Фрэнсис Хардинг - Остров Чаек

Феррота продержали взаперти три часа. К тому времени, как вернулась Хатин, он уже метался по комнате, как ягуар в клетке.

– Что это с тобой? – Он отступил на шаг и оглядел ее с головы до ног. – Нет, правда, что с тобой? – Он присмотрелся к ее новеньким кожаным башмакам, красной шляпе с тесемкой на широких полях, сумке на плече, мальчишечьей безрукавке и сорочке с высоким воротником.

– Я поговорила с градоначальником, и вот это – моя новая маскировка. У него и для тебя такая найдется. Градоначальник говорит, что раз уж мы отныне работаем на него, то нам нельзя одеваться, «как бродяги». – Хатин зарделась. – Я… я посланник.

– Да уж, – проворчал Феррот.

Хатин стала не просто посланником. На время, пока земли вокруг вулкана остаются опасными для людей губернатора, ей предстояло осуществлять срочные вылазки – доставлять припасы к отрезанному от мира сообществу мертвецов, петляя между лиловыми озерами. В благодарность градоначальник согласился предоставить убежище, забыв о происхождении Хатин и Феррота.

Ферроту тоже выдали новую одежду. Стоило ему сбрить с острого подбородка отвратительные пучки щетины, как он мгновенно изменился – стал худее и моложе. Он сердито сверлил взглядом спины градоначальника и Хатин, в то время как коротышка вел их по комнатам дворца, решая, что бы еще такого передать мертвым.

– Думаете, что должным образом оснащенный телохранитель-хитроплет мог бы сопроводить торговую экспедицию в другой город мертвых? Что бы ему пригодилось?

– Добрая обувка и одежда, – быстро сказала Хатин. – Возможно, и птицы-слоны – нести поклажу. Палатки. И провиант, много провианта. – Кто знает, когда ей с друзьями снова придется убегать?

– Может, еще броня? На случай, если в горах завелись духи бандитов? Возможно… – Градоначальник остановился у доспеха, шлем которого был снабжен клювом. Его, похоже, ковали для эпиорниса. Над доспехом висел гобелен, изображающий буйнобрового герцога: он скакал во главе кавалерии, щетинящейся лесом сабель, – все верхом на закованных в броню птицах. – Художник позволил себе вольность, – чуть слышно пробормотал губернатор. – Как ни печально, птицы в этой броне не то что бегать – ходить не могли. Большой победой было просто заставить их встать.

Когда градоначальник вручил Хатин один из своих печатных перстней и велел пройтись по рынку, чтобы собрать для предков все необходимое, то по его улыбке она догадалась, что это – огромная честь. Должно быть, всякая «честь» – как доспех для эпиорниса, и ею лучше любоваться со стороны.

Хатин откашлялась. Она не придумала, как подвести губернатора к вопросам, которые хотела задать.

– Господин, я тут подумала… Люди, что приходили и спрашивали о школе Маяка. Вы… вы ведь уже не помните, как они выглядели, да?

– Как они выглядели? – Градоначальник недоуменно выгнул бровь. – Разве же у меня есть время приглядываться к людям? Это были… обычные люди… руки-ноги-голова… одежда походная… Но, хвала небесам, на языке знати они говорили прилично. Я, разумеется, предложил переговорить с Объездчиком, но, сомневаюсь, что он им помог.

Объездчик. Из-за опасностей и открытий последних нескольких дней Хатин почти забыла о загадочной заметке в дневнике Скейна. Как там было? «Объездчик считает, что владыка Н. вернется сразу после дождей…» Еще одна ниточка в загадке о гибели Скитальцев, ниточка, конец которой в руках у некоего Объездчика.

– А кто этот Объездчик, господин?

– Лучший картограф Города Зависти. – Градоначальник выглядел отчего-то раздраженным, но Хатин вряд ли была тому причиной. – Вы не могли бы… Не могли бы вы сказать, где он живет?

– Живет? Да как же ему жить-то? Объездчик был Скитальцем, иного я бы и не взял в картографы. Он бы не стал помогать тем людям: Скитальцы ревностно оберегали свою драгоценную школу, – а теперь он и вовсе никому помочь не сумеет. – Градоначальник замолчал, теребя усы. – Карты. Как думаете, барышня, нашему покойному хитроплету понадобятся карты в торговой экспедиции?

– Э-э… да! Да, господин. Уверена, ему они пригодятся. Может быть… Может, мы с другом наведаемся в дом господина Объездчика и посмотрим, что у него там за карты?

Пять минут спустя Хатин с Ферротом пробирались городскими улочками, старательно сдерживая улыбки. Военный покрой одежды Феррота вынудил толпу перед ним расступиться.

– Хотя бы сейчас нам ничего не грозит, – пробормотала Хатин, стремясь успокоить и себя, и Феррота. – Как не грозит ничего тому, кто каждые два дня бегает вверх-вниз по склону вулкана.

Градоначальник сказал, что дом-мастерская Объездчика находится в квартале ремесленников; туда-то теперь и лежал путь двоих мстителей. Феррот толкал перед собой тачку. Очень скоро стало ясно, что отыскать дом Объездчика будет нелегко.

Квартал ремесленников был огромен, куда крупнее того же Погожего. Хатин и Феррот этого не знали, однако годами Город Зависти манил к себе лучших ремесленников и искусников со всего острова. Градоначальник был просто одержим нуждами предков, и потому изысканных подношений для мертвых на продажу предлагалось великое множество. Не одни только искусно нарисованные векселя мертвых разного достоинства, но и предметы роскоши, воспроизведенные в миниатюре. Маленькие портшезы из кости, прекрасные луноликие куртизанки из нефрита, изображенные на пальмовых листьях яства.

– Надо, наверное, прикупить чего-нибудь по пути, – шепнул Феррот, – чтобы не выделяться.

Так и поступили, сумев, однако, удержаться и не дать внезапно появившимся деньгам вскружить себе голову. Платить за приобретения, конечно, было не нужно, но все это добро предстояло толкать в гору.

Наконец они отыскали улочку, вдоль которой флагами висели карты. Дом Объездчика оказался самым большим, его легко было узнать по висящему над дверью щиту: на нем была изображена голова взнузданной лошади. Феррот отпер тяжелую дверь, и двое мстителей заглянули внутрь.

Видно было, что тут жил сильно занятой и не очень опрятный человек. Со стропил свисали готовые карты. Всякая плоская поверхность была завалена недорисованными схемами и заставлена пестиками и ступками в разноцветных потеках краски, угольными стержнями, чернильными склянками и пальмовыми листьями. В дальнем конце комнаты громоздились сложенные, как тюки сена, стопки бумаг.

Карты были составлены с точностью, какую мог позволить себе только человек, способный воспарить над окрестными землями. Сама же работа была выполнена с невероятным для Скитальца мастерством, а значит, Объездчик хорошо владел собственным телом. На одной из карт на переднем плане был изображен орел, как если бы смотрящий глядел на землю мимо него, сверху. У Хатин закружилась голова.