. Кратер Копьеглава наполнился мутноватой бурой водой, и та хлынула сквозь щербинку в кромке в миниатюрную теснину Скорбной Лощины.

– Ну ладно, ладно, – мягко ответила Хатин. – Больше не будем.

Она обращалась к Арилоу по привычке, хотя с каждой минутой все крепче убеждалась в том, что та отослала прочь свои слух и зрение. Хатин завернула грязную, мокрую и холодную руку Арилоу в подол своей юбки, чтобы согреть. Хотя бы осязание осталось при ней, уж в этом Хатин была уверена, оттого сестра и сучила пальцами так отчаянно.

Где сейчас чувства Арилоу? Несется ли зрение вместе с чайками над побережьем? Слышит ли она грохот волн и дыхание вулканов? Хатин обняла сестру, словно так могла заставить ее вернуться в тело, и положила ее голову себе на плечо.

– Хатин, – Феррот заглянул ей в глаза, – тебе не приходило в голову, что можно быть Скитальцем и дурачком одновременно?